Перейдем к анализу наследия Аристотеля. В его время при написании работ было принято сообщать, какие суждения по тому или иному вопросу были высказаны его предшественниками. Аристотель, например, с полным правом мог заявлять, что именно ему принадлежит заслуга в разработке основ новой науки – теоретической логики. "Что же касается учения об умозаключениях, – писал Аристотель, – то мы не нашли ничего такого, что было бы сказано до нас, а должны были сами создать его с большой затратой времени и сил" [1].
Когда же речь идет об исследовании феномена времени, то Аристотель не пишет, какой конкретно вклад он внес в рассмотрение этой проблемы; более того, в его суждениях чувствуется неудовлетворенность в связи с тем, что в самой проблеме много неясного и неопределенного. Он пишет: "А что такое время и какова его природа, одинаково неясно как из того, что нам передано от других, так и из того, что нам пришлось разобрать раньше" [2]. Как и в случае с Платоном, можно говорить об осторожном отношении к этой категории и со стороны Аристотеля. В подтверждение этой мысли приведем еще одно суждение: "...время, скорее всего, представляется каким-то движением и изменением" [там же]. Слова "скорее всего", "каким-то" свидетельствуют о некоторой неуверенности, о предположительности данного высказывания.
Несмотря на такую принципиальную общую оценку состояния проблемы времени в тот период, когда Аристотель писал свои работы, этой проблеме он все же уделил значительное внимание. Прежде всего, Аристотель сопоставил категорию времени с другими категориями бытия. "Из сказанного без какой-либо связи каждое означает или сущность, или "сколько", или "какое",… или "когда", или "находиться в каком-то положении", или "обладать", или "действовать"…", – писал Аристотель. И далее: "..."когда" – например, вчера, в прошлом году..." [3].
Наряду с этим Аристотель подчеркивал, что единичные предметы достаточно полно проявляют свое единство, когда они совпадают, по крайней мере, в трех значениях: "что", "в чем", "и "когда" совершается. "Что" связано с обнаружением единства качеств, "в чем" – раскрывает место и состояние бытия единичных предметов, "когда" – схватывает единство бытия во времени [2].
Категорию времени Аристотель считает тесно связанной с категорией движения, которую понимает достаточно широко – как любые изменения. Время не тождественно движению, но время есть количественная характеристика движения. “Время есть число движения”. Заметим, что Аристотель не пользуется категорией пространства. Вместо этого он вводит категорию “место”. Место есть внешняя граница тела, определяемая соседствующими телами. Таким образом, пространственные и временные характеристики Аристотель рассматривает через призму взаимных отношений материальных тел и процессов. В таком подходе можно видеть элементы системного метода. Через 20 веков эти идеи получат свое развитие в философии Г. Лейбница.
В отличие от Платона Аристотель был гораздо более эмпиричен, ему удалось выделить ряд атрибутов времени и дать им подробную характеристику. Он высказал суждение о том, что время – это не движение, хотя оно постоянно ассоциируется с движением. Аристотель сопоставляет время с числом или мерой движения, рассматриваемого с точки зрения "раньше – позже", и привлекает измерение изменений для характеристики перехода (во времени) потенциального бытия в актуальное бытие.
Время неотделимо от движения, но не тождественно движению. Это видно, замечает Аристотель, из того, что скорость движения может меняться, и мы можем сравнивать различные скорости. Отсюда он делает вывод о том, что имеется единственное время и оно абсолютно [там же]. Именно движение как атрибут времени даёт возможность сравнивать длительность процессов в его единицах (в единицах времени). Поэтому время Аристотель и определяет как число или меру движения. Рассматриваемое само по себе время – это течение, а каждое "теперь" – это конец прошлого и начало будущего.
Бытие во времени, по Аристотелю, означает одно из трёх: 1. быть измеряемым временем; 2. быть частью времени; 3. быть временным [там же]. Отметим, что все перечисленные свойства суть свойства единичных вещей. Действительно, если мы измеряем нечто, то то, с помощью чего мы его измеряем, является вещью иной природы, чем та вещь, которая подлежит измерению. Это означает, что Аристотель рассматривал время как вещь и соотносил представление о нем не только с процедурой измерения, но и с числом. Ибо любая процедура измерения предполагает возможность выражения измеряемого (точнее, определенного выделенного свойства измеряемого) с помощью числа. Длину мы измеряем в метрах или сантиметрах – это всё вещи, а вот градуировка этих измерительных средств связана с сопоставлением отметок на измерительных приборах, с определенными числами.
Вместе с тем наряду с Платоном Аристотель признавал существование атемпоральных сущностей и рассматривал их в качестве единственного источника совершенного знания. Поэтому он был согласен с Платоном по вопросу о том, что первопричина, источник конечного смысла времени находится вне времени [там же].
Эта точка зрения имеет своих сторонников и сегодня. Например, представление о темпоральных и атемпоральных сущностях использует в одной из своих работ Д. Фрейзер. Нам важно подчеркнуть, что наличие атемпоральных объектов может рассматриваться как одно из подтверждений того, что время – это вещь. Одно из важнейших свойств любой вещи – ее выделенность по отношению к другим вещам.
Особое внимание при анализе категории времени Аристотель уделяет понятию "теперь". Аристотель писал: "...во времени ничего нельзя ухватить помимо теперь". "Теперь" рассматривается им как граница между будущим и прошлым, как нечто неделимое: "...во времени имеется нечто неделимое, что мы называет "теперь" [там же]. Единственным средством "закрепления", "сохранения" такого ускользающего объекта, каким является "теперь", может быть только память. А для того чтобы это "сохраненное богатство" имело смысл не только для отдельного индивида, но и для окружающих, человек должен обладать средствами, с помощью которых он мог бы делать свою собственную экзистенцию обозримой для других людей. (Экзистенция – это личностное переживание человеком самого себя, своей самости и внешнего бытия в своем внутреннем мире.) Но собственный индивидуальный опыт и сохраненные в памяти переживания человек может сделать достоянием других людей только с помощью языка. Однако такая функция языка, как его способность делать обозримой личную экзистенцию, является весьма сложной и обусловленой определенными свойствами самого языка. Если в собственно переживании все "теперь" преходящи, ускользающи, то в языке это "ускользание" как бы задерживается за счет его, ускользания, специального языкового воплощения. Устные и письменные рассказы можно сохранять и передавать от поколения к поколению. В языке и только в языке могут получить свое выражение такие модусы личности как желания, планы на будущее и т. п. Благодаря языку звуки обретают метафизические свойства: обладать смыслом и служить сигнификацией, манифестацией и денотацией, и при этом не принадлежать телам в виде их физических качеств [4, с. 26 – 38].
В работе "Физика" Аристотель пишет об этом так: "Достойно рассмотрения также то, каково отношение времени к душе и почему нам кажется, что во всем существует время..." [2], и далее: "Ведь мы вместе ощущаем и движение и время; и если даже темно и мы не испытываем никакого воздействия на тело, а какое-то движение происходит в душе, нам сразу же кажется, что вместе с тем протекло и какое-то время. И наоборот, когда нам кажется, что произошло какое-то время, вместе с тем, представляется, что произошло какое-то движение" [там же]. На наш взгляд, серьезной заявкой на научный, логически оправданный и, в каком-то смысле, системный подход к проблеме времени является попытка Аристотеля сделать предметом специального рассмотрения те познавательные средства, с помощью которых осуществляется отражение различных модусов времени.
При этом существенно подчеркнуть, что отношения между событиями и их отражениями в нашем сознании имеют свою специфику в ситуации прошлого и в ситуации будущего. События прошлого обязательно должны прежде произойти, а потом уже запечатлеться в нашей памяти. Память как идеальный феномен вторична по отношению к материальным процессам. Что касается модуса будущего, то здесь имеет место так называемая "инверсия". Это означает, что вначале возникает мысль о желаемом событии, а потом уже совершаются действия для его достижения. В модусе будущего идеальное (замысел) предшествует его реальному воплощению. Когда событие "проходит" – оно становится достоянием истории, а в истории материальные события предстают в своем идеальном воплощении. "Местом", "точкой", где оппозиция "идеальное – материальное" (феномен будущего) заменяется оппозицией "материальное – идеальное" (феномен прошлого) является настоящее.
В геометрической модели времени отношения между его модусами представляются следующим образом: берется ось, на ней откладываются точки. Если фиксируется момент настоящего, то слева наносятся событий прошлого, а справа – событий будущего. Можно выстроить следующую логическую последовательность: будущее, настоящее, прошлое. Все события прошлого когда-то были событиями будущего, потом они стали событиями настоящего, а потом стали достоянием истории.
Зададим вопрос: что собой представляют память, опыт и воображение, с помощью которых происходит отражение отдельных модусов времени? Какова последовательность их генезиса? Сведения о том, как целесообразно ранжировать эти способности, в какой хронологической последовательности они возникли, что собой представляет их генезис, мы можем почерпнуть из новейших исследований физиологов.
При изучении сна как фактора, оптимизирующего организацию времени познавательной деятельности, было установлено, что при длительном лишении сна у подопытных добровольцев возникали серьезные изменения в отражении времени, которые в свою очередь вызывали познавательные и поведенческие нарушения. "С психологической точки зрения, выявленные на уровне мышления при продолжительном лишении сна познавательные нарушения, прежде всего, затрагивают воображение, память, внимание, относящиеся к сквозным (интегрирующим) психическим процессам, непосредственно связанным с переводом физического времени в психическое.
...сначала выпадает будущее, проявляясь в нарушении воображения, потом выпадает прошлое, выявляя расстройство памяти, и, наконец, искажается восприятие настоящего, свидетельствуя об ослаблении внимания" [5, с. 88].
В указанной работе приводится схема нарушения организации познавательной деятельности при поэтапном лишении сна. На первом этапе, когда лишение сна у испытуемых осуществлялось на сравнительно небольшом промежутке времени, выпадала или существенно ослаблялась реакция на будущее, затруднялся процесс воображения, в поведении исчезала инициативность, снижалась обратимость психического времени вперед от актуального момента. На втором этапе, при более длительном лишении сна происходило выпадение прошлого, нарушалась память, появлялась забывчивость, снижалась обратимость психического времени назад от актуального момента. И на последнем, третьем этапе, когда более значительно увеличивался период длительность лишения сна, терялась ориентировка уже в самом настоящем, действительность представлялась фрагментарно, ослаблялось внимание, снижалась способность одновременного восприятия ряда происходящих событий. Таким образом, мы получаем информацию о зависимости между ослаблением определенных видов познавательной деятельности (воображение, память, внимание) и ориентировкой в модусах времени (будущее, прошлое и настоящее).
В данных исследованиях использовались тесты типа ТАТ (тематически апперцепционный тест) и некоторые другие. Опыты показали, что по мере увеличения продолжительности воздействия, направленного на лишение сна, закономерно изменялась организация времени рассказов по картинам ТАТ. Сначала в них выпадало будущее, – сюжеты заканчивались моментом, изображенным на картине. В дальнейшем исчезало прошлое – рассказы сводились к описанию непосредственно изображенного на картине. И, наконец, на высоте познавательных нарушений, вызванных лишением сна, – настоящее, прошлое и будущее хаотически перемешиваются между собой, обуславливая потерю последовательности течения времени в развертывании сюжета, нелепость, алогичность рассказов. Отдельные стороны сюжета выхватываются фразами рассказа, не развиваясь в дальнейшем.
Модусы времени: прошлое, настоящее и будущее настолько специфичны, что о них целесообразно сказать еще несколько слов. Прошлое и будущее, точнее, знания о прошлом и будущем, играют несколько различную роль в процессе выработки наиболее эффективных средств приспособления человека к среде существования, нахождения оптимальных путей использования энергии внешней среды. Знание прошлого увеличивает опыт. Чем больше человек знает о событиях прошлого, тем больше его "банк данных", он может более эффективно взаимодействовать с объектами окружающей среды. В ряде работ встречаются суждения о том, что время – это условие хранения информации. В известном смысле такой подход оправдан. По сути, при таком подходе происходит отождествление времени и памяти. Будущее воплощается в настоящем, а настоящее становится прошлым, все проходит.
Из сказанного можно сделать вывод о существовании, по крайней мере, двух последовательностей в расположении модусов времени:
1. В геометрической модели – прошлое, настоящее, будущее. Если мы расположим события в виде точек на прямой линии и эту линию представим как ось, вектор, то этот вектор будет устремлен в будущее.
2. В генетической модели – другая последовательность. Наиболее жизненно важной и простой является реакция на непосредственно происходящее. Такая реакция формируется у новорожденного, затем постепенно включаются все более совершенные механизмы памяти, самым сложным из которых становится механизм построений моделей будущего.
Знание будущего способствует оптимизации поведения, но сам процесс построения моделей будущего является очень сложным. О специфике событий будущего Аристотель писал: "...будущие события имеют своим истоком и решения, и некоторую деятельность, и что вообще у того, что деятельно не постоянно, возможность быть и не быть одинакова; у него возможно и то и другое, т. е. быть и не быть, а потому и произойти, и не произойти" [6]. Об этом же говорил поэт Борис Пастернак: "Будущее – это худшая из всех абстракций. Будущее никогда не приходит таким, каким его ждешь. Не вернее ли сказать, что оно вообще никогда не приходит? Если ждешь А, а приходит Б, то можно ли сказать, что пришло то, чего ждал? Все, что реально существует, существует в рамках настоящего" [7, с. 166].
Представления о механизмах построения моделей будущего в настоящее время обогащаются за счет привлечения данных относительно феномена функциональной асимметрии мозга человека. Установлено, что за построение моделей будущего у правшей (у левшей – с точность до наоборот) "ответственно" левое полушарие мозга. Долгое время считалось, что функциональная асимметрия имеет место только у человека. Однако последние исследования показали, что данная асимметрия наблюдается также и у разных животных, особенно у птиц. У людей при определенных врожденных дефектах мозга, функциональная асимметрия оказывается выраженной очень слабо, при этом человек лишается возможности осуществлять какую-либо сложную деятельность. Деятельность полноценного, здорового, нормального человека обязательно должна быть связанной с адекватной реакцией на все модусы времени.
Напомним в этой связи, что Хайдеггер также проводит некоторую аналогию между временем и способами отражения бытия. Но сама функция времени как особого рода отражения по-разному проявляется в ситуациях различных модусов времени (прошлое, настоящее и будущее). В ситуациях прошлого и будущего всегда закономерно имеется та или иная, обычно достаточно высокая, степень неопределенности. В настоящем, если иметь в виду временной аспект самого понятия "неопределенность", такой искаженности, как правило, не бывает.
Если продолжить аналогию между воображаемым зеркалом и временем, то вырисовывается следующая модель: у нас есть зеркало, в котором одни участки в той или иной мере искажают изображение, подобно тому как это имеет место в "кривом зеркале", – это соответствует модусам прошлого и будущего; другие участки, наоборот, как правило, дают адекватное отражение, – такая ситуация имеет место в настоящем. В этой модели именно "теперь" почти не допускает искажений, а прошлое и будущее – это такие участки, на которых заведомо будет иметь место та или иная степень неадекватности. Другими словами, понятие "неопределенность", на наш взгляд, в большей степени может быть соотнесено с представлениями о прошлом и будущем, чем с настоящим. Настоящее – это момент, текущие события; прошлое – уже исчезнувшие, не существующие более, но запечатленные в памяти события; будущее же вначале моделируется в нашем сознании при помощи воображения, а лишь потом, с той или иной мерой вероятности, может реализоваться.
Для уменьшения степени неопределенности в суждениях о событиях прошлого используются многообразные средства: записи, фотографии, кинодокументы и т. п. Более подробно вопрос о том, что собой представляют методы переработки информации, относящиеся к различным модусам времени, рассматривается в работах [8], [9].
Для прогнозирования событий будущего стало возможным широко использовать т. н. "виртуальную реальность". Технические средства, называемые "виртуальной реальностью", стали использоваться прежде всего в авиации и других областях. Оказалось, что при подготовке пилотов было целесообразно зафиксировать их поведение в экстремальных ситуациях, смоделированных в "виртуальной реальности". Погружение в "виртуальной реальности" даже в ситуацию аварии и катастрофы гарантирует сохранность самолета и пилота. Используется "виртуальная реальность" и в градостроительстве. Многие сооружения, такие, как памятники, дома, жилые застройки и т. д., могут быть представлены в "виртуальной реальности" реально обозримыми. После просмотра экспертами в единстве как уже существующих застроек, так и возможных сооружений ими делается вывод о целесообразности или нецелесообразности реализации того или иного проекта.
Ряд ценных суждений Аристотель высказал по вопросу об особенностях и роли фактора времени в искусстве. В период начавшегося кризиса античного рабовладельческого общества (когда завоевания Александра Македонского вызвали процесс взаимопроникновения греческой и восточной культур), Аристотель стремился найти средства сохранения его наиболее важных культурных ценностей. К числу величайших культурных ценностей, созданных афинской рабовладельческой демократией периода ее расцвета, Аристотель относил афинский театр. При этом повышенный интерес он проявлял к трагедии. Греческая трагедия свои сюжеты брала из мифологии, но она находила средства отражать с помощью этих сюжетов наиболее существенные стороны современной ей жизни демократических Афин.
Особую роль фактору времени Аристотель придавал потому, что на сцене действие очень часто охватывает только небольшие промежутки времени. В этой связи нам необходимо сделать два примечания. Первое – следует различать трагедию и эпический состав событий. Эпическое произведение может охватывать различные по своей продолжительности промежутки времени, и в эпическом сюжете может быть много фабул. Второе примечание – сам Аристотель не выдвигал требований трех единств в трагедии: единства действия, времени и места.
Известный специалист в данной области А. А. Петровский пишет по этому вопросу: "...для Аристотеля единство действия есть требование безусловное, – непререкаемая, вытекающая из самого существа поэтического произведения норма..." И далее: "...желание подтвердить искусственные теории построения драмы авторитетом знаменитого философа привело к тому, что Аристотелю приписали в позднейшее время требование для драматических произведений двух других "единств" – единства времени и единства места" [10, с. 28].
Аристотель писал, что "определенность и четкость характера – это требование имеет большое значение для сцены, где действие очень часто охватывает и небольшой промежуток времени и жизни людей... действие большей частью происходит в пределах одного круговорота солнца" [11]. Исключение Аристотель сделал только для трилогии, в которой могут быть обозримыми и различные по своей длительности во времени сюжеты.
Из ограниченности времени сценического действия в драме вытекают далеко идущие следствия. Прежде всего, это аналогия с реальной жизнью одного отдельно взятого человека, индивида. Человек всегда глубоко эмоционально переживает тот факт, что его жизнь ограничена во времени, и единственная подлинная ценность, данная ему, – это тот промежуток времени от рождения до смерти, которым он может распорядиться по своему усмотрению. Этот промежуток конечный, подобно временной перспективе драмы.
Развертывание сюжета трагедии на ограниченном промежутке времени – это, по сути дела, моделирование или показ "растянутого" (или, как недавно стали говорить, дилатированного, т. е. замедленного) времени. Представление о том, что время может "растягиваться", и изучение закономерностей этого процесса стало возможным в культуре в связи с появлением теории информации и сопоставления категорий времени и информации.
Одной из причин, в силу которых характеры героев трагедии неизбежно являются предельно выразительными, яркими и вырисовываются во всей полноте, несомненно, является тот факт, что герои поставлены в ситуации если не полностью экстремальные, то, по крайней мере, в "полуэкстремальные"; при этом героям трагедии для выражения своей сущности отводится не так уж много времени. Подобно тому, как в афоризмах за счет краткости достигается предельная глубина мыслей, так и в трагедии ее герои всесторонне и ясно выражают себя в силу “краткости”, непродолжительности своей "сценической жизни". В трагедии даже речь героев "концентрированная". Многие "крылатые слова", взятые из трагедии, в дальнейшем живут своей самостоятельной жизнью, в культуре они используются как образцы красноречия.
Но может сложиться и такая ситуация, когда события в трагедии никак не хотят умещаться в отведенное для ее показа время. Тогда автор прибегает к такому приему, как рассказ участников или очевидцев этих событий. Обычно используется рассказ о событиях прошлого (показ событий из "параллельных миров" в театре и кино стал применяться значительно позже). В рассказе можно предельно кратко, в сжатом виде описать события, которые в реальном времени имели достаточно большую длительность. И в этой связи может происходить инверсия времени. Рассказ о прошлых событиях как бы "встраивается" в настоящее, и зрителю предоставляется возможность "путешествовать" во времени, перемещаться из настоящего в прошлое и обратно.
Литература
Аристотель. О софистических опровержениях // Аристотель. Соч. в 4-х томах. Т. 2. М., 1978.
Аристотель. Физика // Аристотель. Соч. в 4-х томах. Т. 3. М., 1978.
Аристотель. Категории // Аристотель. Соч. в 4-х томах. Т. 2. М., 1978.
Делез Ж. Логика смысла. М., 1995.
Кузнецов О.Н. Сон как фактор, оптимизирующий организацию времени познавательной деятельности человека // Сон как фактор регуляции функционального состояния организма. Л., 1985.
Аристотель. "Об истолковании" // Аристотель. Соч. в 4-х томах. Т. 2. М., 1978.
Егоров Б.Ф. Категории времени в русской поэзии XIX века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л., 1974.
Любинская Л.Н. Время и информация // Научные доклады высшей школы. Философские науки. 1979, № 5.
Любинская Л.Н. Категория времени и язык тернарного описания // Первый Российский философский конгресс. Человек – философия – гуманизм. Т. III. Онтология, гносеология, логика и аналитическая философия. СПб., 1997.
Петровский А.А. Сочинения Аристотеля о поэтическом искусстве // Аристотель. Об искусстве поэзии. М., 1957.
Перейдем к анализу наследия Аристотеля. В его время при написании работ было принято сообщать, какие суждения по тому или иному вопросу были высказаны его предшественниками. Аристотель, например, с полным правом мог заявлять, что именно ему принадлежит заслуга в разработке основ новой науки – теоретической логики. "Что же касается учения об умозаключениях, – писал Аристотель, – то мы не нашли ничего такого, что было бы сказано до нас, а должны были сами создать его с большой затратой времени и сил" [1].