Августин Аврелий

Что же такое время? Кто смог бы объяснить это просто и кратко? Кто смог бы постичь мысленно, чтобы ясно об этом рассказать? О чем, однако, упоминаем мы в разговоре, как о совсем привычном и знакомом, как не о времени? И когда мы говорим о нем, мы, конечно, понимаем, что это такое, и когда о нем говорит кто-то другой, мы тоже понимаем его слова. Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю. Настаиваю, однако, на том, что твердо знаю: если бы ничего не происходило, не было бы прошлого времени; если бы ничто не происходило, не было бы будущего времени… И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность; настоящее оказывается временем только потому, что оно уходит в прошлое. Как же мы говорим, что оно есть, если причина его возникновения в том, что его не будет! Разве мы ошибемся, сказав, что время существует только потому, что оно стремится исчезнуть?

(Августин А. Исповедь. Абеляр П. История моих бедствий. М. Республика. 1992. С. 167).

Если и будущее и прошлое существуют, я хочу знать, где они. Если мне еще не по силам это знание, то все же я знаю, что где бы они ни были, они там не прошлое и будущее, а настоящее. Если и там будущее есть будущее, то его там еще нет; если прошлое и там прошлое, его там уже нет. Где бы, следовательно, они ни были, каковы бы ни были, они существуют только как настоящее. И правдиво рассказывая о прошлом, люди извлекают из памяти не сами события – они прошли, – а слова, подсказанные образами их: прошлые события, затронув наши чувства, запечатлели в душе словно следы свои. Детства моего, например, уже нет, оно в прошлом, которого уже нет, но когда я о нем думаю и рассказываю, то вижу образ его в настоящем, ибо он до сих пор жив в памяти моей.

Не по сходной ли причине предсказывают будущее? По образам, уже существующим, предчувствуют то, чего еще нет? Признаюсь, Господи, не знаю этого. В точности, однако, знаю, что мы обычно предварительно обдумываем будущие действия наши, и это предварительное обдумывание происходит в настоящем, самого же действия, заранее обдуманного, еще нет: оно в будущем. Когда мы приступим к нему и начнем осуществлять предварительно обдуманное, тогда только действие и возникает, ибо тогда оно уже не в будущем, а в настоящем.

(Августин. Исповедь. Кн. XI. XVIII). (Августин Аврелий. Исповедь. Петр Абеляр. История моих бедствий. М. Республика. 1992. с. 169).

Разве не правдиво признание души моей, признающейся Тебе, что она измеряет время? Да, Господи Боже мой, я измеряю и не знаю, что измеряю. Я измеряю движение тела временем. И разве я не измеряю само время? Когда я измеряю, как долго движется тело и как долго проходит оно путь оттуда сюда, что я измеряю, как не время, в течение которого тело движется? А само время чем мне измерять? Более длинное более коротким, подобно тому, как мы вымеряем балку локтем?… Что же я, Господи, измеряю, говоря или неопределенно: “это время длиннее того”, или определенно: “оно вдвое больше того”. Что я измеряю время, это я знаю, но я не могу измерить будущего, ибо его еще нет; не могу измерить настоящего, потому что в нем нет длительности, не могу измерить прошлого, потому что его уже нет. Что же я измеряю? Время, которое проходит, но еще не прошло? Так я и говорил.

(Августин. ”Исповедь”. Кн. XI. XXVI). (Августин Аврелий. Исповедь. Петр Абеляр. История моих бедствий. М. Республика. 1992. С. 174).

В тебе, душа моя, измеряю я время… Впечатление от проходящего мимо остается в тебе, и его-то, сейчас существующее, я измеряю, а не то, что прошло и его оставило.

(Августин. ”Исповедь”. Кн. XI. XXVII). (Августин Аврелий. Исповедь. Петр Абеляр. История моих бедствий. М. Республика. 1992. С. 176).

Я слышал от одного ученого человека, что движение солнца, луны и звезд и есть время, но я с этим не согласен. Почему тогда не считать временем движение всех тел? Если бы светила небесные остановились, а гончарное колесо продолжало двигаться, то не было бы и времени, которым мы измеряем его обороты?..

Пусть же никто не говорит мне, что движение небесных тел и есть время... я вижу, что время есть некая протяженность.

(Августин Блаженный. Исповедь. М.,1992. С. 335, 337).

Но в чем состоит сущность первых двух времен: т. е. прошедшего и будущего, когда и прошедшего уже нет, и будущего еще нет? Что же касается до настоящего, то, если бы оно всегда оставалось настоящим и никогда не переходило из будущего в прошедшее, тогда оно не было бы временем, а вечностью. А если настоящее остается действительным временем при том только условии, что через него переходит будущее и прошедшее, то как мы можем приписать ему действительную сущность, основывая ее на том, чего нет? Разве в том только отношении, что оно постоянно стремится к небытию, каждое мгновение, переставая существовать…

Теперь ясно становится для меня, что ни будущего, ни прошедшего не существует и что неточно выражаются о трех временах, когда говорят: прошедшее, настоящее и будущее; а было бы точнее, кажется, выражаться так: настоящее прошедшего, настоящее будущего. Только в душе нашей есть соответствующие тому три формы восприятия, а не где-нибудь инде (т. е. не в предметной действительности). Так, для настоящего прошедших предметов есть у нас память или воспоминание (memoria); для настоящего настоящих предметов есть у нас взгляд, воззрение, созерцание (intuitus), а для настоящего будущих предметов есть у нас чаяние, упование, надежда (expectatio). Говоря таким образом, я не затрудняюсь в понимании тройственности времени, оно становится тогда для меня ясным, и я признаю его тройственность…

Можно измерять время только текущее (cum praeterit), а прошедшее, равно как и будущее, которых нет в действительности, не могут подлежать нашему наблюдению и измерению.

(Августин А. Исповедь X1, 14 // Антология мировой философии, т. 1, ч. 2. М., 1969., с. 586-588).

Как расходуется будущее, которого еще нет, или прошлое, которого уже нет, если не через душу, какова и есть причина факта, что эти три состояния существуют? Ведь именно душа надеется, имеет намерения, вспоминает: то, что она ждала, посредством ее намерений и действий, становится материалом воспоминаний... Никто не может отрицать, что настоящее лишено протяженности, ведь его бег – лишь мгновение. Не так уж длительно и ожидание, ведь то, что должно быть настоящим, ускоряет и приближает пока отсутствующее. Не так длительно и будущее, которого нет, как его ожидание. Прошлое, еще менее реально, совсем не так продолжительно, как воспоминание о нем.

(Августин А. Исповедь. М., 1991, кн. 11, гл. XXVIII, с. 306).

Длительное время делает длительным множество преходящих мгновений, которые не могут не сменять одно другое; в вечности ничто не преходит, но пребывает как настоящее во всей полноте; время как настоящее в полноте своей пребывать не может.

(Августин А. Исповедь. М. 1992. С. 324).

Если же раньше неба и земли вовсе не было времени, зачем спрашивать, что Ты делал тогда. Когда не было времени, не было и “тогда”... Всякое время создал Ты, и до всякого времени был Ты, и не было времени, когда времени вовсе не было.

(Августин А. Исповедь. М. 1992. С. 326).

Время, становясь из будущего настоящим, выходит из какого-то тайника, и настоящее, став прошлым, уходит в какой-то тайник.

(Августин А. Исповедь. М. 1992. С. 333).

Мы измеряем время, пока оно идет, и можем сказать, что этот промежуток времени вдвое длиннее другого или что они между собой равны, и вообще сообщить еще что-то относительно измеряемых нами частей времени. Оно измеряется, следовательно, пока проходит; когда оно прошло, его не измерить: не будет того, что можно измерить. Но откуда, каким путем и куда идет время, пока мы его измеряем? Откуда, как не из будущего? Каким путем? Только через настоящее. Куда, как не в прошлое? Из того, следовательно, чего еще нет; через то, в чем нет длительности, к тому, чего уже нет.

(Августин А. Исповедь, 11, XXI, 27. М, 1991).

Кто решился бы сказать, что трех времен, прошедшего, настоящего и будущего, как учили мы детьми и сами учили детей, не существует; что есть только настоящее, а тех двух нет? Или же существуют и они? Время, становясь из будущего настоящим, выходит из этого тайника, и настоящее, став прошлым, уходит в какой-то тайник? Где увидели будущее те, кто его предсказывал, если его вовсе нет? Нельзя увидеть не существующее. И те, кто рассказывает о прошлом, не рассказывали бы о нем правдиво, если бы не видели его умственным взором, а ведь нельзя же видеть то, чего вовсе нет. Следовательно, и будущее и прошлое существуют.

(Августин Блаженный. Исповедь. М.: Гендальф, 1992. С. 330-331).

Айдинян Р.

В философской литературе ошибочно принято считать, что отрицание объективности времени несовместимо с материализмом. При этом рассуждают так же, как древнеиндийский мыслитель Шридара, согласно которому все, что находится в сознании, прежде должно находиться в реальном мире; так как в представлении есть время, то оно должно быть и во внешнем мире.

(Айдинян Р. Система понятий и принципов гносеологии. - Л.: Изд. ЛГУ. 1991. С. 166).

Аквинский Фома

Очевидно, что время и вечность не суть одно и то же. Смысл же этого различия некоторые ищут в том, что вечность лишена начала и конца, а время имеет начало и конец. Однако это различие имеет акцидентальный, а не сущностный характер. Ведь если мы примем, что время всегда было и всегда будет, в согласии с утверждением тех, кто полагает движение небес вечным, то различие между временем и вечностью останется, по словам Боэция, в том, что вечность в каждом своем мгновении целокупна, времени это не присуще; а также и в том, что вечность есть мера пребывания, а время – мера движения… Коль скоро вечность есть мера пребывания, в той степени, в какой предмет отдаляется от пребывания в бытии, он отдаляется и от вечности. Притом некоторые предметы настолько отдаляются от устойчивого пребывания, что их бытие подвержено изменениям или состоит в изменении, и такие предметы имеют своей мерой время; таковы всяческие движения, а также бытие бренных вещей.

(Цит. по: Боргош Ю. Фома Аквинский. М., 1966, с. 150).

Александров А.

В движении материи обнаруживаются две системы фундаментальных, универсальных отношений: причинная связь, воздействие одних явлений на другие, с одной стороны, и пространственно-временные отношения, с другой стороны. Оказывается, что между этими двумя сторонами имеется не только тесная связь – что само по себе достаточно очевидно, - но что между ними есть полное единство: общая структура пространственно-временных отношений, т. е. структура пространства-времени, полностью определяется системой материальных воздействий одних явлений на другие…

Пространство-время есть множество всех событий в мире, отвлеченное от всех его свойств, кроме тех, которые определяются системой отношений воздействия одних событий на другие.

(Александров А. Теория относительности как теория абсолютного пространства-времени // Философские вопросы современной физики. М., 1959. С. 273, 308).

Алексеев С.

Время, как и пространство, есть своеобразная множественность и дробность бытия. Но пространство, в отличие от времени, есть абсолютная раздробленность, время же – раздробленность относительная. В нем прошлое, настоящее и будущее всегда преодолеваются в своей разделенности тем пребывающим, которое, так или иначе, включено в живую изменяемость. Лишь один вид изменения представляет с известной точки зрения такую же абсолютную раздробленность, как пространство, а именно – движение. Но это именно потому, что движение есть тот вид изменяемости, который воспринимается именно внешним образом, через внешнюю чувственность протяжения. Движение есть форма времени, представленная нам в чужеродной среде пространства, время, переведенное на язык пространства… время, т.е. изменяемость, есть само бытие.

(Алексеев С.А. Время и его преодоление // Хрестоматия по философии. М., 1997, с. 442, 446).

Анисов А.

Вообще, шкала часов - образование пространственное. От того, что это пространство в физике вытянуто в линейный континуум..., по существу ничего не меняется. Объединение процедуры измерения пространственных и временных интервалов лишило данную обобщенную временную шкалу последних призрачных остатков самостоятельности, превратив ее в чисто геометрическое образование, являющееся одним из измерений единого "пространства-времени".

(Анисов А.М. Время и компьютер. Негеометрический образ времени. М.: Наука, 1991, с. 18).

Анохин П.

Способность воспринимать и оценивать время не является приобретением человека, а получена им по наследству от его животных предков, и в основе этой способности лежат механизмы так называемого “опережающего отражения".

(Анохин П.К. Опережающее отражение действительности // Вопросы философии. 1962).

Аристотель

А что такое время и какова его природа, одинаково неясно как из того, что нам передано от других, так и из того, что нам пришлось разобрать раньше. А именно, одни говорят, что время есть движение Вселенной, другие - что это сама [небесная] сфера. [Что касается первого мнения, то надо сказать, что] хотя часть круговращения [Неба] есть какое-то время, но [само время] ни в коем случае не круговращение: ведь любой взятый [промежуток времени] есть часть круговращения, но не [само] круговращение. Далее, если бы небес было много, то таким же образом время было бы движением любого из них, следовательно, сразу будет много времен. А мнение тех, кто утверждает, что время есть сфера Вселенной, имеет своим основанием лишь то, что все происходит как во времени, так и во сфере Вселенной; такое высказывание слишком наивно, чтобы стоило рассматривать содержащиеся в нем несообразности.

(Аристотель. Физика. // Аристотель. Соч. в 4-х томах. 1978. Том 3. с. 146).

То, что время или совсем не существует, или едва существует, будучи чем-то неясным, можно предполагать на основании следующего. Одна часть его была и уже не существует, другая - в будущем, и ее еще нет; из этих частей слагается и бесконечное время, и каждый раз выделяемый промежуток времени. А то, что слагается из несуществующего, не может, как кажется, быть причастным существованию.

(Аристотель. Физика. М., 1937. с. 91-92).

Время есть не что иное, как число движения по отношению к предыдущему и последующему...

Мы не только измеряем движение временем, но и время движением вследствие их взаимного определения, ибо время определяет движение, будучи его числом, а движение - время…

Так как время - мера движения, то оно будет и мерой покоя, ибо всякий покой существует во времени.

(Аристотель. Физика. М. 1937. с. 97).

Время не называется быстрым и медленным, а большим и малым, долгим и коротким. Поскольку оно непрерывно, оно долгое и короткое, поскольку оно число - большое и малое, а быстрым и медленным не бывает; ведь ни одно из чисел, служащих для счета, не может быть быстрым и медленным.

(Аристотель. Физика. // Аристотель. Соч. в 4-х тт. Т. 4. М.: Мысль. 1984. 12, 220 b 1-5).

Время есть мера движения и нахождения тела в этом состоянии..., для движения "быть во времени" значит измеряться временем и самому, и его бытию (ибо оно вместе измеряет и движение, и бытие движения, и находиться движению во времени значит именно то, что его бытие измеряется). Отсюда ясно, что и для всего прочего нахождение во времени обозначает измерение его бытия временем.

(Аристотель. Физика. М. 1937. с. 98).

Не надо думать, что все находящееся во времени так же необходимо движется, как и все находящееся в движении: ведь время не есть движение, а число движения, в числе же движения возможно быть и покоящемуся. Именно покоится не всякое неподвижное, а то, что, будучи по природе способным к движению, лишено его.

(Аристотель. Физика. М. 1937. с. 99).

Каково отношение времени к душе и почему нам кажется, что для всего существует время - и для земли, и для моря, и для неба?… Например, если существует без души движение, а с движением связано "прежде" и "после", время же и есть это самое, поскольку они подлежат счету.

(Аристотель. Физика. М. 1937. 223 а. С. 103).

Время, конечно, одно и то же и для качественного изменения, и для перемещения, если только число одинаково и происходят они совместно: поэтому-то движения различны и происходят отдельно друг от друга, а время везде одно и то же, так как и число для равных вещей всюду едино и зараз одно и то же.

(Аристотель. Физика. М. 1937. С. 104).

Изменение и движение каждого [тела] происходит только в нем самом или там, где случится быть самому движущемуся и изменяющемуся; время же равномерно везде и во всем. Далее, изменение может идти быстрее или медленнее, время же не может, так как медленное и быстрое определяются временем: быстрое есть далекое продвигающееся в течение малого времени, медленное же - мало [продвигающееся] в течение большого [времени]; время же не определяется временем ни в отношении количества, ни в отношении качества.

Что оно, таким образом, не есть движение - это ясно.

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. IV, 10, 218 b 10-20).

Когда не происходит никаких изменений в нашем мышлении или когда мы не замечаем изменений, нам не будет казаться, что протекло время, так же как тем баснословным людям, которые спят в Сардинии рядом с героями, когда они пробудятся: они ведь соединят прежнее "теперь" с последующим и сделают его единым, устранив по причине бесчувствия промежуточное [время]. И вот, если бы "теперь" не было каждый раз другим, а тождественным и единым, времени не было бы; точно также, когда "теперь" становится другим незаметно для нас, нам не кажется, что в промежутке было время.

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. IV, 11, 218 b, 20-30).

Время есть число перемещения, а "теперь", как и перемещаемое, есть как бы единица числа... А "теперь" вследствие движения перемещаемого тела всегда иное; следовательно, время есть число не в смысле [числа] одной и той же точки, поскольку она начало и конец, а скорее как края одной и той же линии, и не в смысле ее частей, и это как в силу нами сказанного (тогда нужно будет пользоваться средней точкой как двумя, так что произойдет остановка), так еще и потому, что "теперь", очевидно, не есть частица времени и не делит движение, так же как точки не делят линию, а вот два отрезка линии составляют части одной. Итак, поскольку "теперь" есть граница, оно не есть время, но присущее ему по совпадению, поскольку же служит для счета - число. Ведь границы принадлежат только тому, чьими границами они являются, а число этих лошадей - скажем, десять - может относиться и к другим предметам.

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. IV, 11, 220 a, 15-25).

"Теперь" каждый раз иное, оно непрерывно возобновляется, мы мыслим о нем как о точке, но это не одна и та же точка. А поскольку мы мыслим о нем и ощущаем его, оно имеет смысл только в связи с человеческой душой. Без души, способной считать, будет существовать только субстрат времени, субстрат считаемого. И нам кажется, что время присуще всему на небе, на море и на земле только потому, что мы все это наблюдаем.

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. 223 a, 15-25).

Всякое равное и совместно [идущее] время тождественно и одно; по виду же одинаковы времена и не совместно [идущие]. Ведь если, [например], это собаки, а это лошади, причем и тех и других семь, то число их одно и то же, точно так же и для движений, заканчивающихся вместе, время одно и то же, хотя одно движение может быть быстрее, другое - медленнее, одно - перемещение, другое - качественное изменение. Однако время одно и то же и для качественного изменения, и для перемещения, если только число одинаково и происходят они совместно.

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. IV, 14, 223 b, 1-10).

Во времени имеется нечто неделимое, что мы называем "теперь" … во времени ничего нельзя ухватить, помимо "теперь""; "...во времени имеется нечто неделимое, что мы называем "теперь"… Теперь" есть непрерывная связь времени, оно связывает прошедшее время с будущим и вообще является границей времени, будучи началом одного и концом другого… Так как "теперь" есть ... конец прошедшего и начало будущего, то... время всегда начинается и кончается... И оно никогда не прекратится, потому что всегда начинается.

Различные "теперь" всегда иные: если бы "теперь" не было каждый раз другим, а тождественным и единым, времени не было бы… Если времени не будет, не будет и "теперь", и если "теперь" не будет, не будет и времени, ибо вместе существуют и перемещаемое с перемещением, и число перемещаемого с числом перемещения. Время есть число перемещения, а "теперь" как и перемещаемое есть как бы единица числа…

Поскольку "теперь" есть граница, оно не есть время, но присуще ему по совпадению, поскольку же служит для счета - оно число. Ведь границы принадлежат только тому, чьими границами они являются, а число этих лошадей - скажем, десять - может относиться и к другим предметам.

(Аристотель. Физика. / Соч. в 4-х томах. М. 1978, Том 3. с.185).

Мы вместе ощущаем и движение, и время; и если даже темно и мы не испытываем никакого воздействия на тело, а какое-то движение происходит в душе, нам сразу же кажется, что вместе с тем протекло и какое-то время. И наоборот, когда нам кажется, что прошло какое-то время, вместе с тем, предполагается, что произошло какое-то движение.

(Аристотель. Физика. // Соч. в 4-х томах, М., 1978г., Том 3. с.157).

Будущие события имеют своим истоком и решения, и некоторую деятельность, и что вообще у того, что деятельное не постоянно, возможность быть и не быть одинакова; у него возможно и то, и другое, т. е. быть и не быть, а потому и произойти, и не произойти.

(Аристотель. Об истолковании // Соч. В 4-х томах. Том 2. М., 1978. 9, 9, 19 a 8-12).

Зенон же рассуждает неправильно. Если всегда, - говорит он, - всякое [тело] покоится, когда оно находится в равном [себе месте], а перемещающееся [тело] в момент "теперь" всегда [находится в равном себе месте], то летящая стрела неподвижна. Но это неверно, потому что время не слагается из неделимых "теперь", а также никакая другая величина…

Летящая стрела стоит неподвижно; оно вытекает из предположения, что время слагается из "теперь"; если этого не признавать, силлогизма не получается.

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. (Z). 239b, 5-10, 30).

Каким образом появится предшествующее и последующее, если не существует времени? Или время, если не существует движения?

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. VIII, 1, 251 b, 10-15).

Мы разграничиваем их [предыдущее и последующее] тем, что воспринимаем один раз одно, другой раз другое, а между ними - нечто отличное от них; ибо когда мы мыслим крайние точки отличными от середины и душа отмечает два "теперь" - предыдущее и последующее, тогда это [именно] мы и называем временем, так как ограниченное [моментами] "теперь" и кажется нам временем. Это мы и положим в основание [последующих рассуждений].

(Аристотель. Физика. Собр. соч. в 4-х тт. Т. 3. М. 1981. IV, 11, 219 a, 25-30).

Различают нечто неразделимое и в неразделимое время... Не обстоит ли дело так, что различающее в одно и то же время неделимо и неразделимо по числу, а по бытию - разделенно? Ведь с одной стороны, оно воспринимает различные предметы как в некотором смысле делимое, а с другой - как неделимое, ибо по бытию оно делимо, по месту же и по числу неделимо.

(Аристотель. О душе. // Собр. соч. в 4-х тт. Т. 1. М. 1976. III, 2, 426 b, 25 - 30, 427 a 1-5).

Может возникнуть сомнение: будет ли в отсутствие души существовать время или нет? Ведь если не может существовать считающее, не может быть и считаемого, а, следовательно, ясно, что [не может быть] и числа, так как число есть или сосчитанное, или считаемое. Если же ничему другому не присуща способность счета, кроме души и разума души, то без души не может существовать время, а разве [лишь] то, что есть как бы субстрат времени; например, если существует без души движение, а с движением связаны «прежде» и «после», они же и есть время, поскольку подлежат счету.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 14, 223а).

...изменение может идти быстрее или медленнее, время же не может, так как медленное и быстрое определяются временем: быстрое есть далеко продвигающееся в течение малого времени, медленное же - мало [продвигающееся] в течение большого [времени]; время же не определяется временем ни в отношении количества, ни качества.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 10, 218b).

Следовательно, время есть или движение или нечто связанное с движением, а так как оно не движение, ему необходимо быть чем-то связанным с движением.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 11, 219а).

Когда же есть предыдущее и последующее, тогда мы говорим о времени, ибо время есть не что иное, как число движения по отношению к предыдущему и последующему.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 11, 219b).

Время есть именно число считаемое, а не посредством которого мы считаем.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 11, 219b).

Время не есть число, которым мы считаем, а подлежащее счету. Ему прежде и после всегда приходится быть иным, так как “теперь” различны. Число же ста лошадей и ста людей одно и то же, различны лишь предметы, к которым оно относится, т.е. лошади и люди.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 220b).

...время имеет некоторый порядок в том смысле, что одна часть времени существует раньше, а другая - позже. Точно так же обстоит дело и с числом - в том смысле, что один указывают при счете раньше, чем два, а два - раньше, чем три; и именно в этом смысле у числа имеется, пожалуй, некоторый порядок...

(Аристотель. Категории. Соч. в 4-х т. Т. 2. - М., 1978. с. 63).

...время есть мера движения и нахождения [тела] в состоянии движения, причем оно [время] измеряет движение путем отграничения некоторого движения...

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика, IY, 221а).

Таким образом, все, что не движется и не покоится, не находится во времени, так как находиться во времени - значит измеряться временем, а время есть мера движения и покоя.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 12, 221b).

И в каком-то отношении вещи подвергаются воздействию со стороны времени - как мы имеем обыкновение говорить: “точит время”, “все стареет от времени”, “все со временем забывается”, но не говорим: “научился [от времени]” или “сделался от времени молодым и красивым”, ибо время само по себе скорее причина уничтожения: оно есть число движения, движение же лишает [существующее] того, что ему присуще.

(Аристотель. Физика. Соч. в 4-х т. Т. 3. - М., 1976. Физика IY, 12, 221b).

Артыков Т., Молчанов Ю.

Временные отрезки должны, видимо, приобретать какую-то специфику в зависимости от того, в рамках какого уровня организации и движения материи, в рамках каких научных дисциплин они рассматриваются.

(Артыков Т.А., Молчанов Ю.Б. О всеобщем и универсальном характере времени // Вопросы философии, 1988, № 7, с. 137).

Между ритмами и часами, с одной стороны, и временем и его "течением" - с другой, имеется существенное различие. Часы фиксируют абсолютно точное (в идеале, конечно) совпадение длительностей (и их границ), что приводит к установлению объективных размеров временных отрезков. Время же и его "течение" говорят прежде всего о том, что в природе происходит возникновение чего-то нового и исчезновение ранее существовавшего. Конечно, в ходе функционирования любых часов происходят необратимые изменения, которые не позволяют нам, в строгом смысле слова, говорить об абсолютном повторении ранее существовавших отрезков периодических процессов. Но это характеризует не свойство часов, а дефект их функционирования. "Идеальные часы" должны точно повторять ритмы и длительности. "Идеальное" же время должно отражать необратимые изменения этих процессов.

(Артыков Т. А., Молчанов Ю. Б. О всеобщем и универсальном характере времени // Вопросы философии, 1988, № 7, с. 138).

Все рассуждения о биологическом, геологическом, социальном и другом времени являются следствием неточного понимания сущности времени и могут быть сняты при установлении четких различий между временем и часами, которыми оно измеряется… Почему специфические формы пространства и времени являются "нефизическими"? Ведь отсюда следует, что единое универсальное время, на существовании которого настаивают авторы, является "физическим"? Но почему? Откуда это видно? Ньютон говорил, например, о "математическом" и "истинном" времени. Нам представляется, что правильнее было бы говорить об едином универсальном времени, не навешивая на него ярлыков "физическое", "биологическое" или "театральное".

(Артыков Т. А., Молчанов Ю. Б. О всеобщем и универсальном характере времени // Вопросы философии, 1988, № 7, с. 139).

Аскин Я.

Несубстанциональный характер времени означает, что сущность времени, как и его свойств, раскрывается тогда, когда анализируется в отношении к самому процессу материального бытия мира в связи с характерными, существенными чертами последнего. Лишь материалистическое понимание времени открывает дорогу к его сущности.

(Аскин Я.Ф. Проблема времени, ее философское истолкование. М., 1966. С. 69).

Определение времени через изменение будет недостаточным до тех пор, пока остается в тени вопрос о том, какого именно характера изменение выражается в течении времени. Именно этот вопрос является центральным для выяснения сущности времени.

(Аскин Я.Ф. Проблема времени, ее философское истолкование. М., 1966. С. 76).

Развитие связано с течением времени, а это последнее без качественных различий прошлого, настоящего, будущего превращается в фикцию…

Было бы тщетным пытаться определить раз и навсегда данную абсолютную длительность настоящего. Во всяком случае, поскольку понятие момента времени и, соответственно, времени связано с определенным событием, а это последнее имеет ненулевую длительность (иначе бы оно вообще не существовало), момент времени и, соответственно, настоящее нельзя рассматривать делимыми до бесконечности и представлять их в качестве просто предельных точек на временной последовательности между прошлым и будущим…

Настоящее выражает собой относительную устойчивость в процессе вечного изменения. Эта относительная устойчивость не просто абстракция, она имеет объективные основания в дискретной природе материального мира: настоящее всегда соотнесено с каким-либо состоянием, и длительность этого события, состояния определяет размеры настоящего, причем в каждом конкретном ряду событий это определение специфично. Разная длительность настоящего является одной из характерных черт проявления специфики времени…

Будущее — это объективная тенденция становления предмета, выражающаяся в наличии условий для его возникновения…

(Аскин Я.Ф. Проблема времени, ее философское истолкование. М., 1966. С. 84-87).

Каждый момент времени может быть определен путем соотнесения его с материальным содержанием, то есть с характеристикой того состояния, в котором в данный момент времени находятся физические, биологические, социальные и другие процессы и явления, именно таким образом может быть осуществлена индивидуализация моментов времени.

(Аскин Я.Ф. Проблема времени, ее философское истолкование. М., 1966. С. 129).

Неправильно противопоставлять вечность как что-то неподвижное, как неподвижную длительность, течению времени. Неподвижной длительности не может быть, ... ибо по самой сущности длительность создается движением материи, она не может быть неподвижной. Вечности присущи оба основных атрибута времени: и длительность и последовательность.

(Аскин Я.Ф. Проблема времени, ее философское истолкование. М., 1966. С. 180-181).

Бесконечность как свойство времени выступает прежде всего бесконечной длительностью существования материи. Это временное свойство имеет важнейшее мировоззренческое значение. Проблема бесконечной или конечной длительности существования материи есть в сущности вопрос о том, была или не была материя порождена или она существовала постоянно, а также вопрос о возможности или невозможности будущей гибели материального мира.

(Аскин Я.Ф. Бесконечность Вселенной во времени // Бесконечность и Вселенная. М., 1969. С. 158).

Структурной единицей течения времени выступает “момент времени”. Бесконечность времени означает бесконечность моментов времени. Поскольку мы говорим об этой последней, мы берем моменты времени в некотором отношении как элементы, одинаковые в смысле принадлежности их всех ко времени как к определенной форме бытия материи. С другой стороны, момент времени не является некоей самостоятельной субстанцией, а представляет собой форму бытия совокупности событий, состояний движущейся материи, причем специфика каждого из временных моментов есть выражение качественно различного характера этих совокупностей.

(Аскин Я.Ф. Бесконечность Вселенной во времени // Бесконечность и Вселенная. М., 1969. С. 162).

Рассматривая вечность как такое течение времени, которое не имеет начала и не придет к концу, мы тем самым характеризуем вечностью прошлое и будущее. По отношению к первому вечность выступает как отсутствие начала существования мира, по отношению ко второму — как отсутствие конца мира, его гибели. Но этими двумя моментами понятие вечности не может быть исчерпано. Имеется еще один, и притом центральный, вид времени — настоящее. И вечность прежде всего проявляется в том, что всегда имеется реальное настоящее материального мира, наличное бытие.

(Аскин Я.Ф. Проблема времени, ее философское истолкование. М., 1966. С. 185-186).

Ахундов М.

Трудно принять утверждение о равномерном течении времени, ибо это предполагает нечто контролирующее скорость потока времени. Если же время рассматривается “без всякого отношения к чему-либо внешнему”, то какой смысл может иметь положение, что оно течет неравномерно.

(Ахундов М.Д. Проблема прерывности и непрерывности пространства и времени. - М.: Наука. 1974. С. 338).

Барг М.

Человеческая участь в мифологическом сознании ещё не предстает как необходимость жить во времени. Это обстоятельство отражено в гомеровском эпосе в виде абсолютного преобладания настоящего мгновения. Даже в тех случаях, когда повествуется "предыстория" событий "настоящего", перед нами оказывается лишь "предшествующее настоящее". В результате время в эпосе по сути не идет, оно не имеет глубины, грани между его измерениями стерты. Все события изображены в одной плоскости. Время растяжимо и, в известном смысле, обратимо. Боги могут все.

(Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление истории. М., 1987, с. 44).

Барроу И.

Время обозначает не действительное существование, а определенную способность, как пространство означает способность к наличию длины. Время не содержит в себе движения, поскольку рассматривается его абсолютная и внутренне ему присущая природа; точно так же оно не содержит в себе покоя; двигаются ли вещи или покоятся, спим ли мы или бодрствуем – время продолжает равномерно течь своим путем.

(Barrow I. Lectiones Geometricae (trans. E. Stone), London, 1735, Lect. 1, p. 4).

Бергсон А.

Внеположенность есть собственное свойство вещей, занимающих пространство, тогда как состояния сознания не являются внешними по отношению друг к другу, а становятся таковыми только при развертывании их во времени, рассматриваемом как однородная среда.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 92-93).

Чистая длительность есть форма, которую принимает последовательность наших состояний сознания, когда наше “я” просто живет, когда оно не устанавливает различия между наличными состояниями и теми, что им предшествовали; для этого оно не должно всецело погружаться в испытываемое ощущение или идею, ибо тогда оно перестало бы длится. Но оно также не должно забывать предшествовавших состояний: достаточно, чтобы, вспоминая эти состояния, оно не помещало их рядом с наличным состоянием, наподобие точек в пространстве, но организовывало бы их так, как бывает тогда, когда мы вспоминаем ноты какой-нибудь мелодии, как бы слившиеся вместе.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 93).

Существует реальная длительность, разнородные элементы которой взаимопроникают, но каждый момент которой можно сблизить с одновременным с ним состоянием внешнего мира и тем самым отделить от других моментов. Из сравнения этих двух реальностей возникает символическое представление о длительности, извлеченное из пространства. Длительность, таким образом, принимает иллюзорную форму однородной среды, а связующей нитью между этими двумя элементами, пространством и длительностью, является одновременность, которую можно определить как пересечение времени с пространством.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 97).

Промежуток времени существует только для нас в силу взаимопроникновения состояний нашего сознания.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 100).

Длительность и движения суть мысленные синтезы, а не вещи. Но длительность в собственном смысле слова не имеет ни тождественных, ни внешних по отношению друг к другу моментов, так как она, по существу своему, разнородна, слитна и ничего общего не имеет с числом.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 101-102).

Наши восприятия, ощущения, эмоции и идеи предстают нам в двойной форме: в ясной, точной, но безличной – и в смутной, бесконечно подвижной и невыразимой, ибо язык не в состоянии ее охватить, не остановив ее, не приспособив ее к своей обычной сфере и привычным формам. Если мы различим две формы множественности, две формы длительности, то очевидно, что каждое состояние сознания, взятое в отдельности, должно будет проявляться по-разному, в зависимости от того, будем ли мы его рассматривать внутри раздельной множественности или внутри слитной множественности, – во времени-качестве, где оно возникает, или же во времени-количестве, куда оно проецируется... ощущения и вкусы предстают мне в виде вещей, как только я их изолирую и даю им названия; в человеческой же душе есть только процесс постоянного развития.

(Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Собр. соч., т. 1, М., 1992. С. 105-106).

Наука оперирует над временем и пространством, предварительно исключив из них их существенный качественный элемент; из времени она исключает длительность, из движения – движимость.

(Бергсон А. Непосредственные данные сознания. Время и свобода воли. Спб., 1914, с. 84).

Ошибка Канта состояла в том, что он принимал время за однородную среду. Он, по-видимому, не замечал того, что реальная длительность состоит из моментов, внутренних по отношению друг к другу, и что, когда она принимает форму однородного целого, она уже выражается в пространстве.

(Бергсон А. Непосредственные данные сознания. Время и свобода воли. Спб. 1914. с. 167).

Длительность, поскольку она длительность, движение, поскольку оно движение, ускользают от математического анализа, удерживающего от времени одну только одновременность, а от движения - одну только неподвижность.

(Бергсон А. Непосредственные данные сознания. Время и свобода воли. Спб., 1914, с. 168-169).

Реальная длительность есть то, что всегда называли время, но время, воспринимаемое как неделимое. Что время предполагает последовательность, я этого не оспариваю. Но чтобы последовательность представлялась нашему сознанию, прежде всего как различение между рядоположенными (juxtaposes) “прежде” и “потом”, с этим я не могу согласиться... в пространстве, и только в пространстве, существует отчетливое различие частей, внешних друг другу.

(Бергсон А. Восприятие изменчивости. Спб., 1913, с. 31-32).

Наука превращает время в пространство уже в силу одного того, что она его измеряет. ... Время и пространство начинают переплетаться друг с другом только с момента, когда они становятся фиктивными...

(Бергсон А. Длительность и одновременность (по поводу теории Эйнштейна). Пг., 1923, с. 141-142).

Если я хочу приготовить себе стакан подслащенной воды, то чтобы я ни делал, мне придется ждать пока сахар растает. Этот незначительный факт очень поучителен. Ибо время, которое я трачу на ожидание, – уже не то математическое время, которое могло бы быть приложено ко всей истории материального мира, если бы оно вдруг развернулось в пространстве. Оно совпадает с моим нетерпением, т.е. с известной частью моей длительности, которую нельзя произвольно удлинить или сократить. Это уже не отношение; это принадлежит к абсолютному.

(Бергсон А. Творческая эволюция. Минск, 1999, с. 46).

Для нас, сознательных существ, имеют важность именно единицы времени, так как мы считаемся не с концами промежутков, а мы живем в течение самих промежутков и мы чувствуем их.

(Бергсон А. Творческая эволюция. М., 1909, с. 291).

Обычное познание вынуждено, как и научное познание – и по тем же основаниям, что и последнее, - рассматривать вещи в пульверизованном времени, в котором не имеющее длительности мгновение следует за другим, тоже не длящимся мгновением. Движение для него - ряд положений, изменение - ряд качеств, и вообще становление - ряд состояний. Оно исходит из неподвижности (как будто бы неподвижность не есть просто видимость, особенный эффект, вызываемый одной движущейся вещью в другой движущейся вещи, когда они урегулированы одна другой), и с помощью искусной комбинации неподвижностей оно воссоздает имитацию движения, подставляемую ею на место самого движения: эта операция практически удобна, но теоретически абсурдна, являясь источником всех тех противоречий, которые встречают на своем пути Критика и Метафизика.

(Бергсон А. Цит. по: Хрестоматия по философии. М., 1997. С. 117).

Когда я смотрю на циферблат часов и движущиеся в соответствии с колебаниями маятника стрелки, то не время я измеряю, как бы это ни казалось очевидным, - я фиксирую одновременность, а это совсем не одно и то же.

(Бергсон А. Цит. по: Хрестоматия по философии. М., 1997. С. 128).

Философу трудно утверждать с достоверностью, что два лица переживают один и тот же ритм длительности – нет строгого смысла, нельзя [этого] утверждать … С теорией относительности это можно сделать: когда мы сравниваем две системы, мы можем дать теории смысл. Она сообщает высшую понятность идее единого времени, какую только можно ей сообщить.

(Бергсон А. Длительность и одновременность. По поводу теории А.Эйнштейна. П. 1923, с. 104).

Бердяев Н.

Будущее есть убийца всякого прошлого мгновения; злое время разорвано на прошлое и будущее, в середине которого стоит некая неуловимая точка.

(Бердяев Н.А. Смысл истории. Опыт философии человеческой судьбы. Берлин 1923. Цит. по: На переломе... М.: Политиздат, 1990. С. 406).

В истории через больное и дурное время, пожирающее и истребляющее, превращающее жизнь нашу в кладбище, где на костях умерших отцов воздвигается новая жизнь сынов, забывших отцов, действует истинное время, неразорванное время, время, поддерживающее связь, в котором нет разрыва между прошлым, настоящим и будущим.

(Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990 , С. 59).

Есть два прошлых: прошлое, которое было и которое исчезло, и прошлое, которое и сейчас для нас есть как составная часть нашего настоящего. Второе прошлое, существующее в памяти настоящего, есть уже совсем другое прошлое, прошлое преображенное и просветленное, относительно его мы совершим творческий акт и оно вошло в состав нашего настоящего…

Воспоминание не есть сохранение или восстановление нашего прошлого, но всегда новое, всегда преображенное прошлое. Воспоминание имеет творческий характер. Парадокс времени в том, что в сущности, прошлого в прошлом никогда не было, в прошлом существовало лишь настоящее, иное настоящее, прошлое существует лишь в настоящем. Прошлое и настоящее имеют совершенно разное существование. Настоящее в прошлом по-иному существовало, чем существует прошлое в настоящем.

(Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М. 1994. С. 285).

Есть люди прошлого, люди будущего, люди вечного. Большинство людей живет в тех или иных разорванных частях времени, и лишь немногие прорываются к вечности… Пророки обращены к будущему, но они прозревают его только потому, что они в духе преодолевают время, судят о времени из вечности. В духе меняется измерение времени, время угасает и наступает вечность.

(Бердяев Н.А. Философия свободного духа. М. 1994, С. 286).

Основным вопросом, основной посылкой всякой философии истории является, несомненно, вопрос о значении времени, о природе времени... Имеет ли время метафизическое значение? Связано ли с временем что-то существенное, идущее до глубочайшего ядра бытия, или время есть лишь форма и условие для мира явлений, для мира феноменального? Связано ли оно с подлинным бытием, или время только феноменологично, связано только с явлением и не распространяется на внутреннюю сущность бытия, на внутреннее его ядро?

(Бердяев Н.А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990. С. 50).

Беркли Дж.

Время есть ничто, если отвлечь от него последовательность идей в нашем духе.

(Беркли Дж. Трактат о началах человеческого знания. СПб, 1905, с. 133).

Бибихин В.

Во всяком деле начало и конец, но в деле человека нет конца, когда можно сказать: я все исполнил, что был должен, теперь посмотрю, какие плоды всех моих дел как целого. Такого времени не бывает. Человек имеет дело с чем-то таким, чему конца нет. С бесконечностью…

Самое захватывающее, первые начала и последние концы, не в человеческой власти.

(Бибихин В. Мир. Томск. 1995. С. 49, 51).

Суть времени – похоже, уже не время, а просто суть. Суть, пожалуй, не во времени. Недаром мы хотим со временем дойти до сути. Разбирая время, мы хотим добраться не до времени: не до временного. С другой стороны, нам нужно время, чтобы добраться до сути, как до сути времени, так и, главное, до самой сути дела. Время – это то, с чем – "со временем" – через что и благодаря чему мы доберемся до настоящего.

(Бибихин В. Мир. Томск. 1995. С. 81-82).

Бонет Н.

Исследование времени бывает двоякое: во-первых, физическое (naturalis) и, во-вторых, математическое. Вот почему иначе нужно говорить об одновременности и единстве с точки зрения природного бытия (secundum esse nature), иначе – с точки зрения бытия математического (secundum esse mathematicum).

(Цит. по: Зубов В.П. Пространство и время у парижских номиналистов XIV в. (К истории понятия относительного движения) // Из истории французской науки. Сб. М.: АН СССР, 1960, с. 48).

Время, взятое материально, в физическом бытии двух различных движений, – различно и не есть одно время, и оно не одно для всего временного, но вместе существуют многие времена.

(Цит. по: Зубов В.П. Пространство и время у парижских номиналистов XIV в. (К истории понятия относительного движения) // Из истории французской науки. Сб. М.: АН СССР, 1960, с. 51).

Боэций

Наше "теперь" как бы бежит и тем самым создает время и беспрестанность (sempiternitas), а божественное "теперь" – постоянное, неподвижное, устойчивое – создает вечность (aeternitas) ... "Беспрестанность" (sempiternitas) – имя того беспрестанного, неутомимого, и потому беспрерывно продолжающегося бега нашего "теперь".

(Боэций. Каким образом Троица есть единый Бог, а не три божества // Боэций. Утешение Философией и другие трактаты. М.: Наука, 1990, с. 145-157).

Бруно Дж.

Время… совершенно не зависит от движения, но существует само по себе и находит условие своего бытия в себе самом, а не в движении.

(Цит. по Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. М.: Высшая школа, 1980, с. 239).

Время есть некая длительность, которая, хотя разумом может быть воспринята и определена отвлеченно, однако не может быть отделена от вещей... Всякая длительность есть начало без конца и конец без начала. Следовательно, вся длительность есть бесконечное мгновение, тождество начала и конца…

Не может быть такого во Вселенной времени, которое было бы мерой всех движений... При единой длительности целого различным телам свойственны различные длительности и времена.

(Цит. по Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. М.: Высшая школа, 1980, с. 278).

Бунге М.

Идеям греков, вернее идеям Аристотеля и Лукреция о времени, не посчастливилось. Новая наука восприняла почти архаическую идею времени, а именно абсолютное время Ньютона, которое само по себе "протекает" равномерно. Только немногие, в частности Спиноза и Лейбниц, придерживались реляционной точки зрения на время, согласно которой без изменений не существует никакого времени. Но это обратное движение философии компенсировалось прогрессом науки...

(Бунге М. Пространство и время в современной науке // Вопросы философии. 1970. № 7. С. 83).

Вейль Г.

Другими словами, прохождение времени, которое является самой сутью понятия, должно рассматриваться лишь как черта сознания, не имеющая объективного оригинала. Объективный мир просто есть, он не случается. Лишь для взора моего сознания, карабкающегося по мировой линии жизни моего тела, порождается часть мира как образ, плывущий в пространстве и непрерывно меняющийся во времени.

(Weyl H. Philosophy of Mathematics and Natural Science. Princeton, 1949. Р. 116).

Вернадский В.

Для Ньютона абсолютное время и абсолютное пространство были атрибутами, непосредственным проявлением Бога, духовного начала мира...

Представление Ньютона победило в науке благодаря небывалым раньше в ее истории достижениям, тесно связанным с построениями Ньютона об абсолютном времени и о таком же пространстве. Впервые была выражена система мира, до конца вычисляемая...

И для нее в 1747 г. Леонард Эйлер принял абсолютное время. И для Эйлера это принятие связано было с его пониманием духовного начала мира.

(Вернадский В.И. Проблема времени в современной науке // Философские мысли натуралиста. М., 1988, с. 228–255; с. 238).

Абсолютное время и абсолютное пространство Ньютона есть время и пространство, независимые от окружающего, бесконечные и безначальные, изотропные.

Это почти все отрицательные признаки, не дающие возможность их научно исследовать.

Теория относительности показала, что они не отвечают научным фактам.

Пространство неразрывно связано с временем, имеет структуру. Ее должно иметь и время.

Впервые после XVII в. – в начале XX в. – вновь вошла в научное сознание необходимость исследования времени – отражения в нем строения, свойственного пространству.

К этому моменту как раз в начале того же столетия, благодаря явлениям радиоактивности, развитию астрономии, явлений жизни, теории квант появились новые явления, заставляющие идти по тому же пути.

Проблема времени поставлена как объект научного изучения в обстановке теории относительности, но не как ее следствие.

(Вернадский В.И. О жизненном (биологическом) времени // Философские мысли натуралиста. М., 1988, с. 297–381; с. 327).

Время Бергсона есть время реальное, проявляющееся и создающееся в процессе творческой эволюции жизни. Время идет в одну сторону, в какую направлены жизненный порыв и творческая эволюция. Назад процесс идти не может, так как этот порыв и эволюция есть основное условие существования Мира. Время есть проявление – созидание творческого мирового процесса.

(Вернадский В.И. О жизненном (биологическом) времени // Философские мысли натуралиста. М., 1988, с. 297–381; с. 332).

Ученые изучали явления, а не время. Явления совершались во времени и в пространстве, но не давали никакого представления о времени и пространстве, которые мыслились абсолютными, независимыми друг от друга, стоящими вне действия каких бы то ни было явлений, в них совершающихся, но их не отражавших.

(Вернадский В.И. О жизненном (биологическом) времени // Философские мысли натуралиста. М., 1988, с. 297–381; с. 368).

Время есть одно из основных проявлений вещества, неотделимое от него его содержание.

(Вернадский В.И. Проблема времени в современной науке // Философские мысли натуралиста. М., 1988, с. 229).

Понятие времени есть одно из основных эмпирических обобщений, если оно и не было открыто научным мышлением, в течение нескольких тысячелетий проверяется и обрабатывается научным опытом, наблюдением, научной мыслительной работой.

(Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Пространство и время в неживой и живой природе. Кн. 1. М., 1975, c. 34).

Винер Н.

Современный автомат существует в таком же бергсоновом времени, как и живой организм.

(Винер Н. Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине. М., 1983, с. 99).

Винтер Ш.

Мышление – это мое движение и движение моих знаний во времени.

(Винтер Ш. Хайдеггер М. Определение метафизики. Мюнхен. 1993 // Реферативный журнал ИНИОН. Серия 3. Философия. М., 1994, № 3. С. 224).

Витгенштейн Л.

Выводить события будущего из событий настоящего невозможно.

Суеверие – вера в такую причинную связь.

Свобода воли состоит в том, что поступки, которые будут совершены впоследствии, не могут быть познаны сейчас. Знать о них можно было бы лишь в том случае, если бы причинность – подобно связи логического вывода – представляла собой внутреннюю необходимость. Связь между знанием и тем, что знают – связь логической необходимости. (Предложение “А знает, что происходит р” – лишено смысла, если р – тавтология.)

(Витгенштейн Л. ЛФТ // Философские работы, М., 1994. С. 38).

Смерть не событие жизни. Человек не испытывает смерти.

Если под вечностью понимать не бесконечную длительность времени, но безвременность, то вечно жив тот, кто живет в настоящем.

Стало быть, наша жизнь не имеет конца, так же как наше поле зрения не имеет границ.

(Витгенштейн Л. ЛФТ // Философские работы, М., 1994. С. 71).

Созерцание мира с точки зрения вечности – это созерцание его как целого – ограниченного целого.

Переживание мира как ограниченного целого – вот что такое мистическое.

(Витгенштейн Л. ЛФТ // Философские работы, М., 1994. С. 72).

Гайденко П.

…время, которое укоренено в душе и есть как бы сама длительность мировой души, не теряет от этого своего космического характера и не становится чем-то субъективным.

(Гайденко П.П. Время и вечность: парадоксы континуума // Вопросы философии. № 6. – М., 2000. с. 128).

Гассенди П.

Время представляет собой случайное качество вещей: это ясно прежде всего из того, что оно не есть нечто существующее само по себе, но лишь приписывается вещам мышлением или разумом, поскольку вещи мыслятся с точки зрения того, в состоянии ли они сохраняться дальше или должны прекратить свое существование, может ли быть их жизнь более или менее продолжительной, и имеют ли они, имели или будут иметь бытие.

(Гассенди П. Сочинения в 2-х тт., т. 1, 1966, с. 180-181).

Конечно же далеко от желаемого, когда я говорю, что воспринимаю время или длительность как некоторое течение, которое никогда не начиналось, которое продолжает существовать в настоящем и никогда не прекратится, которому нельзя помешать и которое нельзя ни замедлить, ни ускорить.

(Гассенди П. Метафизические исследования, или сомнения и новые возражения против метафизики Декарта // Соч. в 2-х тт., т. 2, М., 1968, с. 640).

Я, по крайней мере, знаю одно-единственное время, которое, конечно (я этого не отрицаю), может называться или считаться абстрактным, поскольку оно не зависит от вещей, так как существуют вещи или нет, движутся они или находятся в состоянии покоя, оно всегда течет равномерно, не подвергаясь никаким изменениям. Существует ли кроме этого времени какое-то другое, которое могло бы называться или считаться конкретным постольку, поскольку оно связано с вещами, т.е. поскольку вещи длятся в нем, я никоим образом не могу знать.

(Гассенди П. Метафизические исследования, или сомнения и новые возражения против метафизики Декарта // Соч. в 2-х тт., т. 2, 1968, с. 641).

Гегель Г.

Время не есть... как бы ящик, в котором все помещено, как в потоке, увлекающем с собою в своем течении и поглощающем все, попадающее в него. Время есть лишь абстракция поглощения. Так как вещи конечны, то они находятся во времени, а сами вещи представляют собой временное. Их объективным определением является то, что они таковы. Процесс самих действительных вещей составляет, следовательно, время.

(Гегель Г.Ф.В. Философия природы. Соч., Т. 2. М.-Л., 1934, с. 50).

Само время вечно в своем понятии, ибо оно не какое-то определенно время и также не настоящее, а время как время составляет его понятие. Но последнее, как и вообще всякое понятие, само есть вечное, а потому также и абсолютное настоящее. Вечности не будет. Вечности не было, а вечность есть.

(Гегель Г.Ф.В. Философия природы. Соч., т. 2. М.-Л., 1934, с. 51).

Гейзенберг В.

Время возникло вместе с миром. Оно, стало быть, принадлежит этому миру, и поэтому в то время, когда не существовало Вселенной, не было никакого времени.

(Гейзенберг В. Физика и философия. М. 1963. С. 28).

Гельвеций К.

Время, зуб которого разжевывает железо и пирамиды, видит лишь смерть, которую оно приносит.

(Гельвеций К. Записные книжки // Соч. М., 1974. Т. 1. С. 114).

Гоббс Т.

Время есть образ движения, поскольку мы представляем в движении то, что совершается раньше и позже, или последовательность…

Мы измеряем время движением, а не движение временем.

(Гоббс Т. Основы философии. О теле. Избр. произв. в 2-х тт. М., 1964. Т. 1, с. 127, с. 129).

Только настоящее имеет бытие в природе, прошедшее имеет бытие лишь в памяти, а будущее не имеет никакого бытия.

(Гоббс Т. Левиафан. Избр. произв. В 2-х тт. М., 1964. Т. 2, с. 62).

Гриб А.

Существуют четыре, на первый взгляд, независимые стрелы времени: статистическая (возрастание энтропии), электродинамическая (отсутствие опережающих потенциалов или сходящихся на бесконечности электромагнитных волн), космологическая (расширение Вселенной) и распад K⁰-мезона. Сколько-нибудь надежной связи между этими “стрелами” не прослеживается… С другой стороны, все указанные “стрелы” можно объединить в одну, сказав, что необратимость есть свойство самого времени, так что возникновение “стрел” есть свойство этого первичного факта.

(Гриб А.А. Возможно ли движение назад во времени? // Природа. 1974. № 4. С. 32).

Грюнбаум А.

Пространство и время как вместилища обладают каждое своей внутренне присущей конгруэнтностью, существование которой совершенно независимо от существования материальных стержней и часов во Вселенной; последние являются инструментами, и их функция, в лучшем случае чисто эпистемологическая, связана с возможностью установить внутренние конгруэнтные отношения в окружающем пространстве и времени. Таким образом, к примеру, даже когда часы, в отличие от вращающейся Земли, идут равномерно, с одинаковой скоростью, это периодическое устройство только регистрирует, но вовсе не определяет временную метрику.

(Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. - М.: Прогресс. 1969. С. 16).

С точки зрения здравого смысла истинная сущность времени состоит в том, что события случаются теперь или же являются прошлым и будущим…

Становление — не переход в бытие первоначально будущих событий и их последующий переход в прошлое.

(Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. М., 1969. С. 382).

Временные отношения раньше (до) и позднее (после) могут быть установлены между двумя событиями независимо от мимолетного "теперь" и какого-либо сознания. С другой стороны, разделение событий на прошлые, настоящие и будущие, присущее становлению, требует соотнесения с выражаемым наречием атрибутом "теперь" так же, как и с отношением "раньше" и "позже"… Допуская, что становление является наиболее рельефным свойством нашего осознания времени, мы задаем вопрос: должно ли поэтому становление быть также и свойством временного порядка физических событий независимо от нашего осознания их, как это полагает точка зрения здравого смысла?… Становление зависит от сознания потому, что оно не является атрибутом физических событий per se, но требует осуществления определенного концептуального осознания переживаний происходящих физических событий.

(Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. М., 1969, с. 383-384).

Основа для измерения протяженности физического пространства или времени должна быть обеспечена с помощью сравнения интервала с телом или процессом, который сопоставляется с ними извне и является тем самым “внешним” по отношению к интервалу…

Любой стандарт конгруэнтности является внешним, а самоконгруэнтность любого из них, как и всех их вместе, при перемещении является конвенциональной.

(Грюнбаум А. Философские проблемы пространства и времени. - М.: Прогресс. 1969. С. 20-22).

Гумилев Л.

Сделаем небольшой экскурс в гносеологию. Спросим себя, что доступно непосредственному наблюдению? Оказывается, это не предмет, а границы предметов. Мы видим воду моря, небо над землей, ибо они граничат с берегами, воздухом, горами. Но пелагические рыбы могли бы догадаться о существовании воды только будучи выловлены и вытащены на воздух. Так, мы знаем, что как категория время есть, но не видя его границ, не имеем возможности дать времени общепонятное определение. И чем сильнее контраст, тем яснее для нас предметы, которые мы не видим, а додумываем...

(Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Вып. 1. 1979. Деп. ВИНИТИ, № 1001-79, с. 41).

Гуссерль Э.

Анализ (о)сознания времени – давний крест дескриптивной психологии и теории познания. Первым, кто глубоко ощутил огромные трудности, которые заключены здесь и кто бился над ними, доходя почти до отчаяния, был Августин. Главы 14-28 книги XI “Исповеди” даже сейчас должны быть основательно проштудированы каждым, кто занимается проблемой времени. Ибо гордое знанием Новое время не может здесь похвалиться блистательными достижениями или значительно более важными результатами, чем этот великий мыслитель, столь ревностно сражавшийся с этой проблемой. Вместе с Августином можно сказать и сейчас: “Si nemo a me quaerat, scio, si quaerenti explicare velim, nescio”.

Естественно, что такое время, знаем мы все: оно есть наиболее известное. Однако, как только мы делаем попытку отдать себе отчет об (о)сознании времени, установить верное отношение между объективным временем и субъективным сознанием времени и понять, каким образом временная объективность, следовательно, индивидуальная объективность вообще может конституироваться в субъективном сознании времени, и как только мы делаем попытку подвергнуть анализу также чисто субъективное сознание времени, феноменологическое содержание переживаний времени, мы вовлекаемся в сферу весьма специфических трудностей, противоречий, смешений.

(Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. М. Риг “Логос” Изд-во “Гносис”. М. 1994. С. 5).

Лишь благодаря своей сопряженности в опыте с телом сознание становится сознанием реально человеческим... и лишь благодаря этому оно получает место в пространстве природы и во времени природы – во времени, которое измеряется физически.

(Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. М. 1991. С. 120).

Гуц А.

Время – это созерцание, умопостижение вневременного Мира вещей, данного нам как Мир феноменов.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 183).

Похоже, время – это атрибут двузначной логики, двузначная логика – форма оформления мысли, рожденной сознанием человека, следовательно, время – это то, что неотъемлемо от сознания человека.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 246).

Похоже на то, что ресурсов мозга не хватает для безвременного (одновременного) осознания всех событий жизни. Но в таком случае он вынужден просматривать их или порциями, или по одному, но в любом случае последовательно, шаг за шагом. Собственно говоря, представление о последовательности, т.е. представление, что есть после, следующий шаг, – это результат человеческого способа осознания мира, которое мы называем временем.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 248).

Мозг при осознании часть событий оставляет "нетронутой" – это настоящее, а остальные разбивает на группы и группам ставит в соответствии метки. Помеченное метками составляет то, что мы называем прошлым и будущим. Они не осознаются как реально существующие. При другом разбиении то, что было настоящим, получает метку, а то, что было помечено, осознается. Таких разбиений столько, сколько было меток. Переходы мозга от осознания к осознанию есть время.

Очевидно, приведенные рассуждения легко поддаются критике, но мы пытались найти ответ на вопрос: как может живое существо осознавать мир вне времени, почему появляется время для нас, людей, хотя нет его в теории абсолютного Мира событий (пространства-времени) как в классическом варианте, так и в интуиционистском, и на каком основании Кант так упорно связывал время с субъективным восприятием мира человеком.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 249).

Время – это созерцание, умопостижение вневременного Мира вещей, данного нам в виде Мира феноменов R⁴_lA. Разум человека способен постигнуть все Миры феноменов.

(Гуц А.К. Элементы теории времени. – Омск: Издательство Наследие. Диалог-Сибирь, 2004. С. 278).

Декарт Р.

Для измерения длительности любой вещи мы сопоставляем данную длительность с длительностью максимально интенсивных и равномерных движений вещей, из которой складываются годы и дни; вот эту-то длительность мы и именуем временем. А посему такое понимание не добавляет к длительности, взятой в общем ее смысле, ничего, кроме модуса мышления.

(Декарт Р. Начала философии // Сочинения в 2 тт. Т. 2. М.: Мысль, 1994, с. 337).

Время, которое мы отличаем от длительности, взятой вообще, и называем числом движения, есть лишь известный способ, каким мы эту длительность мыслим.

(Декарт Р. Начала философии // Сочинения в 2 тт. Т. 2. М.: Мысль, 1994, с. 451).

Делез Ж.

Два образа времени… Хронос выражает действие тел и созидание телесных качеств… Эон – это место бестелесных событий и атрибутов.

(Делез Ж. Логика смысла. М., 1995, с. 200).

Депперт В.

Все события и процессы во всеобъемлющем пространстве протекают во времени, увлекающем с собой всё происходящее по законам природы. Таким образом, обоснование нормативных установлений естествознания опирается на представления о едином пространстве, едином времени и единой всепроникающей регулярности природы, которые, будучи едиными, охватывают всё остальное как всеобщее…

Онтологические понятия пространства и времени помещают природу в рамки физических теорий.

(Депперт В. Мифические формы мышления в науке // Наука в культуре. М., 1998. С. 263, 269).

Егоров А.

Пространство-время относится к материальному движению как форма (точнее, структура) к содержанию … диалектическая связь пространства-времени и материального движения охватывается диалектикой содержания и формы.

(Егоров А.А. Диалектическое отношение пространства-времени к материальному движению. Л., 1976. С. 4).

Признание различных видов пространства-времени в бесконечном мире и есть признание того, как содержание сбрасывает старую форму и создает новую: каждое пространство-время конкретно, преходяще, возникает и уничтожается, и в ряде случаев изменения в элементах системы — причина возникновения новых пространственно-временных отношений взамен старого пространства-времени.

(Егоров А.А. Диалектическое отношение пространства-времени к материальному движению. Л., 1976. С. 12).

Показать взаимопревращение содержания и формы в отношениях пространства-времени и материального движения действительно невозможно: пространство-время не превращается в материальное движение, а материальное движение не становится пространством-временем.

(Егоров А.А. Диалектическое отношение пространства-времени к материальному движению. Л., 1976. С. 15).

Жог В., Канке В.

Если исследователь в полной мере учитывает, что физическая форма времени и пространства в определенных условиях может являться субстанциально-динамической основой, носителем других форм времени и пространства, то перед ним открываются горизонты для дальнейшего прояснения особенностей той или иной формы времени и пространства.

(Жог В.И., Канке В.А. Проблема реальности и статуса форм времени и пространства // Философские науки, М., 1981, № 2, с. 41).

Заславский А.

Покидая реальность, мы, возможно, избавляемся от пространства и геометрических структур, но не можем избавиться от времени. А в таком случае все свойства реальности, в том числе и геометрические, изначально содержатся в закономерностях чередования моментов времени.

(Заславский А. Беседы о реальности. [размещено на сайте 1.5.2007] )

В качестве фундаментального элемента реальности предлагается рассматривать не точку в пространстве относительно других, одновременных с ней точек, а событие относительно других событий в их последовательности во времени. При этом пространство предлагается рассматривать не в виде некоей объективной реальности, существующей независимо от какого-либо наблюдателя, а, напротив, в виде конструкции, создаваемой его сознанием. Эта конструкция предназначена для отображения в сознании объективной картины распределения состояний реальности, последовательно проявляющихся в цепи событий.

(Заславский А. Время, сознание, пространство. [размещено на сайте 21.10.2006] )

Подход, опирающийся на философию Процесса, позволяет рассматривать элементарный объект – частицу в виде последовательности событий. Эта последовательность по количеству информации эквивалентна ансамблю одинаково приготовленных частиц. При этом параметры, характеризующие движение частицы не зависят от того, в какой последовательности чередуются её состояния в цепи событий. Это означает, что в рамках динамического описания данная последовательность может рассматриваться как случайная. Постольку поскольку стохастичность при таком подходе является неотъемлемым свойством элементарного объекта, необходимость использовать идею ансамблей отпадает.

(Заславский А. Время, сознание, пространство. [размещено на сайте 21.10.2006] )

С точки зрения философии Процесса понятие «событие» относится к категории первичных неопределимых понятий. В отличие от философии Бытия, где событие характеризует некий материальный объект в пространстве, отдельно взятое событие в философии Процесса не определяет само по себе никакого наблюдаемого объекта. Лишь последовательность событий может интерпретироваться внутренним наблюдателем системы как объект, в том числе как точка в пространстве. С другой стороны, для внешнего наблюдателя событие характеризует наблюдаемый объект в конкретном месте его пространства. Однако, те пространственные образы, в которых предстаёт система перед внешним наблюдателем, не имеют ничего общего с пространственными представлениями о наблюдаемой реальности внутреннего.

(Заславский А. Время, сознание, пространство. [размещено на сайте 21.10.2006] )

Любой процесс в физической и виртуальной реальности может развиваться лишь в направлении увеличения количества событий. Противное невозможно.

(Заславский А. ЗАГАДОЧНОЕ И БЕССМЫСЛЕННОЕ. О МОДЕЛЯХ ВРЕМЕНИ В ЕСТЕСТВОЗНАНИИ. [размещено на сайте 20.12.2007] )

Руководствуясь идеями философии Процесса, мы должны начинать наши рассуждения о природе физической реальности с признания её фундаментального онтологического свойства – реальность представляет собой последовательность абстрактных событий, количество которых может только увеличиваться.

(Заславский А. ЗАГАДОЧНОЕ И БЕССМЫСЛЕННОЕ. О МОДЕЛЯХ ВРЕМЕНИ В ЕСТЕСТВОЗНАНИИ. [размещено на сайте 20.12.2007] )

Только последовательности событий может быть поставлен в соответствие некий объект (в простейшем случае – точка) в пространстве. А в таком случае все свойства реальности, в том числе и геометрические, изначально содержатся в закономерностях чередования моментов времени.

(Заславский А. ЗАГАДОЧНОЕ И БЕССМЫСЛЕННОЕ. О МОДЕЛЯХ ВРЕМЕНИ В ЕСТЕСТВОЗНАНИИ. [размещено на сайте 20.12.2007] )

Земан И.

Объективно, конечно, не существует двух или больше различных времен, время едино. Однако мы полностью не знаем этого объективного времени вследствие ограниченности нашего познания, и изображения этого времени могут быть различными в зависимости от цели изображения в том или ином случае.

(Земан И. Познание и информация. М., 1966, с. 199, примеч. 1).

Рост информации в памяти изменяет и характер времени – в относительном смысле. Выражаясь несколько фигурально, можно сказать, что время изменяется по мере роста познания... Можно предположить, что в зависимости от плотности информации можно говорить о различной относительной плотности времени.

(Земан И. Познание и информация. М., 1966, с. 202).

Зиммель Г.

Время представляет собой, вероятно, абстрактную форму сознания того, чем является жизнь в невыразимой, лишь переживаемой непосредственной конкретности. Время есть жизнь в отвлечении от ее содержания, поскольку лишь жизнь из вневременной точки настоящего по двум направлениям трансцендирует любую действительность и тем самым реализует временную длительность, т.е. само время.

(Зиммель Г., 1996, с. 14).

Казарян В.

Можно назвать, по крайней мере, две трудности, с которыми сталкиваются исследователи, пытаясь оценить вклад физических теорий в понимание времени. Первая трудность известна давно, она фигурирует по настоящее время в формулировке, данной в свое время Августином: если время представить как делимое до бесконечности, то “настоящее” стягивается в точку с нулевой продолжительностью. Оно исчезает, а вместе с ним исчезают и другие модусы — прошлое и будущее, поскольку они определяются относительно настоящего, следовательно, исчезает время.

Вторая трудность (или особенность) понимания времени характерна для XX века — это направленность течения времени. В реляционной концепции направление течения времени связывается (непосредственно или опосредованно) с процессом становления — переходом события от небытия к бытию; в то же время физические теории формулируют законы, инвариантные относительно инверсии знака времени, то есть безразличные к направлению его течения.

(Казарян В.П. Понятие времени в структуре научного знания. С. 93-94).

В терминологическом плане философское понятие времени и физический термин "время" ничем не отличаются друг от друга. Это обстоятельство связано с тем, что в истории философии и науки было принято считать, что время есть нечто единое, универсальное, однозначное, и поэтому нет никакого смысла вводить новые термины...

Терминологическая неясность явилась источником многих недоразумений. В некоторых работах термин "время" в физике (физическое время) стал отождествляться с понятием времени в философии. Отсутствие различных терминов в физике и философии – одна из причин временного отождествления переменной физики с философским понятием времени.

(Казарян В.П. Относительно представления об обратном течении времени // Вопросы философии, 1970, № 3, с. 101).

Кант И.

Один и тот же промежуток времени, который для одного рода существ кажется лишь мгновением, для другого может оказаться весьма продолжительным временем, в течение которого благодаря быстроте действий происходит целый ряд изменений.

(Кант. И. Всеобщая естественная история и теория неба // Сочинения в 6-ти тт. Т. 1. М.: Мысль, 1963, с. 255).

Идея времени не возникает из чувств, а предполагается ими. В самом деле, только посредством идеи времени можно представить себе, бывает ли то, что действует на чувства, одновременным или последовательным; последовательность не порождает понятия времени, а только указывает на него. Вот почему понятие времени совершенно неправильно определяют как ряд действительных [событий], существующих одно после другого, как будто это понятие приобретено опытом. Дело в том, что я не понимаю, что обозначает слово после, если ему уже не предшествует понятие времени. Ведь происходящее одно после другого есть то, что существует в разное время, так же как существовать совместно – значит существовать в одно и то же время.

(Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира // Кант И. Соч. в 8-и томах. Т. 2. М. 1964. С. 293).

Те, кто признает объективную реальность времени (преимущественно английские философы), представляют его себе каким-то непрерывным течением в существовании, однако помимо всякой существующей вещи (самая нелепая выдумка!), или как реальность, отвлеченную от последовательности внутренних состояний, как полагают Лейбниц и его сторонники. Ошибочность второго мнения достаточно ясна из порочного круга в дефиниции времени, и, кроме того, оно оставляет без всякого внимания одновременность, важнейшее следствие времени и, таким образом, противоречит всякому здравому рассудку, так как требует, чтобы не законы движения определялись сообразно с мерой времени, а само время в отношении его природы – при помощи наблюдаемого движения или какого-либо ряда внутренних изменений, чем совершенно лишает правила всякой достоверности.

(Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира // Кант И. Соч. в 8-и томах. Т. 2. С. 296-297).

Время не есть что-то объективное и реальное, оно не субстанция, не акциденция, не отношение, а субъективное условие, по природе человеческого ума необходимое для координации между собой всего чувственно воспринимаемого по определенному закону и чистого созерцания.

(Кант И. О форме и принципах чувственно воспринимаемого и умопостигаемого мира // Соч. Т. 2. М. 1964. С. 400).

Во всех объектах – и внешних и внутренних – только с помощью отношения времени ум может решить, что прежде, что после, т.е. что есть причина и что есть действие.

(Кант И. О форме и принципах чувственного воспринимаемого и умопостигаемого мира // Соч. Т . 2. С. 407-408).

Время есть не что иное, как форма внутреннего чувства, т.е. созерцания нас самих и нашего внутреннего состояния. В самом деле, время не может быть определением внешних явлений: оно не принадлежит ни к внешнему виду, ни к положению и т.п.; напротив, оно определяет отношение представлений в нашем внутреннем состоянии.

(Кант И. Критика чистого разума. М., 1994. С. 56).

Время есть необходимое представление, лежащее в основе всех созерцаний. Когда мы имеем дело с явлениями вообще, мы не можем устранить само время, хотя явления прекрасно можно отделить от времени. Следовательно, время дано a priori. Только в нем возможна вся действительность явлений. Все явления могут исчезнуть, само же время (как общее условие их возможности) устранить нельзя.

(Кант И. Критика чистого разума. М. 1994. С. 59).

Наши утверждения показывают эмпирическую реальность времени, т.е. объективную значимость его для всех предметов, которые когда-либо могут быть даны нашим чувствам... Такие свойства, присущие вещам сами по себе, вообще никогда не могут быть даны нам посредством чувств. В этом, следовательно, состоит трансцендентальная идеальность времени, согласно которой оно, если отвлечься от субъективных условий чувственного созерцания, ровно ничего не означает и не может быть причислено к предметам самим по себе (безотносительно к нашему созерцанию) ни как субстанция, ни как свойство.

(Кант И. Критика чистого разума. М. 1994. С. 58).

Время мы можем мыслить не иначе, как обращая внимание при проведении прямой линии… исключительно на действие синтеза многообразного, при помощи которого мы последовательно определяем внутреннее чувство и тем самым имея в виду последовательность этого определения…

Время… определяет отношение представлений в нашем внутреннем состоянии… не содержит ничего, кроме отношений… оно… есть форма созерцаний …

Время не есть эмпирическое понятие, выводимое из какого-нибудь опыта…

Различные времена суть лишь части одного и того же времени. Но представление, которое может быть дано лишь одним предметом, есть созерцание…

Время не есть нечто такое, что существовало бы само по себе…

Время следует считать действительным… не как объект, а как способ представлять меня самого как объект…

Те, кто признает абсолютную реальность пространства и времени, …должны признать наличие двух вечных и бесконечных, обладающих самостоятельным бытием нелепостей пространства и времени, которые существуют …только для того, чтобы схватывать собой все действительное…

(Кант И. Сочинения в 6-ти томах. Том 3. М. 1964. С. 135-142).

Я произвожу само время в схватывании созерцания.

(Кант И. Сочинения в 6-ти томах. Т. 3. М. 1964. С. 224).

Если... я постоянно забывал бы... предшествующие части времени... у меня никогда не возникло бы целое представление... не образовались бы чистейшие и первые основные представления... о времени.

(Кант И. Сочинения в 6-ти томах. Т. 3. М. 1964. С. 703).

Мое созерцание может предшествовать действительному предмету и иметь место как априорное познание только в том единственном случае, если оно не содержит ничего, кроме формы чувственности, предшествующей в моем субъекте действительным впечатлениям, через которые предмет действует на меня…

Но это становится совершенно понятным, коль скоро признать пространство и время чисто формальными условиями нашей чувственности, а предметы – просто явлениями; в самом деле, тогда форма явления, т.е. чистого созерцания, может без сомнения быть представлена из нас самих, то есть a priori.

(Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М. 1994. С. 37-39).

Само ощущение и не занимает никакой части пространства или времени, но переход к нему от пустого времени и пространства тем не менее возможен только во времени.

(Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М. 1994. С. 68).

Понятие причины свойственно не вещам, а опыту, потому что тот располагается во временной последовательности. Опыт выводится из рассудочных понятий.

(Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М. 1994. С. 73).

Пространство и время со всем, что они в себе содержат, - это не вещи или их свойства сами по себе, а принадлежат только к их явлениям; до этого пункта я одного убеждения с … идеалистами. Но они, и среди них особенно Беркли, рассматривали пространство как чисто эмпирическое представление, которое, так же как и явления в нем, становится нам известным – вместе со всеми своими определениями – лишь посредством опыта или восприятия; я же, напротив, показываю прежде всего, что пространство (а равно и время, на которое Беркли не обратил внимания) со всеми своими определениями, может быть познано нами a priori, ибо оно, так же как и время, присуще нам до всякого восприятия или опыта как чистая форма нашей чувственности и делает возможным всякое чувственное созерцание и, стало быть, все явления.

(Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, которая может появиться как наука // Кант И. Соч. в 8-и томах. Т. 4. М. 1964. С. 142-143).

Внутреннее чувство, посредством которого мы наглядно представляем самих себя или свое внутреннее состояние, не дает... наглядного представления самой души как объекта, однако существует определенная форма, под которой единственно возможно наглядное представление ее внутреннего состояния: именно все, что принадлежит к внутренним определениям, представляется в отношениях времени.

(Кант И. Критика чистого разума. СПб.: Изд-во "Таум-аут", 1993. С. 51).

Время не есть эмпирическое понятие, отвлекаемое от кого-либо опыта. В самом деле, сосуществование или последовательность даже не входили бы в состав восприятия, если бы в основе не лежало a priori представление времени. Только при этом условии можно представить себе, что события существуют в одно и то же время (вместе) или в различное время (последовательно).

(Кант И. Критика чистого разума. СПб.: Изд-во "Таум-аут", 1993. С. 56).

Кесседи Ф.

Для Гераклита мысль и время неразделимы; мыслить для него означает мыслить время.

(Кесседи Ф.Х. Гераклит. М., 1982, с. 54).

Киркегор С.

Вечное – это настоящее. Для мысли вечное есть настоящее как снятая последовательность (время и было этой последовательностью, которая теперь проходит. Для представления это – продвижение вперед, которое, однако же, не трогается с места, поскольку для него вечное есть бесконечное, лишенное содержания настоящее. Стало быть, в вечном нет разделения на прошедшее и будущее, поскольку настоящее положено здесь как снятая последовательность).

(Киркегор С. Страх и трепет. М., 1993. С. 182).

Клемец А.

Движение светового сигнала и физическое время “вообще” – это понятия тождественные... Физическое же время является основой, фундаментом для биологического, социального и прочих времен. Под физическим временем мы подразумеваем не время существования, а время сосуществования материальных объектов.

(Клемец А.П. Физика и философия. Поиск истины. – Брест: “Форт”, 1997, с. 14-19, с. 25-28).

Князева Е., Курдюмов С.

Вечность понимается в философии как неограниченность во времени, или как бесконечная и безначальная длительность без "до" и "после", или как лишенное длительности неподвижное "теперь". Как соотносится время и вечность? В изучении проблемы времени и вечности в философии можно выделить три различных аспекта:
а) безначальность и неподвижность вечности и время как процесс, время как темпоральность. ( le temps comme une durée, по Бергсону; die Zeit als eine Zeitlickeit, буквально временность, по Хайдеггеру)
б) вечность как вечное возвращение. Эта идея – одна из центральных в восточных учениях даосизма и буддизма, она четко выражена также в сочинениях Ф. Ницше (die ewige Wiederkehr). В синергетике это представление о том, что сложные системы могут существовать и динамично развиваться, только подчиняясь ритмам смены различного рода режимов – быстрого роста и развертывания структур и спада активности, их свертывания, т.е. необратимость связана с необходимыми элементами обратимости их эволюции, вечного возвращения и актуализации следов памяти…
в) вечность как вечное присутствие… настоящее есть соединение всех временных модусов, вечное присутствие и настоящего, и будущего… У С. Киркегора и философов-экзистенциалистов ХХ в. Есть представление о настоящем как "вечном присутствии", о моменте "теперь", вмещающем всю полноту времени, которое восходит к воззрениям Августина Блаженного о "вечном настоящем", содержащем все временные модусы…

(Князева Е.Н., Курдюмов С.П., Синергетика, М., 2007. С. 24).

Козырев Н.

Отдельные небесные тела и их системы так изолированы друг от друга, что для них тепловая смерть должна заметно приблизиться прежде, чем произойдет вмешательство сторонней системы. Поэтому деградированные состояния систем должны бы преобладать, а вместе с тем они почти не встречаются. И задача состоит не только в том, чтобы объяснить неравновесность Вселенной в целом, она имеет значительно более конкретный смысл – понять, почему же отдельные системы и сами небесные тела продолжают жить, несмотря на короткие сроки релаксации… Очевидно, в самых основных свойствах материи, пространства, времени должны заключаться возможности борьбы с тепловой смертью противоположными процессами, которые могут быть названы процессами жизни. Благодаря этим процессам поддерживается вечная жизнь Вселенной.

(Козырев Н.А. Причинная механика и возможность экспериментального исследования свойств времени // История и методология естественных наук. Вып. 2. М., 1963, с. 96).

Постулаты:

1. Время обладает особым свойством, создающим различие причин и следствий, которое может быть названо направленностью или ходом. Этим свойством определяется отличие прошедшего от будущего.

2. Причины и следствия всегда разделяются пространством. Поэтому между ними существует сколь угодно малое, но неравное нулю, пространственное различие.

3. Причины и следствия различаются временем. Поэтому между их проявлением существует сколь угодно малое, но неравное нулю, временное различие... определенного знака.

(Козырев Н.А. Избранные труды. – Л.: ЛГУ, 1991. С. 8-47).

Наше психологическое ощущение времени и есть восприятие объективно существующего в Мире хода времени… Это представление о времени как явлении Природы соответствует нашему интуитивному восприятию Мира.

(Козырев Н.А. Избранные труды. – Л.: ЛГУ, 1991. С. 244).

Косарева Л.

Стремление Аристотеля ограничиться лишь феноменологической трактовкой времени вызвала критику со стороны платоников и в конечном счете привела к богатой многоуровневой онтологии времени у неоплатоников.

(Косарева Л.М. Эволюция концепции времени в науке (социально-философский аспект проблемы). Научно-аналитический обзор. М. 1988. С. 9).

Кудрявцев О.

Первейшей заботой становится разумное обращение со временем, ибо сама жизнь осмысливается не как краткий эпизод, дающий человеку аттестацию при переходе из бытия в вечность, но такая временная протяженность, которую каждый волен употреблять по-своему.

(Кудрявцев О.Ф. Ренессансный гуманизм и "Утопия". М. 1991. С. 135).

Кузанский Н.

Бесконечное единство есть свернутость (complicatio) всего. Да единство ведь и значит, что оно соединяет все… То же самое единство есть покой, поскольку в нем свернуто движение, которое, если пристально рассмотреть, есть расположенный в ряд покой (quies seriatim ordinata). Соответственно движение есть развертывание покоя.

Точно так же в "теперь", или настоящем, свернуто время: прошедшее было настоящим, будущее будет настоящим, и во времени не находим ничего, кроме последовательного порядка настоящих моментов. Соответственно прошедшее и будущее есть развертывание настоящего, настоящее есть свернутость всех настоящих времен; все настоящие времена – развертывание его в последовательный ряд (seriatim), и в них не найдешь ничего, кроме настоящего. Единое "теперь" свернуто и заключает в себе все времена, но это "теперь" есть все то же единство.

Точно так же тождество есть свернутость различия, равенство – свернутость неравенства, а простота – свернутость всех разделений или различений.

(Кузанский Н. Об ученом незнании // Соч. в 2 тт. Т. 1. М. 1979. С. 103-104).

Кулаков Ю.

В научной физической литературе избегают давать определения пространства и времени, предполагая при этом, что каждый человек имеет на этот счет какие-то первоначальные представления. Общепринята и широко распространена интуитивная концепция времени, согласно которой время выступает как нечто движущееся. Выражение "время проходит" ... всегда ассоциируется с некоторым равномерным потоком неясной природы, текущим в одном направлении.

(Кулаков Ю.И. Время как физическая структура // Развитие учения о времени в геологии. Киев: Наукова думка, 1982, с. 126).

Лайель Ч.

Воображение утомлялось и изнемогало от усилий постигнуть всю громадность времени, потребного для уничтожения целых материков таким нечувствительным процессом; ум, блуждая в нескончаемых периодах, не находил себе места отдохновения в далеком прошлом. Древнейшие горные породы представлялись породами производными, происходившими из предшествующих серий, которые в свою очередь, быть может, произошли от других до них существовавших. Такой взгляд на громадность протекших времен, подобно взгляду Ньютона на пространство, был слишком обширен и не мог вызвать идеи о величии без примеси тягостного сознания нашей неспособности постигнуть цель такого бесконечного пространства времени…

Геометр измерил области пространства и относительные расстояния между небесными телами - геолог, не прибегая к арифметическим выкладкам, счел мириады веков, которые дают уму понятия о громадности протекших веков более определенные, чем дали бы цифры.

(Лайель Ч. Основные начала геологии. Т. 1. М. 1866. С. 58, С. 67).

Ламарк Ж.-Б.

Время или длительность представляет не что иное, как имеющую предел или не имеющую его непрерывность движения, либо существования вещей.

(Ламарк Ж.-Б. Аналитическая система положительных знаний человека, полученных прямо или косвенно из наблюдений. Избранные произведения в 2-х тт. Т. 2. М. 1959. С. 379).

Ландау Л., Лифшиц Е.

Ежедневный опыт убеждает нас в том, что свойства природы не имеют ничего общего со свойствами равновесной системы, а астрономические данные показывают, что то же самое относится и ко всей доступной нашему наблюдению, колоссальной области Вселенной.

(Ландау Л.Д., Лифшиц Е.М. Статистическая физика. М., 1964, с. 45-46).

Лейбниц Г.

Движение (равно как и время) никогда не существует, если рассмотреть это со всей строгостью: оно никогда не существует как целое, не имея сосуществующих частей. Таким образом, в нем нет ничего реального, кроме того преходящего, что должно быть предписано силе, стремящейся к изменению. К этому и сводится все, что заключено в телесной природе помимо того, что принадлежит геометрии, а именно протяжению. [Прим.: под силой следует подразумевать энергию, под действием – работу.]

(Лейбниц Г. Опыт рассмотрения динамики // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х томах. С. 248).

Я неоднократно подчеркивал, что считаю пространство, так же как и время, чем-то чисто относительным: пространство – порядком существования, а время – порядком последовательностей. Ибо пространство, с точки зрения возможности, обозначает порядок одновременных вещей, поскольку они существуют совместно, не касаясь их специфического способа бытия. Когда видят несколько вещей вместе, то осознают порядок, в котором вещи находятся по отношению друг к другу.

Для опровержения мнения тех, которые считают пространство субстанцией или по крайней мере какой-то абсолютной сущностью, у меня имеется несколько доказательств... Но если пространство не что иное, как этот порядок, или отношение, и если оно без тел не что иное, как только возможность давать им определенное положение, то именно эти два состояния – первоначальное и обращенное – ни в чем не отличаются друг от друга. Их различие содержится лишь в нашем химерическом предположении реальности пространства самого по себе.

Так же дело обстоит со временем. Допустим, кто-нибудь спросил бы, почему Бог не создал все на один год раньше: допустим дальше, что он сделал бы из этого вывод о том, что Бог совершил что-то, для чего нельзя найти основание, по которому он действовал так, а не иначе. На это можно возразить, что подобный вывод был бы справедлив, если бы время являлось чем-то вне временных вещей, ибо тогда, конечно, было бы невозможно найти основание для того, почему вещи – при предположении сохранения их последовательности – должны были бы быть поставлены скорее в такие, чем в другие мгновения. Но как раз это доказывает, что мгновения в отрыве от вещей ничто и они имеют свое существование только в последовательном порядке самих вещей, а так как этот порядок остается неизменным, то одно из двух состояний, например, то, в котором все совершалось бы на определенный промежуток времени раньше, ничем не отличалось бы от другого, когда все совершается в данный момент, и различить их было бы невозможно.

(Лейбниц Г.В. Переписка с Кларком // Соч.: В 4 т. Т. 1. М. 1982. С.441-442).

Если бы вообще не было созданных вещей, то пространство и время имелись бы лишь в идеях Бога…

Если бы не было созданных вещей, то не было бы ни времени, ни места.

(Лейбниц Г.В. Переписка с Кларком. Сочинения в 4-х томах Т. 1. М. 1982. С. 455, 496).

Что касается возражения, будто пространство и время являются величинами, или, скорее объектами, которым присуща величина, в то время как этого нельзя сказать о положении и порядке, то я отвечаю, что порядок тоже имеет свою величину: ведь существуют в нем предыдущий и последующий члены, а следовательно, расстояние, или промежуток. Относительные вещи, так же как и абсолютные, имеют свою величину; например, в математике соотношения, или пропорции, имеют свою величину и измеряются посредством логарифмов, тем не менее они являются отношениями. Таким же образом пространство и время, хотя они и состоят из отношений, не исключают наличия у них величины.

(Лейбниц Г. Пятое письмо Лейбница или ответ на четвертое возражение Кларка // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х тт. Т. 1. М. 1982. С. 483-484).

Время должно существовать только вместе с творениями и постигается лишь порядком и величиной их изменений…

Пространство и материя отличаются друг от друга так же, как время и движение: оба они хотя и различны, но все же неразделимы.

(Лейбниц Г. Пятое письмо Лейбница // Собр. соч. в 4-х томах. Т. 1. С. 484, 485).

Длительность и протяженность – атрибуты вещей, а время и пространство понимаются как нечто, находящееся вне вещей и служащие их измерению…

Всякая вещь имеет свою собственную длительность, но она не имеет своего собственного времени…

Но правильнее будет сказать, что протяженность – это порядок возможных сосуществований, подобно тому как время – порядок возможностей неопределенных, но тем не менее взаимозависимых. Таким образом, первое относится к вещам одновременным или существующим вместе, а второе – к таким, которые не совместимы друг с другом, но которые все же мы воспринимаем как существующие, и вследствие этого они являются последовательными. Но пространство и время, взятые вместе, создают порядок возможностей всего универсума, так что эти упорядоченности (т.е. пространство и время) предусматривают не только то, что существует в наличности, но и то, что могло бы быть на его месте, подобно тому как числа безразличны по отношению ко всему тому, что может быть “res numerata” (исчисляемой вещью – лат.). И эта вовлеченность возможного в существующее создает единообразную непрерывность безразличную ко всякому делению.

(Лейбниц Г.В. Ответ на размышления… г-на Бейля о системе предустановленной гармонии. // Соч. в 4-х тт. Т. 1. М.: Мысль. 1982. С. 341).

Бесконечной делимости пространства соответствует столь же бесконечная делимость времени.

(Лейбниц-Фуше // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х тт. Т. 3. М.: Мысль. 1984. С. 287).

Действие... малых восприятий гораздо более значительно, чем это думают. Именно они образуют те, не поддающиеся определению вкусы, те образы чувственных качеств, ясных в совокупности, но не отчетливых в своих частях, те впечатления, которые производят на нас окружающие нас тела и которые заключают в себе бесконечность, - ту связь, в которой находится каждое существо со всей остальной Вселенной. Можно даже сказать, что в силу этих малых восприятий настоящее чревато будущим и обременено прошедшим, что все находится во взаимном согласии... и что в ничтожнейшей из субстанций взор, столь же проницательный, как взор божества, мог бы прочесть всю историю Вселенной.

(Лейбниц Г. Новые опыты о человеческом разумении // Соч. в 4-х томах. Т. 4. М. 1989. С. 54).

Время будет состоять в совокупности точек зрения каждой монады на самою себя, как пространства – в совокупности точек зрения всех монад на Бога…

Гармония производит связь как будущего с прошедшим, так и настоящего с отсутствующим. Первый вид связи определяет времена, а второй – места. Эта вторая связь обнаруживается в единении души с телом, и вообще в связи истинных субстанций между собой. Но первая связь имеет место в преформации органических тел, или, лучше, всех тел.

(Лейбниц Г. Опыты теодицеи // Соч. в 4-х томах. Т. 4. М. 1989. С. 69).

Теперь, когда я достаточно показал, что все совершается вследствие определенных оснований, уже не может быть никакого затруднения относительно основания предвидения Бога; ибо хотя эти определения не принудительны, тем не менее они известны и дают возможность предвидеть то, что произойдет. Верно, что Бог сразу видит всю последовательность этого универсума, когда избирает его, и что, таким образом, он не нуждается в связи следствий с причинами, чтобы предвидеть эти следствия. Но его мудрость побудила его избрать последовательность, согласованную совершеннейшим образом, так что в одной части этой последовательности он может видеть другую. В этом состоит одно из правил моей системы всеобщей гармонии, по которой настоящее служит залогом будущего, и тот, кто видит все, видит в этом и то, что будет. И даже более того, я доказательно объяснил, что Бог в каждой части универсума видит его в целом по причине совершеннейшей связи предметов.

(Лейбниц Г.В. Опыты теодицеи: о благости Божией, свободе человека и начале зла // Соч. в 4-х тт. Т. 4. М. 1989. С. 366-367).

И как всякое настоящее состояние простой субстанции, естественно, есть следствие ее предыдущего состояния, то настоящее ее чревато будущим.

(Лейбниц. Монадология // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х. тт. Т. 1. С. 416-417).

В мире не существует ничего, кроме ума, пространства, материи и движения… Время есть не что иное, как величина движения. А так как всякая величина есть число частей, то нет ничего удивительного, что Аристотель определил время как число движения.

(Лейбниц Г. Письмо к Якобу Томазию о возможности примирить Аристотеля с новой философией // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х тт. Т. 1. С. 97).

Нельзя себе представить, чтобы время, даже бесконечное, могло быть причиной движения.

(Лейбниц Г. Свидетельство природы против атеистов // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х тт. Т. 1. С. 82).

Нельзя назвать определенную длительность вечной, но вещи, всегда существующие, можно считать вечными постольку, поскольку они все время приобретают новую продолжительность. Все, что существует временно и длительно, подвержено гибели, так как оно имеет свое бытие друг подле друга. Как же могло бы иметь вечное бытие то, что, точно говоря, никогда не существует? Ибо как бы могло существовать что-то, ни одна часть чего никогда не существует? Существуют только моменты времени, но момент не является даже частью времени. Кто примет в соображение все это, тот, наверно, поймет, что время может быть чем-то идеальным, а аналогия, существующая между пространством и временем, далее приведет к заключению, что оба одинаково идеальны. Но если понимать под вечной длительностью лишь то, что эта вещь продолжает существовать вечно, то мне против этого возразить нечего.

(Лейбниц Г. Переписка с Кларком. Пятое письмо Лейбница… // Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х томах. Т. 1. С. 481).

Ленин В.

Время вне временных вещей = бог.

(Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 29, с. 50).

Локк Дж.

Приобретение некоторой меры для этой общей продолжительности, по которой он мог бы судить о ее различной величине и рассматривать определенный порядок, в котором существуют вещи... Такое рассмотрение продолжительности как ограниченной известными периодами и обозначенной определенными мерами, или эпохами..., и есть то, что мы называем собственно временем.

(Локк Дж. Сочинения в трех томах. - Т. 1 - М.: Мысль. 1985. С. 237-238).

[Для измерения времени] может быть пригодно только то, что разделило всю величину его продолжительности на очевидно равные части постоянно повторяющимися периодами…

[Люди стали думать], будто движение и продолжительность измеряются одно другим, ибо при измерении величины времени люди привыкли к идеям минут, часов, дней, месяцев, лет и т.д. и о них начали думать всякий раз при упоминании о времени или продолжительности (а все эти отрезки времени измерялись движением небесных тел). Поэтому они стали склонны смешивать время и движение или по крайней мере думать, что они необходимо связаны друг с другом… И если бы замерзание воды или цветение растения повторялись во всех частях света через равноотстоящие периоды, то они служили бы людям для счета лет так же хорошо, как и движение Солнца.

Мы... должны тщательно различать саму продолжительность от мер, которыми мы пользуемся для суждения о ее величине. Продолжительность сама по себе должна рассматриваться как движущаяся вперед одним постоянным, ровным и однообразным потоком. Но насколько нам дано знать, такою не способна быть ни одна из тех ее мер, которыми мы пользуемся; не можем мы быть уверены и в том, что их определенные части, или периоды, равны между собой по продолжительности, ибо, как бы мы ни измеряли две последовательные величины продолжительности, никогда нельзя доказать их равенства.

(Локк Дж. Сочинения в трех томах. - Т. 1 - М.: Мысль. 1985. С. 238-240).

Лосев А.

Становление есть такая смена одного момента другим, когда каждый отдельный момент при своем возникновении тут же и уничтожается, снимается. Подлинное становление – это та область, для которой существенна именно эта непрерывная текучесть и изменчивость вещей и явлений. Здесь невозможно один момент отделить от другого, потому что при малейшей его фиксации он снимается и предоставляет место другому моменту.

При всем этом, однако, необходимо помнить, что сведение становления только к одной непрерывности является лишь самым первым и самым необходимым моментом в определении этой категории. Более подробное представление о ней предполагает, что ее количественное нарастание всегда ведет к переходу из одного качественного типа становления в другой качественный тип становления. В результате определённого развития количества происходит переход от одного качества к другому, так что вся непрерывная линия становления содержит разного рода неподвижные узлы, которые отнюдь не задерживают самого становления, а означают превращение одного его типа в другой... Такова необходимая диалектика категории становления.

(Лосев А. Античная философия истории. М., 1977, С. 3-4).

Мифологическое время для всякой мифологии времени и пространства предполагает принцип наличия всего во всем.

(Лосев А. Античная философия истории. М., 1977, С. 33).

У Гомера, согласно Френкелю, мы находим прежде всего полное безразличие ко времени, но к началу V в. до н.э. время оказывается уже "отцом всех вещей"...

У Гомера как бы только еще зарождается самая тенденция понимать время именно как время, т.е. понимать его вместе с той хронологией и с тем счетом событий, которые совершаются во времени. Но ясно, что даже и это понятие дня у Гомера еще очень далеко от чистой и равномерной текучести и что оно выступает все еще в разнообразно индивидуализированном виде, или, как говорит Френкель, в виде "природно данного индивидуума".

(Лосев А. Античная философия истории. М., 1977, С. 55, 58).

Аристотель… чувствует, что время – чистая длительность. Но формулировать ее при помощи формально-логических категорий никак ему не удается.

(Лосев А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика /т. 4/. - М.: Искусство. 1975. С. 288).

Лосский Н.

Слово “вечность” означает здесь не бесконечную длительность, которая всё же была бы течением во времени, а нечто гораздо более своеобразное: полную свободу от временных определений (краткость, продолжительность, предшествование чему-либо, следование за чем-то и т. п.), неприменимость к “я” в такой же мере, как, например, числу десять не присущи цвета. Субстанция не только находится вне времени, но ещё и господствует над ним, что и означается словом сверхвременность.

(Лосский Н. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 10).

Пустого времени нет; элементы, упорядоченные отношением времени, сами не временны; внутри мирового целого есть временной порядок между некоторыми его элементами, но мир, взятый как целое, не временен; конкретный временной процесс делим… лишь до своих невременных элементов, следовательно, временной процесс не сплошен, а прерывист.

(Лосский Н. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 100).

Кто признает существование конкретно-идеальных начал, подобных человеческому я, тот не сводит причинность только к порядку событий во времени. Причиною нового события не может быть только предшествующее во времени событие с его строго очерченным, ограниченным содержанием; отвлеченно взятое, оно совершенно лишено динамичности… и может только безвозвратно отойти в область прошлого. …дальнейшее развитие события возможно лишь постольку, поскольку над ним стоит деятель – субстанция, владеющая событиями, как своим состоянием, и стремящаяся отменить его, или преобразовать, или дополнить. Таким образом, основной элемент причины в смене временных процессов всегда есть конкретно-идеальное бытие. Как сверхвременное начало оно объемлет и наличное состояние, и ближайшее следующее, порождаемое им на основе предыдущего, так что конец предыдущего может быть началом следующего, и причинный ряд во времени есть не прикладывание b к a, но сплошное течение, например, продолжение движения, нарастание чувства, переход его в решение и т. п. Эта сплошность никоим образом не может быть результатом рассудочного синтеза и вообще отвлеченно-идеального сочетания: нет синтеза (складывания) там, где есть такая цельность, которая присуща сплошности. Поэтому отвлеченный идеал-реализм не может объяснить сплошности, встречающейся в причинных рядах.

(Лосский Н. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 129).

Сверхвременный деятель есть времяобъемлющее начало; поэтому он способен вступать в непосредственное отношение не только к настоящему, но и прошлому, и будущему… Тела, благодаря сверхпространственности деятеля, перестают быть внешними друг другу, так и различные процессы во времени, благодаря сверхвременности деятеля, освобождаются от своей внеположности, имеют характер взаимопроникнутости и соотнесенности друг с другом; эта целостность временного процесса выражается в том, что в настоящем событие возникает не только под влиянием прошлого, но и ради будущего, как средство для осуществления его; т. о., будущее соучаствует в обусловлении настоящего.

(Лосский Н. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 131).

Интенциональный акт есть событие, т.е. нечто оформленное временем: предмет может быть событием, т.е. бытием временным (например, наблюдаемое мною тиканье метронома), но он может быть также и вневременным, идеальным бытием (например, мыслимая мною математическая идея).

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 144-145).

Лишь проявления я суть события, протекающие во времени, возникающие и исчезающие, длящиеся; само же я не имеет временной формы, не возникает и не исчезает во времени, не течет и не длится по типу временного бывания: оно сверхвременно и сверхпространственно.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 147).

Попытка вывести все высшее целиком из низшего без содействия… высших начал, приняв за исходный пункт творческой эволюции пустое чистое пространство и время, есть нагромождение непонятностей уже потому, что пространство и время есть только пассивные формы, неспособные существовать без содержания и быть источником творчества.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 154).

Пространственное взаимоотношение реальных вещей – внутри, вне, далеко, близко и т. п. – суть идеальные моменты реализованной идеи пространства: в самом деле, все эти отношения не имеют объемов, не состоят из внеположных частей, хотя и составляют необходимые условия пространственной внеположности. Точно так же временные отношения реальных событий: прежде, после, вместе (сосуществование) и т. п. – суть идеальные моменты реализованной идеи времени; в самом деле, все эти отношения не имеют временного течения: они не суть события, распадающиеся на внеположные во времени элементы, но они составляют необходимое условие временной внеположности. Если бы эти отношения сами тоже были событиями, то в самом их составе были бы опять отношения прежде–после, которые тоже были бы событиями и т. д., так что получился бы регресс в бесконечность.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. C. 199).

Мир не находится во времени и пространстве: наоборот, время и пространство находятся в мире, поскольку деятели придают своим проявлениям эти формы…

Строение и процессы в атоме не могут быть выражены до конца пространственно-временными моделями.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 217, 218).

Творческий акт… есть событие, протекающее во времени, но творимая им идея как возможность… есть нечто невременное.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 240).

Порядок не есть событие, текущее во времени, …есть идеальный аспект действования.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1995. С. 237).

Ряд моментов во времени есть ряд непрерывный. С другой стороны, из суммы моментов нельзя получить длительности.

(Лосский Н.О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. М., 1991. С. 291).

Системное целое, в котором прошлое и будущее существуют в отношении друг к другу. Такое начало должно быть сверхвременным, иначе оно не могло бы определять вместе то, что относится к разным временам… Материальная система содержит в себе, кроме пространственной множественности, еще другую сторону – сверхпространственную, единую, связывающую в нечто цельное то, что в пространстве удалено друг от друга.

(Лосский Н.О. Избранное. М., 1991. С. 364).

Стать влиятельным… прошлое может лишь постольку, поскольку сверхвременное Я актуализирует его, приобщает его к настоящему путем воспоминания.

(Лосский Н. Избранное. М., 1991. С. 550).

Лукреций

Также и времени нет самого по себе, но предметы
Сами ведут к ощущению того, что в веках совершилось,
Что происходит теперь и что воспоследует позже.
И неизбежно признать, что никем ощущаться не может
Время само по себе, вне движения тел и покоя...

(Лукреций. О природе вещей. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1946. С. 33).

Лукьянов И.

Основная причина неоднозначности истолкования природы и сущности времени… заключается в неправильной постановке самой проблемы времени, правильнее ставить вопрос не о том, что такое "время", рассматриваемое "само по себе", т.е. не об объективности самого времени, существующего вне и независимо от человека и его сознания, а об объективной основе категории "время".

(Лукьянов И. Сущность категории "свойство". М.: Мысль. 1982. С. 102).

Время – это философская категория, отображающая количественную характеристику такой стороны процессов изменения объективной реальности, как длительность перехода из одного относительно устойчивого целостного состояния в другое относительно устойчивое целостное состояние в процессах взаимосвязи и взаимодействия.

(Лукьянов И.Ф. Сущность категории "свойство". М.: Мысль, 1982, с. 106).

Категория времени обозначает не какое-то особое всеобщее свойство, имманентно присущее объективной реальности до человека и без человека (таким свойством является длительность процессов изменения), но является особым, присущим только человеку способом измерения длительности процессов изменения предметов познания и практики.

(Лукьянов И.Ф. Сущность категории "свойство". М.: Мысль, 1982, с. 114).

Мак-Таггарт Дж.

Утверждение о [событии] М – что оно есть настоящее, будет прошлым и было будущим – означает, что М есть настоящее в момент настоящего времени, прошлое в некоторый момент будущего и будущее в некоторый момент прошлого. Но каждый момент, подобно каждому событию, является прошлым, настоящим и будущим. И так возникает сходная трудность. Если М есть настоящее, то не существует момента прошлого времени, в который оно является прошлым. Но моменты будущего времени, в которые оно является прошлым, оказываются равным образом моментами прошлого времени, в которые оно не может быть прошлым… Событие М оказывается и событием настоящего, и событием прошлого, что противоречиво.

(McTaggart J.E. The Nature of Existence. V. II. Cambridge, 1927. Цит. по Анисов А. Время и компьютер. Негеометрический образ времени. М., 1991. С. 39).

Такие характеристики как эти являются единственными характеристиками, которые могут изменяться. И поэтому, если есть какое-нибудь изменение, оно должно быть найдено в А-ряде, и только в А-ряде. Если нет никакого реального А-ряда, то нет никакого реального изменения. Поэтому В-ряд сам по себе не достаточен для конституирования времени, так как время предполагает изменение… Также из этого следует, что не может быть никакого В-ряда, когда нет А-ряда, поскольку без А-ряда нет никакого времени.

(McTaggart J.E. The Unreality of Time // The Philosophy of Time. - Oxford, 1993. р. 26-27).

Если, как я утверждаю, не может быть никакого изменения, если не изменяются факты, то не может быть никакого изменения без А-ряда. Как мы видели со смертью королевы Анны, а также в случае кочерги, никакой факт не может изменяться, если он не является фактом А-ряда. Это имеется безотносительно к другим качествам, это имеется всегда. А то, что является будущим, не всегда будет будущим, и то, что было прошлым, не всегда было прошлым.

(McTaggart J.E. The Unreality of Time // The Philosophy of Time. - Oxford, 1993. р. 28).

При наличии, как мне кажется, достигшего цели доказательства, что не может быть никакого времени без А-ряда, остается доказать, что А-ряд не может существовать, и что поэтому время не может существовать. Это включало бы в себя, что время не является реальным вообще, так как было признано, что существует единственный способ, которым время может быть реальным.

(McTaggart J.E. The Unreality of Time // The Philosophy of Time. - Oxford, 1993. р. 31).

Когда мы говорим, что X было Y, мы утверждаем, что X это Y в прошедший момент времени. Когда мы говорим, что X будет Y, мы утверждаем, что X это Y в будущий момент времени. Когда мы говорим, что X есть Y (во временном смысле “есть”), мы утверждаем, что X это Y в настоящий момент времени. Таким образом, наше первое высказывание о М – что оно есть настоящее, будет прошлым и было будущим – подразумевает, что М является настоящим в момент настоящего времени, прошлым в некоторый момент будущего времени, и будущим в некоторый момент прошедшего времени.

(McTaggart J.E. The Unreality of Time // The Philosophy of Time. - Oxford, 1993. р. 33).

Такая бесконечность порочна. Приписывание характеристик прошлого, настоящего и будущего к элементам любого ряда ведет к противоречию, если не определено, что они имеют их последовательно. Это означает, как мы видели, что они имеют их в отношении элементов, определенных как прошлое, настоящее и будущее. Чтобы избежать противоречия, эти элементы в свою очередь должны быть снова определены как прошлое, настоящее и будущее. И так как это продолжается бесконечно, то первый набор элементов никогда не избавляется от противоречия вообще.

(McTaggart J.E. The Unreality of Time // The Philosophy of Time. - Oxford, 1993. р. 33).

Реальность А-ряда, в таком случае, ведет к противоречию и должна быть отклонена. А так как мы видели, что изменение и время требуют А-ряда, то реальность изменения и времени должна быть отклонена.

(McTaggart J.E. The Unreality of Time // The Philosophy of Time. - Oxford, 1993. р. 34).

Мамардашвили М., Пятигорский А.

Говоря об "истории", я хочу подчеркнуть, что она как сложная идея ни в коем случае не может редуцироваться ни к квазинатуралистической концепции времени современной науки, ни ко времени, взятом в его мифологическом аспекте. Время здесь полагается другой структурой сознания, отличной от "истории". В последней оно фигурирует как производное от фиксированных в сознании событий, как одна из возможных форм описания этих событий, а не как "константа бытия", конкретизацией которой служит "история".

(Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание. М. 1999. С. 11).

Без со-бытийности сознания невозможно понимание проблемы времени, в котором она всегда служит отправной точкой. Через событийность же можно было бы ввести "проблему смерти" как такого факта сознания, который, своими неуловимыми для менталитета свойствами оттеняет для нас вообще "структуру сознания" (а не только структуру сознания "время")…

В той мере, в какой мы рассматриваем содержательность сознания со стороны психических механизмов как протекающих во времени, мы обнаруживаем, что время дискретно. Следующий момент времени нам не известен из предыдущего. Точно так же, как в смерти: зная, что мы умрем, мы никогда не знаем момента смерти. Это событие, которое произойдет, так же дискретно, как дискретно приходят единицы времени для осуществления и развертывания какой-то содержательности сознания. С точки зрения дискретности времени, то есть отсутствия связи между моментами времени, должен быть понят факт, который мы бы назвали "случайностью мысли". Что мы делаем, когда мы развертываем знание в его знаковых элементах? Изображая, например, структуру знания как научную теорию или лингвистическую структуру, мы фактически постфактум развертываем последовательность каких-то уже совершившихся событий, которые этой последовательностью (то есть возможностью из предшествующих элементов выводить последующие) не обладают, когда само мышление случается. Ведь когда мы мыслим, мы не имеем никаких гарантий, что данная мысль или мысль вообще "придет" нам в голову. Когда она пришла нам в голову, мы можем постфактум развернуть ее как какую-то структуру, в том числе как структуру логических выводов…

Какую структуру мы развернем, это не имеет значения, поскольку, с нашей точки зрения, с точки зрения дискретности моментов времени, – в принципе абсолютно случайна любая мысль. Только постфактум она приобретает черты какой-то необходимости, в том числе логической, и только на уровне рефлексии мы развертываем такого рода порядок в структуру, в которой есть какое-то движение от элемента X к элементу Y, от элемента Y к элементу Z во времени…

Тогда "смерть" нам явится уже не в качестве особой структуры сознания, а в качестве символа дискретности времени. Или более точно: "смерть" есть символическое обозначение дискретности моментов времени по отношению друг к другу в отношении сознания.

(Мамардашвили М., Пятигорский А. Символ и сознание. М. 1999. С. 151-152. С. 167).

Маркс К.

Время – фактически является активным бытием человека. Оно не только мера его жизни, оно – пространство его развития.

(Маркс К. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 47, с. 517).

К экономии времени сводится в конечном счете вся экономия.

(Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 гг. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., изд. 2, т. 46, ч. 1, с. 117).

Мах Э.

Это абсолютное время не может быть измерено никакими движениями, и поэтому не имеет никакого ни практического, ни научного значения, никто не вправе сказать, что он что-нибудь о таком времени знает, это праздное, “метафизическое” понятие.

(Мах Э. Механика. Историко-критический очерк ее развития. Спб., 1909. С. 187).

Мейен С.

Время не есть некая самостоятельная субстанция, чистое “дление” с собственными метрическими свойствами, некое текущее вместилище, в которое погружены происходящие в мире процессы. Несколько упрощенно можно сказать, что время – это сами процессы, сама последовательность событий… Сколько существует процессов, столько же существует и времен… Отказ от “бытового” представления о времени как о независимом от природных процессов вместилище для них, пожалуй, наиболее трудный шаг в понимании существа стратиграфических проблем.

(Мейен С.В. Спорные вопросы стратиграфии // Природа. 1974. № 12. С. 19).

Мелисс

То, что было, было всегда и будет вечно. Ибо, если оно возникло, то до своего возникновения оно должно было вовсе не существовать. Если же, в самом деле ничего не было, то никоим образом не могло что-нибудь возникнуть из ничего.

(Цит по: Маковельский А. Досократики, ч. 1. Казань, 1914, с. 103).

Михайлов Ф.

Эксперимент А.И. Мещерякова позволил убедиться на практике в том, что человек только тогда приобретает способность мыслить и относиться к миру со знанием, когда реальное историческое время культуры становится его личной биографией.

(Михайлов Ф.Т. Загадка человеческого Я. М., 1972, с. 279).

Молчанов Ю.

Пространство и время не существуют сами по себе и поэтому содержание этих понятий нужно исследовать не вообще, а только изучая конкретные явления природы и их взаимосвязь между собой.

(Молчанов Ю.Б. Четыре концепции времени в философии и физике. М., 1977. С. 95).

В самом общем виде вопрос стоит так: представляет ли собой время некую первичную, фундаментальную, абсолютно самостоятельную сущность, является ли оно особой субстанцией в спинозовском ее понимании как причины самой себя (causa sui), или же оно есть нечто вторичное, производное чего-то другого, по отношению к нему более фундаментального и первичного?

(Молчанов Ю. Проблема времени в современной науке. М., 1990. С. 37).

Временные отношения являются более широкими, чем реальные причинные отношения, поскольку охватывают не только реальные, но и возможные причинные связи…

В реляционной концепции временные отношения не выводятся из реальных причинно-следственных отношений, а тождественны лишь с возможностью существования последних… которые… определяются таким глобальным свойством природы и существующих материальных взаимодействий, как конечный характер скорости их распространения…

Принцип причинности описывает механизм, благодаря которому происходит смена состояний материальных систем во времени. Этот механизм определяется реальными физическими взаимодействиями. Принцип детерминизма описывает форму этих последовательностей, ее необходимый и определенный или же случайный характер.

(Молчанов Ю. Проблема времени в современной науке. М., 1990. С. 89-94).

Различные точки зрения на процесс становления, т. е. на вопрос об отношении категорий времени и бытия, выражают статическая и динамическая концепции времени. Согласно статической концепции, события прошлого, настоящего и будущего существуют реально и в известном смысле одновременно, а становление и исчезновение материальных объектов – это иллюзия, возникающая в момент осознания того или иного изменения. Согласно динамической концепции, реально существуют только события настоящего времени; события прошлого реально уже не существуют, а события будущего реально еще не существуют.

(Молчанов Ю. Проблема времени в современной науке. М., 1990. С. 101).

Спор идет не о том, существует ли объективное время или нет, а о том, как его описать в логике понятий. И не случайно, видимо, дискуссии в современной зарубежной философской литературе ведутся в основном вокруг логических и лингвистических вопросов, связанных с этими концепциями.

(Молчанов Ю. Проблема времени в современной науке. М., 1990. С. 116).

Центральным, наиболее важным и наименее изученным в комплексе вопросов, составляющих проблему времени, является вопрос о соотношении между прошлым, настоящим и будущим. Можно прямо сказать, что если мы найдем решение всех вопросов, составляющих проблему времени, но не сможем ответить на вопрос, чем физическое бытие событий настоящего отличается от бытия событий прошлого, проблема времени так и останется проблемой…

Но если физические теории и законы действительно не в состоянии предложить объективного критерия для выбора момента настоящего времени, то это не означает, что требование указать объективные критерии для его выделения лишено оснований.

(Молчанов Ю. Проблема времени в современной науке. М., 1990. С. 118, 124).

В отличие от строгой формулировки принципа детерминизма, постулирующего полную симметрию событий прошлого и будущего, реальная действительность замечательным образом асимметрична как в отношении бытия событий, так и их описания.

(Молчанов Ю. Проблема времени в современной науке. М., 1990. С. 129).

Во времени исчезает все, и исчезает без следа, и в этом-то и состоит подлинная сущность времени.

(Молчанов Ю. Проблема времени в современной науке. М., 1990. С. 133).

Мостепаненко А.

Грубо, в первой степени приближения, можно было бы сказать, что сущность пространства соотносима с сущностью материи, а сущность времени — с сущностью движения. Несколько точнее было бы сказать, что время соотносимо более с моментом изменчивости, присущим движущейся материи, чем с моментом устойчивости. Конечно, и пространство соотносимо с движением, например, с механическим перемещением.

(Мостепаненко А.М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени. Л., 1969. С. 7).

Все реальные объекты существуют в пространстве и времени. Опыт показывает, что с удалением из пространства многих объектов пространство не исчезает и время не перестает течь. Такая ситуация приводит к мысли о “пустых” пространстве и времени, независимых от объектов. Но допущение такой мысли связано с допущением странного типа реальности, отличной от реальности телесных объектов: реальности – ничто, которая несмотря на небытие, существует и необходима для помещения в ней телесных объектов, обычной реальности.

(Мостепаненко А.М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени. Л., 1969. С. 36-37).

Время есть форма существования фундаментальных материальных явлений и процессов, которая служит необходимым условием смены состояний микрообъектов и протекания макропроцессов

(Мостепаненко А.М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени. Л., 1969. С. 57).

В общем плане, отличие пространства и времени характеризуется тем, что пространство связано с аспектом сосуществования явлений, а время — с аспектом смены состояний. Пространство в некотором смысле связано с аспектом устойчивости материальных явлений, а время — с аспектом изменчивости, процесса.

(Мостепаненко А.М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени. Л., 1969. С. 83-89).

Пространство и время, будучи обусловлены особо фундаментальными явлениями и взаимодействиями, являются гораздо более всеобщими типами реальности, чем окружающие нас материальные объекты.

(Мостепаненко А.М. Проблема универсальности основных свойств пространства и времени. Л., 1969. С. 95).

С помощью обратимых процессов можно зафиксировать лишь упорядоченность времени, но не его направление. В самом деле, если процесс обратим, то обращенный процесс неразличим с прямым, протекающим во времени с противоположным направлением.

(Мостепаненко А.М. Размерность времени и временной порядок // Пространство, время, движение. С. 40).

Муравьев В.

Будущее есть только воля, а содержание воли есть только будущее.

(Муравьев В.Н. Овладение временем. М., 1998. С. 48).

Но изменения вещей в смысле обособления их или объединения есть всегда изменение времени… Мы господствуем над вещами потому, что знаем их законы, но, вместе с тем, мы этими законами связаны. При сознательных же элементах закон творится их волей. На самом деле это, конечно, идеальный случай, который реально не встречается, ибо мировой детерминизм включает действия несознательных элементов. Это и является причиной того, что время преодолевается всегда в ограниченных условиях.

(Муравьев В.Н. Овладение временем. М., 1998. С. 159).

Нанси Ж.-Л.

Оппозиции “пространство – время” и “присутствие – отсутствие" структурируют понятие социального отношения как опространствливание – овременение и как присутствие – отсутствие.

(Нанси Ж.-Л. Нехватка ничто // Социо-Логос постмодернизма. М., 1997. С. 84).

Наторп П.

Абсолютное время есть предельное понятие, необходимое лишь для выражения метода познания природы; время не есть понятие об объекте природы, который уже налицо или который еще следует отыскать; время не есть также какое-нибудь экзистенциальное определение предмета природы, который уже налицо или который еще следует доказать.

(Наторп П. Логика (сжатое пособие к лекциям). СПб., 1909, с. 49).

Никулин Д.

Время перемеривается временем единичного движения, и тогда время этого единичного движения перемеривает целое время… у времени как бы две единицы: непрерывная, вычленяемая во времени временем единичного движения – и дискретное "теперь", кладущая предел непрерывной единице.

(Никулин Д.В. Основоположения европейской рациональности и проблема времени // Исторические типы рациональности. Т. 2, М., 1996. С. 108).

Ньютон И.

I. Абсолютное, истинное, математическое время само по себе и по самой своей сущности, без всякого отношения к чему-либо внешнему протекает равномерно и иначе называется длительностью.

Относительное, кажущееся или обыденное время есть или точная или изменчивая, постигаемая чувствами, внешняя, совершаемая при посредстве какого-либо движения мера продолжительности, употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени, как-то: час, день, месяц, год.

II. Абсолютное пространство по самой своей сущности безотносительно к чему бы то ни было внешнему, остается всегда одинаковым и неподвижным.

Относительное есть его мера или какая-либо ограниченная подвижная часть, которая определяется нашими чувствами по положению его относительно некоторых тел, и которое в обыденной жизни принимается за пространство неподвижное: так, например, протяжение пространства подземного, воздуха или надземного определяется по их положению относительно земли.

(Ньютон И. Математические начала натуральной философии / Пер. с лат. А.И. Крылова. М., 1989. С. 30).

Он [Бог] продолжает быть всегда и присутствует всюду, всюду и везде существуя; Он установил пространство и продолжительность. Так как любая частица пространства существует всегда и любое неделимое мгновение длительности существует везде, то несомненно, что Творец и Властитель всех вещей не пребывает где-либо и когда-либо (а всегда и везде)… От слепой необходимости природы, которая повсюду и всегда одна и та же, не может происходить изменение вещей. Всякое разнообразие вещей, сотворенных по месту и времени, может происходить лишь от мысли и воли Существа необходимо существующего.

(Ньютон И. Математические начала натуральной философии / Пер. с лат. А.И. Крылова. М., 1989. С. 660-661).

Парменид

Как может "быть потом" то, что есть, как могло бы "быть в прошлом"?
"Было" - значит не есть, не есть, если "некогда будет".

(Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики (ред. Лебедев А.). - М.: "Наука", 1989. С. 296).

Пастернак Б.

Будущее – это худшая из всех абстракций. Будущее никогда не приходит таким, каким его ждешь. Не вернее ли сказать, что оно вообще никогда не приходит? Если ждешь А, а приходит Б, то можно ли сказать, что пришло то, чего ждал? Все, что реально существует, существует в рамках настоящего.

(Цит. по: Егоров Б.Ф. Категории времени в русской поэзии XIX века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. Л. 1974. С. 166).

Патнэм Х.

Конечно, я полагаю, что не существует каких-либо философских проблем времени: существует только физическая проблема детерминирования точной физической геометрии четырехмерного континуума, в котором мы живем.

(Putnam H. Time and Physical Geometry. - “The Journal of Philosophy”, 1967, vol. 64. N 8, р. 247).

Патрици Ф.

Время же поистине есть длительность, общая и движению, и покою; оно есть пребывание и длительность тел и телесных вещей.

(Цит. по: Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. М.: Высшая школа, 1980, с. 255-256).

Платон

Для начала должно разграничить вот какие две вещи: что есть вечное, не имеющее возникновения бытие и что есть вечно возникающее, но никогда не сущее. То, что постигается с помощью размышления и объяснения, очевидно, и есть вечно тождественное бытие; а то, что подвластно мнению и неразумному ощущению, возникает и гибнет, но никогда не существует на самом деле.

(Платон. Тимей // Платон. Соч. в 3-х тт. Т. 3. М., 1971. 27d-28a).

Демиург замыслил сотворить некое движущееся подобие вечности; устрояя небо, он вместе с ним творит для вечности, пребывающей в едином, вечный же образ, движущийся от числа к числу, который мы назвали временем.

(Платон. Тимей // Соч. в 3-х тт. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. 37d).

Итак, время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно, если наступит для них распад; первообразом же для времени служит вечная природа, чтобы оно уподобилось ей, насколько возможно. Ибо первообраз есть то, что пребывает целую вечность, между тем как [отображение] возникло, есть и будет в продолжении целокупного времени. Такими были замысел и намерение бога относительно рождения времени; и вот, чтобы время родилось из разума и мысли бога, возникли Солнце, Луна и пять других светил, именуемых планетами, дабы определять и блюсти числа времени.

(Платон. Тимей // Соч. в 3-х тт. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. 38b–c).

Что касается круговоротов прочих светил, то люди, за вычетом меньшинства, не замечают их, не дают им имен и не измеряют их взаимных числовых отношений, так что, можно сказать, они и не догадываются, что эти необозримо многочисленные и несказанно многообразные блуждания также суть время.

(Платон. Тимей // Соч. в 3-х тт. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. 39c–d).

Плотин

Как своего рода субстрат умопостигаемого мира вечность называется субстанцией; как жизнь она является движением; как неизменно пребывающее начало - это покой; как единство в многообразии – она есть первично данное тождество. Если все эти различные формы вечности мы снова объединим в живом бытии умопостигаемого мира, отвлекаясь, по возможности, от присущих ему моментов многообразия и сосредоточивая свое внимание на вечно живом и неутомимом потоке его сил, на его внутренней неизменности, его постоянстве, непрерывности, проявляющихся в его мышлении и жизни, то совокупность всех этих моментов даст нам вечность в форме жизненного процесса, постоянно тождественного с самим собою. Этот процесс сразу объемлет все; в нем проявляется все одновременно, и он обнаруживает себя во всем, не меняя своих форм во времени, а схватывая их в высшем единстве. И единство это также не меняет своего характера во времени; оно есть нераздельное совершенство, в котором все как бы концентрировано вокруг одного пункта, не приходя при этом в движение, а оставаясь на одном месте; неизменно, - оно всегда живет в настоящем, так как ничто, причастное ему, не могло отойти в прошлое и не может скрываться в будущем, а вечно существует в неизменном виде

(Плотин, Эннеады, III, кн. 7, гл. 1; цит. по: М. Браш. Классики философии. Т. 1. Греческая философия, СПб, 1907, с. 459).

Не существует ли также и в нас время? Несомненно. (Оно есть) в каждой такой душе и единовидно у всех (людей), и все (эти) души – едины. Потому и не дробится время, равно как и вечность, которая (существует) по-разному во всех одновидных (сущностях).

(Плотин. Эннеады III, 7, 8. Цит. по: Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927, с. 343).

Невозможно, чтобы (время) было движением, ни в том случае, если брать все (возможные) движения и превращать их из всех как бы в одно, ни в том случае, если брать (только) правильное ... движение… Если движение может прекратиться или быть прерванным, то ничто подобное немыслимо относительно времени.

(Плотин. Эннеады III, 7, 8. Цит. по: Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927, с. 353).

Существующее до него [времени] есть вечность, не сопровождающая его в его течении и не сораспространяющаяся с ним. Благодаря этому она впервые (снизошла) во время и породила время и содержит его (вместе) со своей собственной энергией.

(Плотин. Эннеады III, 7, 8. Цит. по: Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927, с. 362).

Время есть жизнь души, пребывающей в переходном движении от одного жизненного проявления к другому.

(Плотин. Эннеады III, 7, 10. Цит. по: Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука. М., 1927, с. 306).

Время есть продукт созерцания, неразрывно связанный с душой, как вечность неразрывно связана с умопостигаемым миром…

(Плотин, Эннеады, III, кн. 7, гл. 11. Цит. по: М. Браш. Классики философии. Т. 1. Греческая философия, СПб, 1907, с. 469).

Время не разрывается на части и не делится между отдельными душами подобно тому, как вечность существует неделимо, но в различных проявлениях в вещах одного и того же порядка… Время заключается в каждой человеческой душе, и притом время с одинаковыми свойствами.

(Плотин, Эннеады, III, кн. 7, гл. 13. Цит. по: М. Браш. Классики философии. Т. 1. Греческая философия, СПб, 1907, с. 471)

Понятие об определенном промежутке времени нам необходимо в качестве масштаба, а именно, времени, потому что время, взятое само по себе, не является подобным масштабом…

Промежуток времени после закончившегося движения выступает для нас более наглядно, чем время, протекающее при покое…

Многие философы пришли к определению: "время есть мера движения", вместо того, чтобы сказать: “время измеряется движением”, т. к. измеряемое существует самостоятельно.

(Плотин, Эннеады, III, кн. 7, гл. 11. Цит. по: М. Браш. Классики философии. Т. 1. Греческая философия, СПб, 1907, с. 469).

Время… является измерением длины подобной жизни; эта длина развертывается в бесшумно наступающих изменениях, которые протекают равномерно.

(Плотин, Эннеады, III, кн. 7, гл. 11. Цит. по: М. Браш. Классики философии. Т. 1. Греческая философия, СПб, 1907, с. 469).

Первый взгляд понимает под временем то, что называют движением; второй - то, что находится в движении, третий, наконец, - то, что стоит в некотором отношении к движению.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 327).

Если же протяженности движения дается название времени, то под ним понимается не протяженность самого движения, а то начало, благодаря которому движение само получает свою протяженность, протекая как бы параллельно с этим началом. Какова природа этого начала, этого мы не знаем. Но ясно, что таким началом может быть только время, в котором, произошло движение.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 329).

Итак, время не тождественно с числом, измеряющим движение, устанавливая его начало и конец, будь то не только движение любой скорости, но и движение равномерное.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 332).

…оно существует как измеримая величина независимо от того, измеряет ли его кто-нибудь или нет. Но если кто-либо, несмотря на это, будет считать душу субъектом, пользующимся величиной как средством измерения, то какое значение может иметь это для понятия времени?

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 332).

…время есть не что иное, как следствие движения во времени.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 333).

И подобно тому, как из неподвижного зародыша развивается идея, захватывая, как полагают, в своем движении все более и более далекие сферы, заставляя путем последовательного деления исчезнуть многое, поглощая это многое вместо единого в себе самой и приходя таким путем к более обширной, хотя внутренне ослабленной сфере, - подобно этому и душа, создавая этот мир в подражание миру сверхчувственному, мир находящийся в движении, похожем на движение потустороннего мира как копия на оригинал, сначала сама сделалась временем, которое заменило вечность. Затем она отдала во власть времени, возникший видимый мир, поместив его целиком во время со всеми его изменениями.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 333-334).

Мы приписали бы в этом случае характер времени и определения «раньше» и «позже» движению, лишенному души, и отрицали бы все это за тем движением, которое является прообразом нашего движения, которое в первоначальном самодеятельном процессе порождает смену предшествующего и последующего и которое создает одновременно с каждым членом ряда также и переход этого звена к ближайшему.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 337-338).

Вечность и является источником времени, которое она наделила собственной активностью. И эта активность живет повсюду, потому что время неразрывно связано со всеми частями вселенной, подобно тому, как наша душа неразрывно связана со всеми частями тела.

(Плотин. О времени и вечности (перевод Б. Ерогина) // Плотин. Сочинения. Плотин в русских переводах. - СПб., 1995. с. 338).

Пригожин И.

Интерпретация времени как внутреннего свойства физической системы выходит за рамки традиционного физического описания.

(Пригожин И. От существующего к возникающему. М., 1985, с. 218).

С точки зрения идеала детерминизма само понятие истории лишено смысла. Движения небесных тел не имеют истории, поэтому мы можем вычислить затмение независимо от того, было ли оно в прошлом или предстоит в будущем… Современная физика в той мере, в какой она осознает себя наукой о физико-химическом становлении, а не наукой о вневременных законах, превращающих это становление в видимость, обнаруживает в своей собственной области ряд проблем, которые в прошлом побуждали некоторых сомневаться в “научности” гуманитарных наук.

(И. Пригожин. Переоткрытие времени // Вопросы философии, № 8, 1989. С. 4-5).

Отрицание времени было искушением и для Эйнштейна, ученого, и для Борхеса, поэта. Оно отвечало глубокой экзистенциальной потребности… В письме к Максу Борну (1924 г.) Эйнштейн заметил, что если бы ему пришлось отказаться от строгой причинности, то он предпочел бы стать "сапожником или крупье в игорном доме, нежели физиком" (Born M., ed. The Born-Einstein Letters. – N.Y.: Walker, 1971, p. 82). Физика, для того чтобы она имела в глазах Эйнштейна какую-то ценность, должна была удовлетворять его потребности в избавлении от трагедии человеческого существования. "И все же, и все же…" Столкнувшись со следствием собственных идей, доведенных Геделем до предела, с отрицанием той самой реальности, которую призван познать физик, Эйнштейн отступил…

Время и реальность нерасторжимо связаны между собой. Отрицание времени может быть актом отчаяния или казаться триумфом человеческой мысли, но это всегда отрицание реальности.

(Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1999. С. 260).

Прокл

Время не подобно прямой линии, бесконечно продолжающейся в обоих направлениях. Движение Времени соединяет конец с началом, и это происходит бесчисленное число раз. Благодаря этому Время бесконечно.

(Цит. по: Зигуненко С. Как устроена машина времени? М.: Знание, 1991. с. 48).

Рассел Б.

Прошлое, настоящее и будущее проистекают из временных отношений субъекта и объекта, тогда как отношения раньше или позже проистекают из временных отношений объекта и объекта.

(Russell B. On the Experience of Time, ”The Monist”, 25, 1915, р. 212).

Хотя мы и не можем согласиться с мнением Ньютона, что “время” не нуждается в определении, все-таки ясно, что утверждения о времени требуют некоторых неопределяемых терминов. Я выбираю отношение “раньше-позже”, или полного предшествования.

(Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. Киев. 1997. С. 290).

Если мы откажемся от классического философского понятия субстанции, то тождество объекта самому себе следует определить как причинную линию, являющуюся временным рядом событий, который указывает на непрерывное присутствие "чего-либо" – непрерывность структуры или качества, или непрерывного изменения и того и другого, всего, что можно изобразить в виде мировой линии.

(Рассел. Б. Человеческое познание. М. 1957. С. 486).

Рейхенбах Г.

Для решения проблемы времени не существует других способов, кроме методов физики. Физика гораздо более других наук связана с природой времени. Если время объективно, то физик должен установить этот факт, если имеется становление, то физик должен познать его, однако если время лишь субъективно и бытие безвременно, тогда физик должен иметь возможность игнорировать время в своем истолковании реальности и описывать мир без ссылок на время. Утверждение Парменида, что время является иллюзией, утверждение Канта, что время субъективно, и утверждение Гераклита и Бергсона, что все течет, недостаточно обоснованы. Они не учитывают того, что о времени говорит физика. Исследование природы времени без изучения физики – безнадежное предприятие. Если имеется решение философской проблемы времени, то оно зафиксировано в уравнениях математической физики.

Возможно, более точным было бы сказать, что решение следует искать между строк физических исследований. Физические уравнения формулируют специфические законы в наиболее общей форме, но философский анализ связан с высказываниями об уравнениях, а не с их содержанием… По этим причинам философские исследования физики ведутся не на языке самой физики, а на метаязыке, который говорит о языке физики… утверждение, что физика якобы "опространствует" время, является следствием глубокого заблуждения. Специфическая природа времени, отличная от природы пространства, отражается в фундаментальных уравнениях физики… Ниже будет показано, что физика может дать оценку потоку времени и становлению… Даже значение таких терминов, как "время" и "становление", может быть понято только таким здравым смыслом, который ассимилировал достижения научного мышления.

(Рейхенбах Г. Направление времени. М., 1962, с. 32-33).

Если мы определяем временной порядок с помощью причинных связей, то этим мы показываем, какие специфические свойства физической реальности отражаются в структуре времени, и тем самым даем экспликацию неясного понятия временного порядка.

(Рейхенбах Г. Направление времени. М., 1962, с. 41).

Человек - часть природы, и его память представляет собой регистрирующий инструмент, подчиняющийся законам теории информации. Возрастание информации определяет направление субъективного времени. Вчерашние переживания регистрируются в нашей памяти, а переживания завтрашнего дня – нет, и они не могут быть зарегистрированы до тех пор, пока завтра не станет сегодня. Время нашего опыта тождественно времени, которое фиксируется с помощью регистрирующих инструментов…

Определение течения времени не только человеческая прерогатива, любой регистрирующий инструмент делает то же самое. То, что мы называем направлением времени, направлением становления, представляет собой отношение между регистрирующим инструментом и его окружением. То, что это отношение одинаково для всех инструментов, включая и человеческую память, гарантируется статистической изотропией Вселенной.

(Рейхенбах Г. Направление времени. М., 1962, с. 358).

Каждый промежуток времени связан с каким-либо процессом, ибо в противном случае он не был бы воспринят вообще.

(Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. М., 1985, с. 146).

Прошлое – время, в котором мы ничего не можем изменить, но относительно которого питаем иллюзию, что знаем о нем все. Будущее – время, о котором мы не знаем ничего, но питаем иллюзию, что можем его изменить. Настоящее – это граница, где одна иллюзия сменяется другою.

(Коста де Боригар О., Рейхенбах Г. Информационные аспекты прошлого и будущего. Цит по.: Подольный Р.Г. Освоение времени. М. 1989. С. 56-57).

Рикер П.

Для овладения безмерностью космического времени и быстротечностью людской жизни человечество создало символические структуры.

(Рикер П., цит. по: Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990, с. 12).

У Августина нет чистой феноменологии времени, возможно, ее никогда не будет и после него. Под чистой феноменологией я подразумеваю интуитивное постижение структуры времени, которое не только может быть отделено от процедур аргументации, используемых в феноменологии для разрешения апорий, унаследованных из предшествующей традиции, но и не расплачивается за свои открытия новыми, более дорогостоящими апориями. Мой тезис состоит в том, что подлинные находки феноменологии времени нельзя окончательно избавить от апоритичности… мы придем к совершенно кантианскому тезису, что время нельзя наблюдать непосредственно, что время в сущности своей неуловимо. В этом смысле бесконечные апории чистой феноменологии времени станут расплатой за любую попытку обнаружить само время.

(Рикер П. Время и рассказ, т. 1. М.-СПб. 2000. С. 102).

Аналитическая философия истории исключает – как принцип и как гипотезу – …философию истории гегельянского типа. Она приписывает этой философии притязание постичь историю в целом, и это справедливо; но это притязание она интерпретирует следующим образом: говорить об истории в целом – значит создавать общую картину прошлого и будущего; высказываться же по поводу будущего – значит экстраполировать на будущее конфигурации и связи прошлого; а эта экстраполяция, являющаяся, в свою очередь, составной частью предсказания, заключается в том, чтобы говорить о будущем в терминах, соответствующих прошлому. Но здесь не может быть истории будущего (а тем более, как мы увидим, истории настоящего) в силу самой природы повествовательных предложений, которые переописывают прошлые события в свете событий последующих…

Не существует истории настоящего… Она могла бы быть лишь предвосхищением того, что напишут о нас будущие историки. Симметрия между объяснением и предсказанием, характерная для номологических наук, нарушается на уровне самого исторического высказывания. Если бы такое повествование о настоящем могло быть написано и узнано нами, мы смогли бы, в свою очередь, опровергнуть его, делая противоположное тому, что оно предсказывает… Утверждение Пирса, что “будущее открыто”, означает следующее: “никто не написал истории настоящего”. Это последнее замечание приводит нас к… внутренней границе повествовательных высказываний.

(Рикер П. Время и рассказ, т. 1. М.-СПб. 2000. С. 167, 171).

Я не думаю, что прошедшее будущее и будущее прошедшее категориально сходны; наоборот, отсутствие симметрии между ними порождает то, что Минк весьма верно называет “мучительным характером исторического сознания”. Затем, определенность прошлого не исключает своего рода ретроактивных изменений значения… Именно на уровне исходных случайностей некоторые события обладают статусом бывших будущих, если принять во внимание ход действия, реконструированный ретроспективно. В этом смысле даже онтология времени должна отвести место будущему прошедшему времени…

(Рикер П. Время и рассказ, т. 1. М.-СПб. 2000. С. 183-184).

От Августина до Хайдеггера любая онтология времени ставила целью отделить чисто хронологическое время от временных свойств, базирующихся на последовательности, но несводимых одновременно и к простой последовательности, и к хронологии.

(Рикер П. Время и рассказ, т. 1. М.-СПб. 2000. С. 186).

Открытие большой длительности может выражать забвение человеческого времени, которое всегда требует ориентира в настоящем. Этих губительных последствий можно избежать лишь при условии сохранения аналогии между временем индивидов и временем цивилизаций: аналогии роста и упадка, созидания и смерти, аналогии судьбы.

(Рикер П. Время и рассказ, т. 1. М.-СПб. 2000. С. 257).

Рорти Р.

Невещественное – тайна, находящаяся за пределами чувств, – не имеет ни пространственного, ни временного характера. Похоже, это дает нам изящную краткую триадическую классификацию: физическое – это пространственно-временное, психологическое – это непространственное, но временное, а метафизическое – это ни пространственное, ни временное.

(Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск. Изд-во Новосибирского университета. 1991).

Розен Р.

Динамические модели включают время как существенную переменную и служат решающим фактором для управления, осуществляемого на основе прогнозирования. Но для их изучения требуется аккуратное исследование самого понятия времени, того, что за этим понятием скрывается. Оказывается, что время само является сложной категорией в том смысле, что допускает много различных моделей и представлений, его объясняющих. Так, например, время в классической механике... неявно определяется канонической гамильтоновой системой дифференциальных уравнений... такая форма резко отличается от модели времени, используемой при описании стохастических процессов. И время, которое мы находим в статистической термодинамике, оказывается как формализм совершенно несравнимым с "гамильтоновым" временем. Еще один тип времени – это так называемое логическое время, связанное с понятием логического предшествования. В высшей степени интересны те взаимосвязи, которые существуют между всеми этими различными формами времени. Они находят самое фундаментальное проявление в трактовках динамических моделей и в природе прогнозов, получаемых с помощью этих моделей.

(Rosen R. Anticipatory Systems in Retrospect and Prospect // General System Yearbook. 1980. № 24. P. 11-23).

Рушд Ибн

Протяженность есть необходимый атрибут тела, так же как время есть атрибут движения.

(Избранные произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока IX-XIV вв. М. 1961. С. 449).

Саксонский Альберт

Никакое другое движение не является временем в столь же основном значении (ita principaliter), в каком является временем движение неба, ибо никакое другое движение не отвечает в такой же степени основным условиям меры (principales conditiones mensure).

(Цит. по: Зубов В.П. Пространство и время у парижских номиналистов ХIV в. (к истории понятия относительного движения) // Из истории французской науки. - М.: АН СССР. 1960. 2-е изд. С. 40).

Сартр Ж.-П.

Я есть мое прошлое, и если меня нет, мое прошлое не будет существовать дольше меня или кого-то еще. Оно не будет больше иметь связей с настоящим. Это определенно не означает, что оно не будет существовать, но только то, что его бытие будет неоткрытым. Я единственный, в ком мое прошлое существует в этом мире.

(Sartre J.P. Being and Nothingness: An essay on phenomenological ontology. – London, 1969, p. 115).

Действительное будущее – есть возможность такого настоящего, которое я продолжаю в себе и которое есть продление действительного в себе. Мое будущее вовлекает как будущее сосуществование очертания будущего мира… будущее в-себе, которое обнаруживается моим будущим, существует в направлении прямо соединенном с реальностью, в которой я существую.

(Sartre J.P. Being and Nothingness: An essay on phenomenological ontology. – London, 1969, p. 214).

Диалектика как движение действительности невозможна, если не диалектично время, т.е. если отрицают определенную активность будущего как такового. Мы должны понять, что ни люди, ни их действия не находятся во времени: время, как конкретное свойство истории, созидается людьми на основе их изначального времяполагания.

(Сартр Ж.-П. Проблемы метода. М., 1994. С. 113).

Светлов Р.

Качественность времени, т.е. психологическая насыщенность, невычлененность из событий и эмоций, в конечном же итоге отождествлена с "вне времени" этих событий.

Мифологическое восприятие времени подразумевает представление об одновременности всех событий в мире, т.е. восприятие временной среды как покоящейся длительности.

Пространственность времени: прошлое и будущее для мифологического мышления локализованы скорее в пространственном, чем темпоральном (как мы понимаем его сейчас) смысле.

Время воспринимается как то, что обладает свойством цикличности. Мировой процесс в мифологическом сознании представляет собой ряд повторяющихся архетипических актов, а если точнее, не повторяющихся, а возвращающихся и каждый раз совершающихся заново…

Гераклит же опять возвращается к "качественности" времени, доводя ее до смыслового конца – растворяя время в мире. Бесконечное разнообразие временных мер - "временных качеств", переливающихся друг в друга, обернулось у него огнем – самой подвижной, беспокойной субстанцией в истории античной философии... Представление о времени как о становлении, как об абсолютной неустойчивости имеет глубокую связь с данным учением.

(Светлов Р. Формирование концепции времени в древнегреческой философии. Автореферат дис. на соискание уч. степ. к.ф.н. - Л., 1989. С. 6-8).

Свидерский В.

Для того, чтобы представление о полимодальности времени сохранило ранг научной концепции и не превратилось в простую фиксацию сложившейся практики, когда проблема времени так или иначе изучается в рамках многих научных дисциплин, первостепенной является задача идентификации отдельных модальностей.

(Свидерский В.И. Философское значение пространственно-временных представлений в физике. Л.: ЛГУ, 1956, с. 73).

На основе общей диалектики формы и содержания следует заключить, что различным качественным состояниям движущейся материи должны соответствовать и качественно различные пространственно-временные формы.

(Свидерский В.И. Философское значение пространственно-временных представлений в физике. Л.: ЛГУ, 1956, с. 184).

Общее качественное различие пространства и времени имеет своим глубоким основанием качественные различия сторон сосуществования и изменения в бытии движущейся материи. Сосуществование, рядоположенность явлений и их изменение суть состояния, не сводимые друг к другу. Именно поэтому, несмотря на органическое единство, пространство и время не сводимы друг к другу.

(Свидерский В.И. Пространство и время. М., 1958, с. 193).

Секст Эмпирик

…всякое движение происходит во времени, поэтому и движение мира произойдет во времени. Но время не происходит во времени. Ведь тогда оно будет или в себе самом, или в другом времени, или в других временах.

(Секст Эмпирик. Против ученых // Соч. в 2-х т. Т1. - М., 1975. с. 347).

Сенека

Гераклит, который обязан своим прозвищем темноте стиля, сказал: "Один день равен всякому". Эти слова различные толкователи толкуют по-разному. [Один] говорит, что ["равен" значит] "равен часами" и нельзя сказать, чтобы он был не прав. Ибо если день есть время, равное двадцати четырем часам, то все дни по необходимости равны между собой, так как то, что теряет день, приобретает ночь. Другой утверждает, что один день равен всем в смысле подобия, ибо даже самый продолжительный отрезок времени не содержит ничего, чего бы ты не нашел в одном дне: света и ночи...

(Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики / Издание подготовил А.В. Лебедев. М., 1989. С. 226).

Спенсер Г.

Пространство и время существуют не в мысли, а вне ее и столь абсолютно не зависят от нее, что их нельзя понять, как переставшими существовать даже в том случае, если ум перестал существовать.

(Спенсер Г. Основные начала // Сочинения. Т. 1. СПб, 1899, с. 28).

Спиноза Б.

Вечность – атрибут, под которым мы постигаем бесконечное существование Бога, напротив, длительность – атрибут, под которым мы постигаем существование отдельных вещей так, как они пребывают в длительности.

Длительность – атрибут, под которым мы постигаем существование сотворенных вещей так, как они пребывают в действительности... Время не состояние вещей, но только модус мышления... служащий для объяснения длительности.

(Спиноза Б. Основы философии Декарта, доказанные геометрическим способом. Приложение, содержащее метафизические мысли // Спиноза Б. Избр. произв. в 2-х тт. М. 1957, Т. 1, с. 278-279).

Мы не можем себе представить до творения никакого времени и никакой длительности. Время и длительность начались вместе с вещами, ибо время есть мера длительности или же, скорее, только модус мышления.

(Спиноза Б. Приложение, содержащее метафизические мысли // Избр. произв. в 2-х тт. Т. 1. М. 1957, с. 303).

Чтобы определить длительность данной вещи, мы сравниваем ее с длительностью вещей, имеющих прочное и определенное движение, и это сравнение называем временем. Поэтому время не состояние вещей, но только модус мышления…, служащий объяснению длительности.

(Спиноза Б. Избр. произв. в 2-х тт. Т. 1. М. 1957, с. 278).

Спиркин А.

Непосредственным источником формирования категории времени служило прежде, служит и теперь повседневное, основанное на практике чувственное восприятие непрерывной смены событий… необходимым условием познания реального времени является не только наблюдаемая человеком смена событий, но прежде всего его практическое взаимодействие с действительностью.

(Спиркин А.Г. Основы философии. С. 416-417).

Стобей

Из всех (вещей) время есть самое последнее и самое первое; оно все имеет в себе самом и оно одно существует и не существует. Всегда из сущего оно уходит и приходит само по противоположной себе дороге. Ибо завтра для нас на деле (будет) вчера, вчера же (было) завтра.

(Цит по: Маковельский А. Досократики. Ч. 1. Казань, 1914, с. 179).

Тагор Р.

Нетрудно представить себе разум, для которого последовательность событий развивается не в пространстве, а только во времени, подобно последовательности нот в музыке. Для такого разума концепция реальности будет сродни музыкальной реальности, для которой геометрия Пифагора лишена всякого смысла.

(Тагор Р. // Эйнштейн А. Мир и физика. Сборник. – М.: Тайдекс Ко, 2003 – с. 65-67.)

Тейлор Э., Уилер Дж.

Мы находим теперь, что эйнштейновский взгляд на природу пространства и времени приводит к новому пониманию гравитации как чисто геометрического явления. Эйнштейн умер, завещая миру свое еще не подтвержденное предвидение, что не только гравитация, но и весь физический мир вообще может быть полностью описан на языке одной лишь геометрии.

(Тейлор Э.Ф., Уилер Дж.А. Физика пространства и времени / Пер. Н.В. Мицкевича: Изд. 2-е, доп. М.: Мир, 1971. С. 245).

Телезио Б.

[Время как длительность] совершенно не зависит от движения, но существует само по себе и находит условие своего бытия в себе самом, а не в движении…

Время же поистине есть длительность, общая и движению, и покою… оно есть пребывание и длительность тел и телесных вещей.

(Цит. по: Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. - М.: Высшая школа. 1980. С. 239, 255-256).

Трубников Н.

Определение 1. Время движется от прошлого к будущему.

Определение 2. Момент “теперь” есть настоящее время, отделяющее прошлое от будущего.

Определение 3. Прошлое никогда не возвращается.

Определение 4. Мы не можем изменить прошлое, но мы можем изменить будущее.

Определение 5. Мы можем иметь протоколы прошлого, но не будущего.

Определение 6. Прошлое детерминировано, будущее недетерминировано.

(Трубников Н.Н. Время человеческого бытия. М., 1987. С. 15-16).

Настоящее время, а через него прошедшее и будущее превращаются здесь в отвлеченную математическую величину, в точку, размеры которой неудержимо стремятся к нулю. И эта призрачная, стремящаяся к нулю точка уничтожает реальные размеры настоящего. И она тем ближе располагается к нулю (эта величина настоящего), чем отвлеченнее уровень наших абстракций времени, с одной стороны, и чем выше уровень наших инструментальных его измерений – с другой.

(Трубников Н.Н. Время человеческого бытия. М., 1987. С. 168).

Уилсон Р.

Юнгианская синхронистичность, признаваемая не только сторонниками Юнга, но и многими другими психологами, безусловно, также содержит подобную нелокальную и не казуальную корреляцию. Юнг действительно определил синхронистичность как явление, не укладывающееся ни в одну чисто каузальную, "бильярдную" теорию мира. Большинству ученых из других областей науки до экспериментальных подтверждений теоремы Белла казалось, что только психологи могут нести подобную чушь... Однако теперь этот вопрос требует нового, более пристального изучения <..> Но эти нелокальные корреляции необязательно должны быть корреляциями в пространстве... Теорема Белла указывает, что в квантовом мире должны также существовать корреляции во времени.

(Уилсон Р.А. Квантовая психология. Как работа вашего мозга программирует вас и ваш мир. Киев: "Янус", 2001. С. 186).

Уитроу Дж.

Прекрасные анализы времени, осуществленные Зеноном, Августином, Мак-Таггартом, которые включены в этот том, казалось бы, показывают, что при серьезном подходе легко решить проблему времени, доказав нереальность его. Время, конечно, реально: спросите любую женщину, которая впервые увидела в зеркале морщину на своем лице. Ошибка, следовательно, должна лежать в анализах Времени; задача философов состоит в том, чтобы освободить себя от тех парадоксов и затруднений, которые они сами себе создали.

(Whitrow J. Philosophy of Time. A Collection of Essays. Ed. by R. Gale, London - Melbourne, 1968, р. vii).

Если бы время было чем-то текучим, то оно само состояло бы из ряда событий во времени, и это было бы бессмысленно. Более того, трудно также принять утверждение, будто время течет "равномерно" или однородно, ибо это, по-видимому, означало бы, что имеется нечто, которое контролирует скорость потока времени таким образом, что она всегда одна и та же. Но если время можно рассматривать в изоляции "безотносительно к чему-либо внешнему", какой смысл можно придать высказыванию, что скорость его течения непостоянна? Если никакого смысла нельзя придать даже возможности неравномерного течения, то какое значение можно придать особому условию, что течение "равномерно"?

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 48).

При утверждении, что время соотносительно, мы не обязательно подразумеваем, что оно зависит только от материальных событий. Оно может зависеть также от психических событий.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 55).

Если бы время было кругом, то не было бы разницы между Вселенной, проходящей через отдельный цикл событий, и Вселенной, проходящей через ряд идентичных циклов. Ибо любое различие необходимо означало бы, что… имелось бы основное нецикличное время, в котором разные циклы могли бы соотноситься и различаться друг от друга. Другими словами, если нет никакого основного ацикличного времени, мы не можем отличать "круговой ряд" состояний Вселенной от "прямолинейного".

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 58).

Идея событий в их временном порядке возникла после идеи объектов в их пространственном порядке, так как последняя относится к восприятиям или самим впечатлениям, тогда как первая зависит от репродуктивного воображения, или представления. Последний источник идеи времени лежит в нашем восприятии сходства и различия.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 69).

Будущее есть не то, что идет к нам, но то, к чему мы идем. Психологический источник понятия времени находится поэтому в сознательном понимании различия между желанием и удовлетворением. Чувство цели и связанное с ним усилие представляют последний источник идей причины и действия, но люди в конце концов вырабатывают понятия однородной временной последовательности и определенного каузального процесса только благодаря ряду научных абстракций… Идея цели была связана с некоторым направлением в пространстве и, таким образом, с движением. В результате, время можно считать абстракцией движения.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 71).

Каковы бы ни были законы природы, направление времени в нашем личном опыте является направлением увеличения знаний о событиях.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 346).

Любая теория, которая старается объяснить время, должна, по меньшей мере, пролить некоторый свет на следующую проблему: почему все не происходит одновременно?

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 352).

В квантовой механике прошлая история индивидуальной системы не определяет ее будущего в каком-либо абсолютном смысле, а определяет лишь ее возможное будущее. Вообще нет мыслимой совокупности наблюдений, которые могут снабдить нас достаточной информацией о прошлом системы для того, чтобы мы получили полную информацию о ее будущем. Будущее является математической конструкцией, которая может быть изменена наблюдением.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 377).

Центральным пунктом дискуссии является статус “становления” или совершающегося, а также прошлого, настоящего и будущего; другими словами, тех черт времени, для которых не имеется пространственных аналогий. Согласно Канту, время (как и пространство) относится лишь к воспринимающему, а не к вещам в себе. Согласно Мак-Таггарту, ряды, которые сами по себе являются невременными, представляются нам как временные: в принципе, одна и та же совокупность объектов вечно находится “там”, причем единственное изменение происходит в нашем сознании от меньшей (и более запутанной) к большей (и более ясной) осведомленности…

Если события вечно находятся “там”, а мы просто пересекаем их, как приобретаем мы иллюзию о времени, не предполагая, что она проистекает из наличия времени? Наоборот, мы обладаем способностью временного понимания последующих фаз чувственного опыта потому, что наши умы приспособлены к миру, в котором мы живем, а он является постоянно изменяющимся миром с универсальным основным ритмом.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 397-398).

Время не является таинственной иллюзией интеллекта. Оно является существенным свойством Вселенной.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М., 1964, с. 400).

Наша идея времени неприложима к самой вселенной, но является просто частью нашего психического аппарата для отображения и наглядного представления мира. Она существенна для нашего переживания (experience) вещей в мире, но мы делаем ошибку, если применяем ее к чему-нибудь, что трансцендентно всему возможному опыту, в частности ко вселенной в целом.

(Уитроу Дж. Структура и природа времени. М.: Знание, 1984. С. 44-45).

Приписывание временных характеристик вселенной неизбежно приводит к логическим антиномиям и ... время поэтому является не чем иным, как формой нашего внутреннего ощущения.

(Уитроу Дж. Естественная философия времени. М.: Прогресс, 1964. С. 129).

Уорф Б.

Существует зависимость между способностью человека расчленять время на модусы (имеется в виду прошлое, настоящее и будущее) и уровнем развития культуры.

(Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в лингвистике. Вып. 1. М., 1960. С. 148).

Урманцев Ю., Трусов Ю.

Время вообще... предстает просто как дление-бренность = самопрехождение всех материальных объектов… любое время, любое дление-бренность одномерно, направленно, обладает составом, строением, границами, абсолютной величиной и (анти)симметрией.

(Урманцев Ю.А., Трусов Ю.П. О свойствах времени // Вопросы философии, 1961, № 5, с. 70).

Фалько В.

Понятие "информация" обозначает особый тип реальности, обладающий пространственными характеристиками и не имеющий формы бытия. Этот критерий позволяет отличить информацию от материи, обладающей и пространственной, и временной формами существования, а также от идеального вида бытия, не обладающего ни временными, ни пространственными характеристиками, и от психической реальности, существующей лишь во времени.

(Фалько В.И. Информация и рефлексия // VI Международный форум по информации МФИ-97. Материалы конгресса "Общественное развитие и общественная информация". Секция: Информация - Система - Фундаментальные науки. М., 1997. С. 67).

Фейнман Р.

Разберем сначала, что мы понимаем под словом время. Что же это такое? Неплохо было бы найти подходящее определение понятия "время". В толковом словаре Вебстера, например, "время" определяется как "период", а сам "период" - как "время". Однако пользы от этого определения мало. Но и в определении "время – это то, что меняется, когда больше ничего не изменяется" не больше смысла. Быть может, следует признать тот факт, что время – это одно из понятий, которые определить невозможно, и просто сказать, что это нечто известное нам: это то, что отделяет два последовательных события!

(Фейнман Р., Лейтон Р., Сэндс М. Фейнмановские лекции по физике М.: Мир, 1976, с. 87).

Фок В.

Относительность понятий одновременности и длины часто дает повод к ложным толкованиям теории относительности.

С одной стороны, основоположник теории относительности А. Эйнштейн, а за ним и другие авторы при изложении относящихся сюда следствий говорят о восприятии неких воображаемых наблюдателей, или, в лучшем случае, о результатах произведенных этими наблюдателями измерений. Тем самым ощущения или измерения наблюдателей как бы принимаются за первичное. Между тем здесь речь идет об объективных отношениях материальных тел между собой и об объективных свойствах пространства и времени.

С другой стороны, некоторые наши философы, забывая о диалектике, становятся на метафизическую точку зрения и требуют, чтобы изменения длины движущегося тела (лоренцовы сокращения) и другие подобные эффекты объяснялись материальными процессами внутри движущегося тела. Требовать этого столь же нелепо, как требовать, чтобы уменьшение видимых (угловых) размеров предмета при его удалении объяснялось материальными процессами внутри предмета или (пример А.Д. Александрова) чтобы изменение цены товара объяснялось только процессами внутри товара. Выставлять подобные требования означает полностью игнорировать философскую категорию отношения.

(Фок В.А. Современная теория пространства и времени // Природа, 1953, № 12, с. 18).

Франкфорт Г.

Мифологическая концепция времени… не количественна и абстрактна, но качественна и конкретна. Мифопоэтическое мышление не знает времени как однородной продолжительности или как последовательности качественно индифферентных мгновений… Первобытный человек не абстрагирует идею времени от своего переживания времени.

(Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж., Якобсон Т. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. М.: Наука. 1984. С. 41).

Френкель Г.

Гомеровское "в то время как", "когда" или "после" означает не столько временное соотношение, сколько... вещную сцепленность. Вещи не требуют временной среды, чтобы выстроиться в ряд и упорядочиться. Они непосредственно воздействуют друг на друга и без атмосферы времени поразительно ярко и чисто проходят перед зрителем как нечто такое, что в себе самом таково и подчиняется только своей логике и механике…

То, что мы во многих обстоятельствах называем "временем", во всю эту эпоху еще не выступило в сознании как особый и единый предмет: отдельные элементы времени включены в комплексы с иным центральным значением, другие вообще как элементы времени не воспринимались.

(Frankel H. Wege und Formen fur hgriechischen Dankens. 2 Aufl. Munchen. 1960. С. 1).

Фрейзер Дж.

Давайте предположим, что время есть симптом или коррелят структурной и функциональной сложности материи. Оно есть общепринятая гипотеза современной науки, по которой динамика Вселенной (Мира) заключается в неорганической и органической эволюции. Из этого, вероятно, следует, что время само по себе развертывалось с возрастанием сложности естественных систем.

(Fraser J.T. The Genesis and Evolution of Time. Brighton: The Harvester Press, 1982. P. 1).

Не существует всеми признанной универсальной конструкции времени, которая могла бы объединить множество точек зрения на природу времени и направить исследовательские работы. Видимо, невозможно рассматривать физические, биологические, психологические, исторические, литературные и философские концепции времени с единой точки зрения. Все же обзор темпорологической литературы не оставляет нас в полной безнадежности, скорее вызывает ощущение того, что исследователи еще не полностью проанализировали неуменьшающийся поток данных. Несомненно, есть универсальные истины, которые будут открыты; должна быть конструкция, скрытая среди множества фактов, выводов и предположений.

(Fraser J.T. A Backward and Forward Glance // Study of Time IV. N.Y., 1981, p. 14 (перевод О.В. Маркова)).

Фуко М.

Прилаживая человеческое время к становлению мира (нечто вроде обширной космической хронологии, как, например, у стоиков) или, напротив, простирая на каждую мельчайшую частицу природы принцип, движущий человеческой судьбой (подобие христианского Провидения), мы везде видим обширную историю, гладкую и единообразную в каждой своей точке, вовлекающую в единый сдвиг, единое низвержение или восхождение, в единое круговращение всех людей, а вместе с ними вещи, животных, живую и неживую природу... Однако это самое единство раскололось в начале XIX века при великом перевороте западной эписистемы.

(Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: А-cad, 1994, с. 386).

Хайдеггер М.

В конкретной разработке вопроса о смысле "бытия" назначение нижеследующей работы. В интерпретации времени как возможного горизонта любой понятности бытия вообще ее предварительная цель.

(Хайдеггер М. Бытие и время. Изд-во “Ad Marginem.” М. 1997. С. 1).

Присутствие есть таким способом, чтобы, существуя, понимать нечто подобное бытию. При удержании этой взаимосвязи должно быть показано, что то, из чего присутствие вообще неявно понимает и толкует нечто подобное бытию, есть ВРЕМЯ. Последнее как горизонт всякой понятийности бытия и всякого толкования должно быть выведено на свет и генуинно осмыслено. Чтобы дать увидеть, потребна исходная экспликация времени как горизонта понятийности бытия из временности как бытия понимающего бытие присутствия. В целости этой задачи лежит вместе требование отграничить добытое так понятие времени от расхожего понимания времени, эксплицированного в толковании времени, как оно сложилось в традиционной концепции времени, которая сохраняется от Аристотеля до Бергсона и далее. При этом надлежит прояснить, что – и как – эта концепция времени и расхожая понятость вообще возникают из временности.

(Хайдеггер М. Бытие и время. М. 1997. С. 16-17).

В верно увиденном и верно эксплицированном феномене времени укоренена центральная проблематика всей онтологии.

(Хайдеггер М. Бытие и время. Изд-во “Ad Marginem.” М. 1997. С. 18).

Исходная онтологическая основа экзистенциальности присутствия есть однако временность. Лишь из нее членораздельная структурная целостность бытия присутствия как заботы делается экзистенциально понятна. На этом выявлении интерпретация смысла бытия присутствия остановиться не может. Экзистенциально-временной анализ этого сущего требует конкретной выверки. Добытые до сих пор онтологические структуры присутствия надо ретроспективно высветить на их временной смысл. Повседневность раскрывается как модус временности. Через это возобновление подготовительного фундаментального анализа присутствия становится вместе с тем прозрачнее феномен временности. Из нее потом становится понятно, почему присутствие в основе своего существа исторично и быть таким умеет и как историчное в состоянии строить историографию.

Если временность образует исходный бытийный смысл присутствия, а для этого сущего речь в его бытии идет о самом бытии, то забота должна требовать "времени" и значит считаться с "временем". Временность присутствия создает "счет времени". Ее опыт "времени" есть ближайший феноменальный аспект временности. Из нее возникает повседневно-расхожая понятность времени. А она развертывается в традиционную концепцию времени.

Прояснение истока "времени", "в котором" встречается внутримирное сущее, времени как внутривременности, обнаруживает одну сущностную возможность временения временности. Этим готовится понимание для еще более исходного временения временности. В нем основана конститутивная для бытия присутствия бытийная понятливость. Набросок смысла бытия вообще может осуществиться в горизонте времени.

(Хайдеггер М. Бытие и время. М. 1997. С. 234-235).

Бывшесть возникает из будущего, а именно так, что бывшее (лучше бывшествующее) настающее выпускает из себя настоящее. Этот феномен, как бывшествующе-актуализирующее настающее единый, мы именуем временностью. Лишь поскольку присутствие определено как временность, оно делает для себя самого возможной означенную способность быть собственно целым в заступающей решимости. Временность обнажается как смысл собственной заботы.

(Хайдеггер М. Бытие и время. Изд-во “Ad Marginem.” М. 1997. С. 326).

Проблема измерения времени в теории относительности здесь не затрагивается. Выяснение онтологического фундамента этого измерения заранее уже предполагает проясненность мирового времени и внутривременности из временности присутствия и равным образом высветление экзистенциально-временной конституции раскрытия природы временного смысла измерения вообще. Аксиоматика техники физических измерений опирается на эти разыскания и неспособна со своей стороны никогда развернуть проблему времени как таковую.

(Хайдеггер М. Бытие и время. Изд-во “Ad Marginem.” М. 1997. С. 417-418).

Люди знают лишь публичное время, которое принадлежит каждому, и, значит, никому… Расхожая характеристика времени как бесконечной, уходящей, необратимой череды т е п е р ь возникает из временности падающего присутствия. Расхожее представление времени имеет свою естественную правоту. Оно принадлежит к повседневному способу присутствия быть и к ближайше господствующей понятности бытия. Потому и история обычно и чаще понимается публично как внутривременное событие. Это толкование времени теряет свое исключительное и приоритетное право, лишь когда притязает на умение добыть “истинное” понятие времени и наметить для интерпретации времени единственно возможный горизонт.

(Хайдеггер М. Бытие и время. М. 1997. С. 425-426).

Расхожему опыту времени ближайшим образом и большей частью известно только "мировое время", но он вместе с тем всегда наделяет его ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫМ отношением к "душе" и "духу". И это даже там, где до выраженной и первичной ориентации философского вопрошания на "субъект" еще далеко.

(Хайдеггер М. Бытие и время. Ad Marginem. М. 1997. С. 427).

Не только история, но и природа… имеют временной характер. Этой временной действительности в целом обычно противопоставляют вневременные предметы, которые являются темой, например, математических исследований. Наряду с этими вневременными предметами математике известны надвременные – вечные – предметы метафизики или теологии. В этом уже – совершенно схематично и грубо – проявляется то обстоятельство, что время представляет собой единый “индекс”, различающий и отграничивающий предметные области вообще. Понятие времени раскрывает для нас способ и возможность такого разграничения универсальной сферы сущего. Это понятие так или иначе… становится путеводной нитью для вопроса о бытии сущего и о его возможных регионах; однако эта его принципиальная роль не получает отчетливого осознания… Таким образом, понятие времени – это совершенно особое понятие, связанное с основным вопросом философии.

(Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск. 1998. С. 12).

Время – вещь, о которой идет дело, наверное, все дело мысли.

(Хайдеггер М. Время и бытие. М. 1993. С. 343).

Мы ощутим его присутствие во всяком простом, достаточно свободном от предрассудков осмыслении сущего в его данности и подручной близости.

(Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 345).

...взаимное протяжение наступающего, осуществившегося и настоящего.

(Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 399).

Просвет протяжения наступающего, осуществившегося и настоящего сам допространственный, только поэтому он может вмещать пространство, то есть иметь место.

(Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 399).

Циолковский К.

Я не отрицаю благодетельную роль искусственного понятия времени во всех природных процессах и явлениях, но я категорически отрицаю существование времени в природе, вне человека, то есть отрицаю его объективность и необходимость его участия там, где его нет…

Время может быть как параметром, так и оператором, оно может быть явным и неявным, оно может входить в уравнения как переменная величина... Оно всегда будет тем, что вы из него сделаете, или тем, что понадобится физику или математику. Оно может быть всем, чем угодно, ибо его не существует, а все несуществующее многообразно, ибо умозрительно…

Мы никогда не видим времени, не ощущаем его хода или его действия на те или иные предметы, но многое приписываем действию времени и часто приписываем без всякого смысла или логики…

Конечно, человек не раз задавал себе вопрос, что же это за странная категория, имеющая безусловную реальность только в то мгновение, о котором говорим – теперь. Все будущее, и тем более, прошлое представляется с этих позиций несуществующим, недосказанным и метафизическим. Окружающий нас мир с этих позиций ограничен некоторой крупицей материи, находящейся на тончайшем острие, которое торчит из ниоткуда, а кругом – пустота: ни прошлого, ни будущего. Только – вечное теперь. Хочется спросить: что же это за острие? Или подвеска? И что такое ниоткуда?

(Циолковский К.Э., цит. по А.Л. Чижевский. Беседа о времени / "Невтон", № 1, 2001, с. 9).

Можно ли представить себе время и пространство без вещества? Например, можно ли вообразить себе пустое пространство и время? Это вопрос темный. Но мы думаем, что самое пространство и время как бы составлены из вещества.

(Циолковский К.Э. Причины космоса. Воля Вселенной. Научная этика. М. 1991. С. 57-58).

Время, возможно, существует, однако, мы не знаем, где его следует искать.

Мирового потока времени, этого странного "явления" никто и нигде не видел, не ощущал и не мог даже указать, где следует его искать.

Если время существует в природе, то оно еще не открыто...

(Циолковский К.Э., цит. по А.Л. Чижевский. Беседа о времени / "Невтон", № 1, 2001, с. 9).

Чаадаев П.

Все времена мы создаем себе сами, в этом нет сомнения; Бог времени не создал; он дозволил его создать человеку.

(Чаадаев П.Я. Философические письма. // Сб. Литературное наследство. Тт. 22-24, М., 1934, с. 34).

Чернин А.

Есть у времени такие свойства, которые ставят в тупик и классическую механику, и теорию относительности, и квантовую теорию. Эти теории многое сказали о времени, но они не способны ответить на первый, и, казалось бы, самый простой из всех вопросов: почему время идет?

(Чернин А.Д. Физическая концепция времени от Ньютона до наших дней // Природа. 1987. № 8. С. 28).

Шеллинг Ф.

Объект – это не что иное, как время, фиксированное исключительно в настоящем.

(Шеллинг Ф.В.И. Система трансцендентального идеализма. Л., 1936, с. 181).

Единственно, времени изначально присуще направление, хотя точка, указывающая на это направление, и удалена в бесконечность; но именно по той причине, что времени изначально присуща направленность, мы в состоянии различить здесь только лишь одно направление.

(Шеллинг Ф.В.И. Система трансцендентального идеализма. Л., 1936, с. 192).

Шопенгауэр А.

Будущее скрыто от нас – не в настоящем, а в будущем. Время – это посредник между возможным и действительным.

(Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М. 1903. Т. 2. С. 46-47).

Шпенглер О.

Все, что было сказано о времени в “научной” философии, психологии, физике, - все мнимые ответы на вопрос, который не следовало и ставить: что такое “есть” время – никогда не касается самой тайны, но исключительно сложившегося в пространственности, заменяющего его фантома, в котором жизненность направления, его самостоятельное движение заменено абстрактным представлением расстояния, механическим, измеримым, делимым и обратимым воспроизведением по существу своему невоспроизводимого; тут дело идет о таком времени, которое можно свести к таким математическим выражениям, как: vt, t², -t, не исключающим даже возможности величины времени, равной нулю, или отрицательного времени. Современная теория относительности, которая готовится свергнуть механику Ньютона, т.е. в сущности опровергнуть его формулировку проблемы движения, допускает случаи, когда обозначения “ранее” и “позднее” становятся обратимыми; математическое обоснование этой теории (Минковским) применяет мнимые единицы для целей измерения. Несомненно, здесь даже не возникает вопрос об области жизни, судьбы, живого, исторического времени. Попробуем заменить в любом философском или физическом тексте слово “время” словом “судьба” и мы сразу почувствуем, в каких дебрях заблудился рассудок и насколько невозможной является “группа пространство и время”. Что не пережито и не прочувствовано, что только продумано, неизбежно принимает пространственные качества. Физическое и кантово время представляет собой линию... Этим и объясняется, почему ни один из философов-систематиков не умел ничего предпринять по отношению к понятиям прошедшего и будущего.

(Шпенглер О. Закат Европы. М.-Пг., 1923, с. 128-129).

Недоступная научному познанию идея судьбы, скрывающаяся за словом... “время”, относится к области непосредственного переживания и интуиции... Не математика и абстрактное мышление, а история и живое искусство – и я прибавлю еще: великий миф – дают нам ключ к проблеме времени.

(Шпенглер О. Закат Европы. М.-Пг., 1923, с. 132-133).

То, что греки называли «Космосом», было картиной мира не становящегося, а пребывающего, следовательно, сам грек был человеком, который никогда не становился, а всегда пребывал.

(Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993. С. 42).

...египетская душа, стремящаяся со всей страстью к бесконечному, воспринимала весь мир в виде прошедшего и будущего, а настоящее, идентичное с бодрствующим сознанием, казалось только узкой гранью между двумя неизмеримыми пространствами.

(Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993. С. 44).

Шредингер Э.

Что ... происхождение в строго определенном порядке (в терминах "до" и "после") не является качеством воспринимаемого мира, а относится к воспринимающему разуму.

(Шредингер Э. Разум и материя. Москва-Ижевск: РХД, 2000. С.71).

Опыт, насколько мы его знаем, ясно навязывает убеждение, что он не может пережить разрушение тела, с жизнью которого, насколько мы знаем жизнь, он неразрывно связан. Так что же после этой жизни ничего нет? Нет. Опыт, отличный от того, который мы знаем, не обязательно должен иметь место в пространстве и времени. Но в порядке появления, когда время не играет роли, понятие "после" не имеет смыла.

(Шредингер Э. Разум и материя. Москва-Ижевск: РХД, 2000. С. 73).

Разум всегда сейчас. Для разума не существует ни до, ни после. Существует только сейчас... наш язык не способен выразить это...

(Шредингер Э. Разум и материя. Москва-Ижевск: РХД, 2000. С. 59-60).

Эддингтон А.

Мы встречаемся с двумя по сути дела разными вопросами. Первый вопрос: какова истинная природа времени? Второй вопрос: какова истинная природа той величины, которая под видом времени играет весьма существенную роль в классической физике?

(Эддингтон А. Относительность и кванты. М.-Л. 1933. С. 46).

Эйлер Л.

…отсюда еще не следует, что время само по себе представляет собой не что иное, как лишь то, что мы воспринимаем. Что представляют собой два равных промежутка времени, это понимает всякий, хотя бы в течение этих промежутков, может быть, и не произошло равных изменений, на основании которых можно было бы прийти к заключению о равенстве этих промежутков времени.

(Эйлер Л. Основы динамики точки. М.-Л., 1938, с. 279).

Независимо от споров, какие могут вести философы по поводу течения времени, нам следует для изучения движения применить некоторую меру времени; при этом следует допустить, что время протекает независимо от движения, так что можно себе представить отдельные части его, между которыми существует равенство или же неравенство в любой пропорции. Кто отказал бы нам в этой возможности, тот вообще уничтожил бы возможность какого-либо познания движения.

Поэтому да будет нам позволено ввести в расчет время наравне с линиями и другими геометрическими величинами.

(Эйлер Л. Механика. Основы динамики точки. М.-Л., 1938, с. 279).

Деление времени на части не является чисто умственной операцией, как обыкновенно утверждают те, которые помещают время только в нашем сознании, не отделяя понятия времени от самого времени... сама природа вещей достаточно убедительно свидетельствует, что равномерное движение существенно отличается от неравномерного; следовательно, равенство промежутков времени, на котором это основывается, представляет собой нечто большее, чем содержание наших понятий. В силу этого, следует прийти к выводу, что равенство времени имеет под собой определенное основание, находящееся вне нашего сознания; и, по-видимому, мы скорее познаем его извне – из наблюдения над равномерным движением.

(Эйлер Л. Механика. Основы динамики точки. М.-Л., 1938, с. 284-285).

Эйнштейн А.

Мы должны обратить внимание на то, что все наши суждения, в которых время играет какую-нибудь роль, всегда являются суждениями об одновременных событиях. Если я, к примеру, говорю: “Этот поезд прибывает сюда в 7 часов”, – то это означает примерно следующее: указание маленькой стрелки моих часов на 7 часов и прибытие поезда суть одновременные события… Время событий – это одновременное с событием показание покоящихся часов, которые находятся в месте события.

(Эйнштейн А. К электродинамике движущихся тел // Собрание научных трудов в 4-х тт. Т. 1. М., 1965. С. 8, 10).

Чтобы придать понятию времени физический смысл, нужны какие-то процессы, которые дали бы возможность установить связь между различными точками пространства... пространственные и временные данные имеют не фиктивное, а физически реальное значение.

(Эйнштейн А. Собрание научных трудов в 4-х тт. Т. 2. М., 1966. С. 22).

Ты говоришь о "принужденном течении времени". Слово "принужденный" указывает на субъективные переживания, связанные с сознанием и порядком, в котором на основе воспоминаний они представляются нам "неизбежными". При этом "сейчас" играет доминирующую роль, но оно в равной мере исключено из концептуальной конструкции объективного мира (именно это так огорчает Бергсона).

Когда ты говоришь об "остатках сходным образом устроенных миров", то, наверное, имеешь в виду последовательность во времени пространственноподобных сечений, то есть соотношения, присущие постижимому (сконструированному) миру. Слово "остаток" дает повод подозревать, что ты не принимаешь всерьез четырехмерность относительности, а рассматриваешь настоящее время как единственно реальное. То, что ты понимаешь под "мирами" на физическом жаргоне является "пространственноподобными сечениями", которым теория относительности (даже специальная) отказывает в объективной реальности.

А потом ты спрашиваешь, если я правильно понял, как нам перейти от пережитого опыта к объективности. Ты утверждаешь, что переход сопровождается страданием, которое – если интерпретировать его с позиций физики – связано с необратимыми процессами (как и вообще всякое воспоминание; здесь я полностью присоединяюсь к тебе). Но потом ты спрашиваешь: а помогает ли нам в этом проекция на луч прошлого, который продолжается по "прямой"? Этого я не понимаю. Что это – образное описание порядка, царящего в нашем сознании?

(Переписка Эйнштейна с М. Бессо // Эйнштейновский сборник 1977. М., 1980. С. 45-47).

Для нас, убежденных физиков, различие между прошлым, настоящим и будущим – не более, чем иллюзия, хотя и весьма навязчивая.

(Переписка Эйнштейна с М. Бессо // Эйнштейновский сборник 1977. М., 1980. С. 50).

Энгельс Ф.

Основные формы всякого бытия суть пространство и время; бытие вне времени есть такая же величайшая бессмыслица, как бытие вне пространства.

(Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20., с. 51).

Юм Д.

Идеи пространства и времени не отдельные или отчетливые идеи, но лишь идеи способа или порядка существования объектов. Или, другими словами, невозможно представить пустое пространство или протяжение без материи, а также время без последовательности или изменений в каком-либо реальном существовании.

(Юм Д. Трактат о человеческой природе, или попытка применять основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам. Соч., т. 1. М., 1965, с. 132).

Хотя все возникает во времени, однако ничто реальное не производится временем.

(Юм Д. Трактат о человеческой природе, или попытка применять основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам. Соч., т. 1. М., 1965, с. 662).

Бесконечное число реальных частей времени, следующих друг за другом и исчезающих одна за другой, это такое очевидное противоречие, что допустить его мог бы только человек, рассудительность которого под влиянием научных занятий понесла ущерб, вместо того, чтобы стать еще совершенней.

(Юм Д. Исследование о человеческом познании, гл. 12, ч. 2. Соч., т. 2. М., 1965, с. 160-161).

Ясперс К.

Прошлое содержится в нашей памяти лишь отрывками, будущее темно. Лишь настоящее могло бы быть озарено светом. Ведь мы полностью в нем. Однако именно оно оказывается непроницаемым, ибо ясным оно было бы лишь при полном знании прошлого, которое служит ему основой, и будущего, которое таит его в себе.

(Ясперс К. Смысл и назначение истории. М. 1991, с. 141).