АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ФИЗИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ ВРЕМЕНИ

Д. В. Гарбузов

Факультет философии и социальных технологий Волгоградского государственного университета,

Статья посвящена анализу ряда актуальных проблем современного физического мировоззрения. Противоречие языка слов и языка чисел. Локальные и нелокальные связи мироустройства. Специфическая неспособность физического естествознания описывать и воспринимать целое. Влияние способа человеческого существования на физическую картину мира. Интерпретация антропного принципа бытия. Космологический статус человека. Онтологический смысл скорости света, его связь с проблемой времени.

Article is devoted to the analysis of some actual problems of modern physical outlook. The contradiction between language of words and language of numbers. Local and not local interactions of a universe. Specific inability of physical natural sciences to describe and perceive the whole. Influence of a way of human existence on a physical picture of the world. Interpretation of "an anthropic principle" universe. The cosmologic status of the human. Ontologic sense of light's speed and his communication with a problem of time.

Ключевые слова: локальные связи, нелокально-мгновенное единство, предел бытия, начало существования, разрыв без-дна, время, век времени, гипостазис, хронологос.

В Книге Бытия сказано, что Бог сначала сотворил свет и только потом солнце: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один». (Быт. 1:3) И далее: «И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый». (Быт. 1:16) Просвещенные умы Нового Времени отвергли такую картину мира, как ненаучную. Однако современные научные представления вновь вернули онтологический смысл словам Книги Бытия.

Впрочем, современные представления о реальности света настолько неопределенны и сложны, что способны давать пищу и основание для самых фантастических теорий. Проблема, с которой столкнулись ученые, заключается в следующем: слова и числа – это не одно и то же. Универсальным языком науки, как она сформировалась в Новое Время, стала математическая теория, т.е. язык чисел. До определенного времени, пока наука решала относительно простые проблемы материального мироустройства, язык чисел находил вполне очевидное словесное обоснование: простые математические формулы описывались простыми же вербальными теориями. Когда же математическая теория связала в своих формулах пространственные и временные измерения в некий единый «четырехмерный континуум», то выяснилось, что это очень сложно или вообще невозможно, как считают многие современные ученые, перевести на язык слов, выразить словами. Это проявляется, во-первых, в том, что одни и те же формулы могут быть решены и истолкованы различным образом, а во-вторых, что еще важнее, те слова, которые использует наука, такие как «частица», «волна», «поле» и пр. – это не более чем метафоры, аллегории, имеющие весьма далекое, лишь ассоциативное отношение к тому, что они здесь обозначают. Но мировоззрение человека не может основываться на числах, оно основывается на словах и поэтому современные научные представления очень быстро, как снежный ком обрастают новыми мифами и символами.

Понятие света, а точнее те физические характеристики, которые связываются с ним, имеют весьма существенное значение для современных научных теорий. Главными физическими характеристиками, определяющими сегодня общее значение понятия света, являются скорость и время. Априорно предполагается, что всякое физическое взаимодействие представляет собой топологическое событие, т.е. имеет место, осуществляется в пространстве. Пространство же есть разорванное на части сингулярное единство (астрофизическая «изначальная сингулярность», разорванная Большим Взрывом; «черные дыры» общей теории относительности). Приведу образный, хотя физически и не вполне корректный пример для иллюстрации и развития сказанного. Когда падает и переворачивается монета, то это происходит не так, что сначала переворачивается «орел», а потом «решка», сначала «аверс», а потом «реверс», но все это происходит одновременно-мгновенно. «Орел» и «решка» – это не суть два, но одно и то же неразрывное. Аверс и реверс не имеют места, не находятся в пространственной реальности, протяжение которой как разрыв, вызывает задержку взаимодействия, встраивает осуществление бытия вещей в череду сначала-и-потом времени.

Общее, отвлеченное понятие пространства мы получим, если мысленно раздвинем границы разорванной сингулярности до бесконечности или, по крайней мере, до очень большой величины. Внутри этого абсолютного, единого для всех пространства движутся, перемещаются разнообразные вещи – «точки массы»: атомы, планеты, звезды, люди и пр. Все эти вещи хотя и обладают различными физическими характеристиками, но не имеют принципиальных структурных отличий, являются как бы модификациями одного единственного инвариантного образца. Образно говоря, вначале была некоторая единая вещь, которая однажды разорвалась на части, эти части вступили в определенные взаимоотношения, заняли определенные ниши, траектории движения и теперь постоянно воспроизводят и поддерживают этот порядок существования. Принципиально все вещи являются здесь двойниками, могут быть трансформированы друг в друга,  но реально этого никогда не происходит (единственный способ – смерть, исчезновение в своем качестве), ибо это означало бы удваивание, мультипликацию этого «единственного и наилучшего» из миров.

Время здесь – это некоторый потенциал; можно говорить с одинаковой достоверностью и об абсолютности, и о ничтожности, пустоте времени. Время – это характеристика, которая всего лишь указывает на саму актуальность пространственного разрыва, задерживающего взаимодействия; оно не имеет никакого самостоятельного содержания, значения, но лишь сопровождает прочие физические характеристики. Разрыв-пространство бесконечно – это парадигмальная, системная константа, а поэтому скорость движения не имеет принципиального значения: ни одна отдельная вещь не может догнать разрывающиеся концы, не может схлопнуть собой, или в себе пространственный разрыв, отсрочивающий взаимодействие. Таковы представления классической, ньютоновской физики.

Иные очертания приобрели проблемы пространства и времени в теориях неклассической физики, основанных на исследованиях А. Эйнштейна. И именно здесь вышли на первые роли, заняли первостепенное значение поразительно необычные свойства того, что раньше считалось самым обыкновенным и обыденным – физические характеристики света. Первое, что сделала неклассическая, релятивистская физика – это отказалась от абстрактного, отвлеченного понятия абсолютного, бесконечного, пустого пространства. Вместо этого было введено понятие «микроэлементарного» мира, в котором каждая самостоятельная единица существования является одновременно процессом, событием, каналом энергетического взаимодействия и перехода. Это предполагает гетерогенную мультиплетность пространства. Нет никакого единого пустого пространства, а есть сложнейшая структура ячеек с разными характеристиками протяжения. Каждая из этих ячеек является такой единицей существования, такой «вещью», в которой происходит схлопывание, «ограничение» того, что представлялось классической физике бесконечным пространственным разрывом, бесконечной пустотой.

Таким образом, и здесь на первое, ключевое место в определении материальной, физической вещи, res extensa, опять, но в новом смысле вышло само это понятие пространственного разрыва, как того, что замедляет, разделяет взаимодействие, вводит в бытие моменты времени. Все прочие физические характеристики вещи, такие как масса, объем и т.п. оказались вторичными, имеющими отношение не столько к самой этой вещи, сколько к функционированию системы, в которую она включена. Вещи – это, так сказать, результаты преодоления пространственного разрыва. Вещь появляется, «рождается» тогда, когда преодолевается, схлопывается пространственный разрыв. Свойства вещи зависят, прежде всего, от скорости схлопывания. И здесь вступает в действие понятие скорости света. Фундаментальное значение понятия скорости света заключается в том, что именно через него в неклассической физике поддерживается представление о «бесконечности» пространства, устойчивости пространственного разрыва. Это не абстрактная бесконечность классической физики, а физически конкретная, определенная бесконечность протяжения мультиплетно-гетерогенного вещества-энергии. Протяжение существующего есть потому, что скорость преодоления пространственного разрыва никогда не равна целой единице, а представляет собой ограниченное дробное число, т.е. происходит не по принципу: все в одно мгновение, все мгновенно, а по принципу: дробная часть целого в одно мгновение, взаимодействие с дробной задержкой осуществления.

Так в современной физике сформировалось важное понятие локальных связей и переменных. Это единственный доступный для физического описания и объяснения тип взаимодействий, основным законом развития, протекания которых является невозможность для любых «носителей» взаимодействия перемещаться быстрее скорости света – величины хотя и очень большой, но ограниченной и постоянной. Этот закон обязателен для всех четырех известных современной науке видов физического взаимодействия: гравитационного, электромагнитного и двух ядерных – сильного и слабого.

Одновременно возникло и понятие нелокальных связей, находящихся за и глубже локальных и характеризующихся мгновенностью установления. В принципе, можно предположить, что именно нелокальные связи составляют основной массив взаимодействий целостного мироустройства, а те локальные взаимодействия-сигналы, с помощью которых мы пытаемся объяснить функционирование Вселенной, охватывают лишь ее мизерную и поверхностную часть. Современная наука знает лишь реально существующие части, частицы и не знает реального целого, которое представлено лишь квазицелым, квазиконтинуальным. Если же все-таки предположить наличие, бытие целого, то это будет означать, что поведение любой части должно определяться ее нелокальными связями с целым. И именно постольку, поскольку об этих связях наука пока ничего не знает, она вынуждена была заменить узкие классические понятия причины и следствия более широкими представлениями о статистической вероятности. Лишь поэтому, может быть, законы атомной физики имеют природу статистических закономерностей, согласно которым вероятность отдельных атомных явлений определяется общей динамикой всей системы. В любом случае, старый спор А. Эйнштейна и Н. Бора о том играет ли Бог в кости остается вполне актуальным и сегодня.

Используя снова наш старый пример, можно сказать, что если мы рассматриваем монету в качестве некоторой целостной реальности, то нельзя утверждать, будто сначала переворачивается аверс, а потом реверс, но все это есть мгновенное единичное действие. Если же мы рассматриваем монету как квазиреальность микроэлементарного мира, то мы должны сказать, что нет никакого аверса и реверса, но есть облако или поле микрочастиц, которое претерпевает изменения, вполне объяснимые без применения понятия каких бы то ни было нелокальных мгновенных связей. Такого рода проблемы в свое время проявились в т.н. «мысленном эксперименте» Эйнштейна–Подольского–Розена (ЭПР) [1].

Коротко напомню, что в этом эксперименте принимают участие два электрона, вращающихся в противоположных направлениях, так что их суммарный спин равен нулю. Электрон может вращаться либо по, либо против часовой стрелки («вверх» и «вниз»), но точно определить направление оси электрона невозможно. Тем не менее, после того как произвольно избирается некая ось и производится измерение, обнаруживается, что электрон вращается именно вокруг этой оси в одном из двух направлений. Далее экспериментаторы удаляют электроны друг от друга. Расстояние между ними может быть сколь угодно большим. Когда затем производятся измерения характеристик частицы № 1, частица № 2, которая, возможно, находится на огромном удалении, тоже одновременно приобретает определенное значение спина по отношению к выбранной оси измерения (если 1-я имеет «верхний» спин, вторая приобретает «нижний» и наоборот). Соответственно непонятно, как частица № 2 «узнает» о том, какая ось была выбрана для частицы № 1? Чтобы ответить на этот вопрос Н. Бор был вынужден предположить, что система из двух электронов представляет собой неделимое целое, хотя частицы и разделены большими расстояниями. Возможно, электроны соединены мгновенными нелокальными связями, а, следовательно, нельзя рассматривать эту систему в терминах составных частей, обменивающихся, взаимодействующих через посредство сигналов, чья скорость ограничена скоростью света.

Помимо невозможности объяснить проблемы нелокальных мгновенных связей внутри целого, современная физика в настоящее время неспособна ответить еще на ряд принципиальных вопросов, что неизбежно вызывает сомнение в концептуальной достоверности ее выводов. Прежде всего, недостаточность и неокончательность современных научных теорий проявляется в использовании т.н. «фундаментальных констант», т.е. таких величин, значения которых не выводятся из соответствующих теорий, а определяются эмпирически. Так квантовая теория ничего не может сообщить о том, почему электроны обладают именно такой, а не иной массой, теория поля не может объяснить величину электрического заряда электрона, а теория относительности – величину скорости света. Все эти величины установлены экспериментально, с использованием сложной аппаратуры и нет никакой возможности рассчитать их теоретически, объяснить, почему они именно такие [2].

Первое, что обращает на себя внимание – это, отмеченная нами, специфическая неспособность физического естествознания описывать, воспринимать целое. Почему любое объяснение природы вещей, воспринимаемых глазом и описываемых словом в качестве целых, с физической точки зрения некорректно? Почему целые вещи, чье единство может быть только нелокально-мгновенным, недоступны для физического описания, да и сама постановка такой проблемы в значительной степени абсурдна? Почему любое описание какой бы то ни было целостности вещей, всегда требует приставки квази, в то время как физическая реальность частей, частиц этих же самых квазивещей несомненна? Как это может быть, что части реальны, а то, что они составляют – всего лишь виртуально-потенциально? Почему вообще возникает этот разрыв между описанием целого и частей?

Целое в собственном смысле, как мы писали уже об этом выше, может мыслиться только как нелокально-мгновенное единство, но в таком случае непонятно как относиться к множеству вещей, которые окружают нас и которые явно связаны локальными, сигнальными связями. Отсюда ясно, почему физика предпочла сконцентрироваться именно на этом последнем предмете. Собственно говоря, никакого сознательного выбора здесь конечно не было, просто-напросто физика сама по себе и как таковая возникла в тот момент, когда появилась методология позволяющая фиксировать и объяснять именно эти локальные, сигнальные связи. Такой подход был вполне очевиден и естественен во времена классической физики, когда одни вещи-части понимались в качестве кубиков, кирпичиков, из которых сложены другие вещи-части и которые сами состоят из еще более маленьких вещей-частей. Все это цементировалось двумя парадигматическими аксиомами. Во-первых, было бессмысленно спрашивать об общей величине всей этой бесчисленноуровневой иерархической структуры: она бесконечна. Но зато, во-вторых, было постулировано наличие мельчайшей вещи-части – атома, который сам уже не имел частей. Когда же новая физика установила наличие внутренней структуры у атома и, главное, вообще поставила под сомнение наличие каких бы то ни было «первокирпичиков», якобы не имеющих структуры и не связанных никакими внутренними связями, то ситуация как бы перевернулась. Теперь возникли предположения, что, может быть наоборот, мир в целом связывают некие нелокальные мгновенные связи, которые находятся за видимыми и доступными нашим приборам связями локальными, но зато нет внутренней границы, нет начала бесконечности, точки отсчета, т.е. бесконечность не экстенсивна, а интенсивна.

Такое балансирование от одной противоположности к другой само по себе весьма показательно и явно указывает на некий центр, вокруг которого разворачивается весь возможный для него спектр значений, включая и крайние характеристики. Гадать не приходится, этот центр – это сам ученый, исследователь, человек. Собственно говоря, это уже давно признано и является общим местом для релятивистской физики. Отстраненное, независимое наблюдение, как идеал классической физики уже давно уступило место включенному соучастию квантовой теории. Это, как известно, зафиксировано в т.н. копенгагенской модели интерпретации квантовой теории, разработанной в 20-х г.г. ХХ в. Бором и Гейзенбергом. Отправным пунктом этой модели служит разделение физического мира на две части: на наблюдаемую («объект») и наблюдающую (экспериментальное оборудование и ученые-наблюдатели) системы. Процесс наблюдения имеет сложную структуру. Сначала происходит подготовка эксперимента: частицу А готовят в точке А, затем она передвигается в точку В и подвергается там измерениям. Все это происходит с применением сложного оборудования: ускорителей, пузырьковых камер, фотоаппаратуры, компьютерной техники. Частица, таким образом, – это не самостоятельная единица, а промежуточное звено между процессами подготовки и измерения, промежуточная система между процессами в точках А и В. Если в подготовку эксперимента вносятся изменения, свойства частицы тоже изменяются. Такое понимание процесса измерения нисколько не отрицает онтологическую реальность наблюдаемых явлений, но лишь показывает их глубокую и неразрывную связь с «наблюдателем». Измерения – это такие операции, которые позволяют некоторой реальности взаимодействовать с нами и вызывать определенные «ощущения» в нашем сознании, а законы атомной физики объясняют, с какой вероятностью данная реальность, (называемая нами «атомной»), будет порождать эти «ощущения».

Таким образом, причину постоянного разрыва между восприятием и описанием-объяснением целого, во-первых, и частичного, во-вторых, мы с полным основанием можем искать в человеке, в способе, каким существует человек. Я думаю, что проблема человеческого существования в выбранном нами ракурсе физического естествознания может быть поставлена следующим образом. Чтобы сразу сделать мою мысль более понятной и привычной, я использую для начала технический дискурс изложения. В частности, я предлагаю рассматривать человека как особое устройство, органон бытия, главной сутью функционирования, существования которого является разрушение или разрыв нелокально-мгновенного единства бытия, внесение, утверждение в бытии разрыва, который и называется пространством или пространствами с разными геометриями. Причем, речь тут не идет о каком-либо противостоянии, противоборстве человека и бытия. Разрыв нелокально-мгновенного единства – это не акт индивидуальной воли, не индивидуальное предприятие отдельных личностей; человек здесь ничего не выбирает, но имеет такое положение дел как всецелое условие своего существования. Так устроен не человек сам по себе, а целое бытие само по себе. Если использовать уже устоявшийся термин, то это можно назвать антропным принципом бытия.

Если принять такой подход, то это позволит объяснить, почему и классическая и релятивистская физика всегда имеют, и будут иметь дело с реальными характеристиками частиц, частей, и квазиреальными характеристиками целого, в котором находятся эти части. Дело обстоит именно таким образом только потому, что при встрече с человеком мгновенно-нелокальная реальность бытия разрушается, рассеивается, и раздробленное единство сингулярно-безместного мгновенного взаимодействия оборачивается геометрической вспышкой пространственного мира. Классическая физика считала, что есть некие «истинные» характеристики вещей и задача исследователя состоит в том, чтобы найти и точно измерить их: длину, массу, объем и т.д. Релятивистская физика, углубившись в свои исследования и открыв «микромир», как глубинный слой реальности, пришла к выводу, что не существует никаких «истинных» и неизменных характеристик вещей, но что все характеристики зависят от тех точек отсчета, от тех координатных систем, в которых мы их рассматриваем и измеряем. Теперь нужно сделать следующий шаг и признать, что и сама топология пространства не представляет собой подобно «частицам», абсолютно независимой от нас реальности, места, в которое мы приходим из небытия и живем. Сама искривленность пространства, о которой говорит общая теория относительности и которая описывается геометриями Римана и Лобачевского связана не только с характеристиками распределения вещества-энергии, но, как и в случае с «частицами», только на еще более глубоком уровне, также и от способа существования человека, от того, как встречается, располагается реальность в человеке.

Итак, пользуясь физической терминологией, можно сказать, что космологической сутью существа человека является разрушение, разрыв мгновенных взаимодействий сингулярно-безместного бытия. Смысл этого события заключается в том, что мгновенному взаимодействию сингулярно-нелокального бытия ставится предел, фильтр, который задерживает взаимодействие и в тот момент, когда это случается – происходит взрыв, вспышка пространственного мира, части которого взаимодействуют уже сигнально-локальным способом. Скорость света – это время, которое требуется сингулярно-нелокальному бытию, чтобы схлопнуть образовавшийся разрыв мгновенного взаимодействия. Свет сам по себе – это и есть пространство-материя вспыхнувшего мира. Постоянно схлопывающийся разрыв мгновенного взаимодействия сингулярно-безместного бытия определяет квантовую природу света. Время же, наоборот, не имеет мельчайшей единицы исчисления, потому что оно представляет собой не то, что состоит из множества мгновений, а то, что дробит единственное мгновение. Время не имеет никакого направления, поскольку оно вовсе никуда и не движется, но только схлопыватся и испускает кванты света.

Рождение космоса связано с разрывом изначальной сингулярности, а существование космоса – с постоянным схлопыванием этого разрыва. Космологическим смыслом разрыва и схлопывания изначальной сингулярности является квантовая вспышка света-материи-пространства-поля. Хронологически первым событием бытия является разрыв и схлопывание мгновенно-нелокального взаимодействия изначальной сингулярности, физически представляющее собой вспышку света, кванты-частицы которого вступают в изучаемые естествознанием сигнально-локальные взаимодействия ядерного, электромагнитного и гравитационного типов. В этом смысле солнце не есть источник света, но, напротив, свет как таковой предшествует всему остальному в мире.

Разберемся еще раз, какое же место занимает во всем этом человек? Мгновенно взаимодействующая изначальная сингулярность бытия сама по себе нелокальна, т.е. она не имеет места, но, наоборот, предшествует и обосновывает само пространство. Соответственно, это означает, что следы ее присутствия бессмысленно искать в физических характеристиках пространственного мира: их там нет, и не может быть. Единственным местом, где проявляется целостность мгновенно взаимодействующей сингулярности, оказывается человек. Я хочу сказать, что в способе существования человека проявляет себя нечто большее чем то, что современная наука соглашается здесь видеть, а именно, описанный мною выше основополагающий космологический принцип. Конечно, дело обстоит не таким образом, что в бытии отдельных людей каждый раз заново происходит рождение целого мира, но суть дела заключается в том, что существование человека само по себе, возможно только потому, что в бытии имеется космологический процесс разрушения, расщепления, разрыва мгновенно-нелокального взаимодействия, который и отражается в существовании всех отдельных людей. Собственно, сам этот процесс я бы и назвал человеком, а существ, живущих этим процессом – людьми [3].

Если отвлечься от физической терминологии, то суть вышесказанного я выражаю следующим образом. Сущие временные вещи, как окружающие нас, так и мы сами, представляют собой бытие, вышедшее в начало существования. Выйдя в начало существования, сущее занимает свое место в мире. Занимать свое место в мире – это значит быть временно отсроченным от исполнения бытием. Время, таким образом, должно мыслиться как особого рода limes, разрыв без-дна, который вводит различие между пределом бытия и началом сущего. Иными словами, для того, чтобы бытие выходило в начало существования в качестве имеющего место сущего, требуется, чтобы ему был поставлен предел, требуется без-дна разрыв, называемый временем и представляющий собой простое отсутствие бытия, ничто бытия. Век времени равен эпохе осуществления бытия. Век времени сам по себе означает событие осуществления бытия в качестве развержения и схлопывания без-дна разрыва между пределом бытия и началом существования сущего. Вечность времени в этом смысле равна одному мгновению. Это единственное мгновение отсутствия бытия. Единственное мгновение отсутствия бытия выводит его в начало существования и отдаляет сущее от последнего, окончательного определения, наделяя местом в пространстве мира и длительностью в истории мира.

Онтологическим смыслом антропогенеза, т.е. про-ис-хождения личностно-ипостасного существования является событие гипостазирования сейчас времени в здесь бытия. Гипостазирование, таким образом, по своей сути является хронологией – т.е. времяположением. Логос времени – это другое ипостаси существования. Эти греческие слова очень удачно схватывают суть происходящего события: постановление сейчас мгновения времени в окруженное твердой пустотой ничьего здесь подлежания ипостаси; собирание, складывание здесь подлежащего. Гипостазис и хронологос – это две перспективы одного и того же события осуществления бытия; ипостась-личность и логос-другой – это два полюса многообразно сбывающегося сущего, один из них представляет собой присутствие в здесь бытия, а второй – отсутствие в сейчас мгновения времени.