И.А. Хасанов. Субъективное время

СУБЪЕКТИВНОЕ ВРЕМЯ. - На протяжении всей истории философии и естествознания проблема времени рассматривалась преимущественно как проблема объективного времени. И хотя уже Аристотеля беспокоила мысль о том, существует ли время безотносительно к считающей мгновения душе или разуму души, тем не менее и он рассматривал время как что-то связанное с движением, а следовательно как нечто объективное, и прошло еще много столетий, прежде чем философы начали осознавать субъективный аспект феномена времени.

Первыми мыслителями, истолковавшими время как нечто субъективное и в связи с этим поместившими его в душе человека, были Плотин и Аврелий Августин. Но и у них время объективировалось вместе с человеческой душой, которая трактовалась как независимая от бренного человеческого тела сущность, частица Мировой Души (Плотин) или божественной духовной субстанции (Аврелий Августин).

Осознание того факта, что человеку знания о материальном мире даны опосредованно, через отражение в субъективном пространстве и субъективном времени его сознания, связано с именем Иммануила Канта (1724-1804). Открытие субъективной реальности явилось значительным шагом вперед в разработке научно обоснованной теории познания. Это, в частности, обусловило возможность философского анализа проблемы субъективного времени. Основы такого анализа были заложены И. Кантом, который рассмотрел место и роль субъективного времени, понимаемого им как время вообще, в структуре процессов чувственного восприятия и категориального анализа познаваемой человеком действительности. На сегодняшний день благодаря работам И. Канта, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера и их последователей накоплен значительный опыт философского анализа проблемы субъективного времени.

Но вплоть до введения в научный обиход естественнонаучного термина «информация» и осознания информационной природы процессов и явлений сознания проблема субъективного времени оставалась недоступной для естественнонаучного исследования, что негативно сказывалось и на ее философской интерпретации. Современный уровень разработки информационных технологий и передача все более сложных функций человеческого сознания вычислительной технике и автоматическим (роботизированным) системам, успехи в решении проблем искусственного интеллекта, интенсивное развитие нанотехнологий, открывающих перспективы качественных изменений материальных основ искусственных информационных систем, не оставляют сомнений в том, что сознание человека связано не с какой-то нематериальной сущностью или субстанцией, а возникает в процессе развития информационных структур и процессов головного мозга как система функциональных состояний человека, определяемая содержательной (смысловой, семантической) стороной информационных структур и процессов мозга, которая неотделима от материальных носителей информации²⁷.

Информационные структуры и процессы нервно-мозговой системы человека являются качественно новой ступенью развития по сравнению с информационными структурами и процессами животных. Исследования интеллектуальных способностей животных²⁸ свидетельствуют о том, что многие информационные структуры и процессы психического (т.е. досознательного) уровня у человека и высших млекопитающих имеют много общего.

С точки зрения временной организации информационных процессов нервно-мозговой системы животных и человека общим для них является необходимость особого информационного измерения, в котором моделировалось бы направленное в будущее объективное физическое время. Целенаправленная жизнедеятельность живых организмов предполагает опережающее отражение происходящих в объективно-реальной действительности изменений, моделирование вероятного и желаемого будущего и такое программирование предстоящей жизнедеятельности, которое вело бы к сближению и в конечном счете к совпадению вероятного и желаемого будущего. Поскольку в объективно-реальной действительности нет актуально существующего будущего времени²⁹, то программирование поведения и жизнедеятельности и параллельное моделирование вероятных и желаемых состояний окружающей среды на соответствующие моменты будущего времени возможны лишь в том случае, если в самой информационной системе головного мозга есть особое «временное» информационное измерение, линейно упорядоченное множество значений которого соответствует последовательным моментам будущего времени, а начальная точка с нулевым значением - текущему моменту настоящего времени.

Такое линейно упорядоченное множество значений независимой переменной t_inf правомерно интерпретировать как одномерное виртуальное пространство и представлять себе в виде «луча времени», «выходящего из непосредственно текущего момента настоящего времени» и «направленного в будущее». Для того, чтобы формируемые в «информационном времени» программы позволяли живому организму достигать желаемых результатов, «информационное время» должно моделировать в себе объективное физическое время материального мира, что предполагает эквивалентность метрики информационного времени головного мозга метрике физического времени и моделирование в нем течения физического времени. Эквивалентность метрик может обеспечиваться «биологическими часами» организма, а моделирование течения физического времени можно представить как непрерывные изменения временных значений точек «луча», при которых ближайшие к его вершине точки последовательно обретают нулевое значение и превращаются в точку вершины, т.е. в непосредственно текущий момент настоящего времени, а все остальные точки при этом на единицу уменьшают свои значения («порядковые номера») и соответственно приближаются к вершине. Исполнение таким образом формируемых программ приводит к тому, что поведение и жизнедеятельность живого организма начинает в значительной степени определяться предстоящими в будущем событиями и состояниями окружающей среды. Это означает, что для живых организмов в определенном смысле актуальным бытием начинает обладать еще не существующее в объективно-реальной действительности будущее. Однако животные не имеют прошедшего временеми. Ведя рефлекторно-инстинктивный образ жизни, они должны немедленно реагировать на неожиданно возникающие жизненно-важные ситуации, и следовательно весь накопленный ими опыт должен храниться в настоящем времени в постоянной готовности к использованию в виде системы условных и безусловных рефлексов. Поэтому прошедшие события даже у человекообразных обезьян удерживаются лишь в оперативной памяти. Отсюда «темпоральная глубина» настоящего времени, например, у шимпанзе, не превышает 40 секунд. Это убедительно показали опыты Р. Йеркса³⁰.

Прошедшее время есть только у человека. Присущая человеку память о его прошлом³¹ имеет принципиально важное значение. Человек может вести нормальный образ жизни, если он в своем сегодняшнем бытии имеет свое прошлое, сохраненное в сугубо человеческой форме долговременной памяти, в которой информация об имевших место событиях хранится индексированно в информационном временном измерении, моделирующем прошедшее время. Информационное временное измерение долговременной памяти о собственном прошлом человека, которое можно представить себе в виде «уходящего в прошлое» «луча прошедшего времени», не только не нуждается в метрике, эквивалентной метрике физического времени, но такая метрика в принципе невозможна, поскольку «луч прошедшего времени» «заполняется» событиями лишь тех интервалов длительности бытия человека, которые приходятся на часы его бодрствования. Имитация «течения времени» в информационном «луче прошедшего времени» может реализовываться таким образом, что при передаче новой информации из оперативной в долговременную память из вершины «луча» как бы «выходит» индексирующая эту информацию «точка» информационного временного измерения долговременной памяти, а индексы всех остальных точек повышают свои временные значения и «уходят» дальше в прошлое.

Имеется достаточно оснований предположить, что в результате интеграции взаимно дополняющих друг друга информационных «лучей прошедшего и будущего времени» на уровне сознания формируются два типа субъективного времени. Первый тип, возникающий при доминировании левого полушария и играющий важную роль в процессах восприятия и познания объективно-реальной действительности, можно назвать гносеологическим субъективным временем (Г. с. вр.). Г. с. вр. метризовано «биологическими часами» и моделирует в себе объективное физическое время. При доминировании правого полушария возникает тип субъективного времени заполненный образно представляемыми или понятийно-логически характеризуемыми событиями личной жизни субъекта сознания, который можно назвать бытийным субъективным временем (Б. с. вр.). Б. с. вр. имеет «информационную метрику», при которой равными (конгруэнтными) являются интервалы длительности, эквивалентные по количеству и качеству содержащейся в них информации. Подобное представление о существовании в информационных системах головного мозга двух качественно разных информационных измерений подтверждается и конкретизируется научными данными о функциональной асимметрии головного мозга.

Согласно современным данным, функциональная асимметрия головного мозга представляет собой весьма сложное динамическое явление. Ни одна сколь-либо важная психическая функция не локализуется исключительно в одном - левом или правом - полушарии; речь может идти только о доминировании одного из полушарий в реализации той или иной психической функции и о характере участия в ней другого полушария³². Каждое полушарие мозга обладает огромными потенциальными возможностями и может при необходимости взять на себя функции другого полушария³³. В связи с такими выводами некоторые исследователи приходят к мысли о том, что неправомерно вести речь о функциональной асимметрии полушарий головного мозга, а можно говорить лишь об их функциональной специфичности, т.е. рассматривать проблему функциональной асимметрии головного мозга как проблему «специфичности того вклада, который делает каждое полушарие в любую психическую функцию»³⁴.

Многие особенности субъективного времени человеческого сознания объясняются функциональной специфичностью полушарий головного мозга, связанной с характером обработки поступающей в мозг информации. Предполагается, что информация в левом и правом полушариях обрабатывается двумя разными способами, а именно: аналитически и аналогово³⁵. Вместе с тем тот факт, что при расщеплении мозга на два независимых полушария каждое из них начинает функционировать как целостный мозг, говорит о том, что они, скорее всего, и при совместном функционировании обрабатывают информацию обоими способами, но правое полушарие доминирует при формировании и реализации тех компонентов психических функций и тех функциональных состояний, которые требуют одномоментной, а левое – при формировании и реализации тех компонентов, которые требуют последовательной во времени её обработки.

Каждый тип субъективного времени имеет свои специфические свойства, функции, закономерности проявления и модификации свойств при различных обстоятельствах, при решении разных задач и т.д. Это объясняет тот разнобой в результатах исследования «экзистенциального», «психического», «индивидуального» и др. времён человеческого сознания философами, психологами, психиатрами, нейропсихологами, биокибернетиками и иными специалистами, профессионально изучающими субъективное время человека и традиционно полагающими, что время – это нечто единое для процессов материального мира и процессов сознания.

Вместе с тем на сегодняшний день уже имеется достаточно научных данных для того, чтобы каждый из двух типов субъективного времени сделать объектом изучения.

1. Гносеологическое субъективное время (Г. с. вр.) – это субъективное время, возникающее в результате интеграции информационных «лучей» будущего и прошедшего времени при доминировании левого полушария и проявляющееся в сознании человека в виде интуиции и мысленного образа неограниченно протяженного в прошлое и будущее равномерного, не заполненного каким-либо конкретным содержанием объективного времени.

Многие аспекты Г. с. вр., фактически, рассмотрены Л.М. Веккером в трехтомной монографии «Психические процессы»³⁶ (Л.: ЛГУ, 1974, 1976, 1981). Правда, автор исходит из представления, что существует единое психическое время, в каждом познавательном акте восходящее от сенсорного времени через перцептивное и репрезентативное времена к своей высшей форме, каковой является мысленное время логического мышления. Отсюда Л.М. Веккер полагает, что «психическое время» имеет в целом опытное происхождение и резко критикует И. Канта за его представление о времени как об априорной форме созерцания.

Однако связь мысленного времени с сенсорно-перцептивным не столь пряма и однозначна. Сегодня уже есть основание для того, чтобы чувственное восприятие и рациональное познание рассматривать как реализуемые качественно различными информационными механизмами мозга проявления принципиально разных познавательных способностей человека. Если в основе сенсорно-перцептивного времени лежит чувственное переживание человеком длительности непосредственных или опосредованных электромагнитными волнами и звуковыми колебаниями среды контактов с воспринимаемыми объектами, процессами и событиями материального мира и длительности формирования и удержания в оперативной памяти их чувственных образов, то в основе мысленного времени рационального познания лежит информационное временное измерение тех информационных систем головного мозга, в которых формируются программы поведения и деятельности человека и моделируются будущие состояния окружающей среды.

На уровне информационных процессов мозга особое информационное «временное измерение» возникает, по-видимому, на ранних этапах становления живых организмов, когда у них начинают формироваться информационные планы и программы поведения и жизнедеятельности. Поэтому «опытное происхождение» мысленного времени следует искать не в его связях с сенсорно-перцептивным временем чувственного восприятия, а в закономерностях возникновения и развития моделирования будущих состояний окружающей среды и формирования планов и программ предстоящего поведения и жизнедеятельности живых организмов. У человека на уровне информационных структур и процессов мозга особое «временное измерение» возникает уже как априорный, генетически детерминированный элемент информационных основ и механизмов его сознания.

Аналогичным образом сопровождающее сенсорно-перцептивное восприятие объективно-реальной действительности чувство длительности, проявляющееся в виде осознанно переживаемой длительности существования ощущений и перцептивных образов не возникает каждый раз заново, а лишь активируется в момент чувственного восприятия и наполняется конкретным содержанием. Поэтому Г. с. вр., существующее в виде сенсорно-перцептивного, репрезентативного и мысленного времени, представляет собой априорную форму чувственного восприятия и рационального познания объективно-реальной действительности³⁷.

Весьма важной особенностью сенсорно-перцептивного и отчасти репрезентативного времени является их тесная связь с бытийным субъективным временем человека. Обусловлено это тем, что эти формы гносеологического времени являются, фактически, элементами протекающих при доминировании правого полушария мозга процессов чувственно-образного восприятия реальной действительности и, в частности, тех событий, в которых непосредственно участвует субъект сознания и которые фиксируются затем в его долговременной памяти, составляя событийное содержание бытийного субъективного времени. Сенсорно-перцептивное время, будучи временем непосредственного чувственного восприятия, отличается ярко выраженной эгоцентричностью. На уровне сенсорной психики эгоцентризм чувственного восприятия обнаруживается в наиболее явном виде, поскольку ощущения, отражая определенные свойства объектов и процессов материального мира, неотрывны от самого субъекта восприятия и несут в себе некоторые черты, привнесенные особенностями функционирования органов чувств разной модальности. В пространственно-временном отношении эгоцентризм сенсорного восприятия проявляется в том, что сенсорное пространство центрировано относительно субъекта восприятия, а субъективное время, по сути дела, ограничено длительностью непосредственного контакта с воспринимаемым объектом.

На уровне перцепции эгоцентризм чувственного восприятия значительно ослабевает, хотя и не устраняется полностью. На этом уровне формируются как бы вынесенные за пределы головного мозга субъекта и его органов чувств перцептивные образы. Эгоцентризм восприятия здесь проявляется, во-первых, в том, что зрительному восприятию оказываются доступными только те стороны объектов, которыми они обращены к субъекту, и только те их свойства, которые непосредственно воспринимаются органами чувств разной модальности. Во-вторых, существуют границы доступных чувственному восприятию пространственных и временных интервалов как со стороны максимальных, так и минимальных величин.

И, наконец, поскольку возникающие на уровне чувственного восприятия ощущения и перцептивные образы, сохраняясь некоторое время в оперативной памяти как содержание непосредственно текущего момента настоящего времени, кодируются и передаются в долговременную память, то кажется достаточно очевидным, что процессы чувственного восприятия как бы обращены в прошлое. А если учесть, что на формирование перцептивных образов требуется некоторое время, то можно утверждать, что в них фиксируются уже прошедшие состояния воспринимаемых объектов, процессов и событий. Эта особенность чувственного восприятия вызвала в начале ХХ столетия, фактически, оставшиеся незавершенными острые дискуссии о «временном содержании» текущего настоящего времени. Основная причина дискуссий заключалась, на наш взгляд, в том, что момент субъективного настоящего времени с объективистской гносеологической позиции³⁸ интерпретировался как возникающее при восприятии человеком протекающих в объективном времени процессов материального мира «психическое» или «кажущееся» настоящее, которое в значительной степени или даже в основном состоит из прошлого³⁹.

Но если согласиться с тем, что все наше чувственное восприятие отражает только прошлое, то проблематичной становится квалификация сенсорно-перцептивного времени как элемента или формы гносеологического времени, играющего важную роль в процессах познания и поэтому обращенного в будущее. Однако «лучи» прошедшего и будущего времени имеют в качестве своей вершины непосредственно текущее настоящее время, в котором, с одной стороны, формируются чувственные образы воспринимаемых объектов, процессов и событий материального мира, а с другой, реализуются относящиеся к текущему моменту настоящего времени фрагменты планов и программ поведения и деятельности. Кроме того, из левополушарного «будущего» «приходят» в текущий момент настоящего времени и становятся элементами и характеристиками пространственно-образной картины воспринятого объективно-реального мира параметрические и понятийно-логические (смысловые) его модели, которые на протяжении определенного времени формировались как модели будущих состояний окружающей среды, но по мере приближения этих состояний к моменту настоящего времени они все более уточнялись, пока, наконец, не превратились в модели непосредственно воспринимаемого в настоящем времени материального мира. Если при этом учесть, что непосредственно текущий момент настоящего времени – это не бездлительное мгновение, а некоторый интервал длительности, у которого нет четко фиксированной границы в сторону прошлого, то логично предположить, что он не имеет четко фиксированной границы и в сторону моделируемого в левополушарных информационных процессах будущего.

Таким образом, непосредственно текущий момент настоящего времени – это поистине гуссерлевское целостное единство «ретенции», «теперь» и «протенции», где «ретенция» – это «только что прошедшее», «протенция» – это наступающее будущее, а «теперь» - это связанный с непосредственно текущим мгновением объективного настоящего времени усредненный центр момента настоящего времени.

Уходящее в прошлое сенсорно-перцептивное содержание текущего момента настоящего времени может удерживаться в настоящем времени и делаться объектом познавательных процессов благодаря формированию представлений – «вторичных образов». Репрезентативное время выступает как передаточное звено между сенсорно-перцептивным временем чувственного восприятия и мысленным временем рационального познания. Промежуточный характер репрезентативного времени проявляется, например, в том, что на уровне представлений весьма существенно снижается эгоцентризм пространственно-временного восприятия объективно-реальной действительности. В частности, субъективное пространство вторичных образов отличается панорамностью, состоящей в том, что «целостное воспроизведение пространственной структуры объекта во вторичном образе не ограничивается объемом перцептивного поля и выходит за его пределы. Так, пространственный массив, охватываемый единым топографическим представлением <…>, превосходит по угловым размерам объем перцептивного поля, а представление об отдельном объекте может охватывать те компоненты или стороны последнего (например, те стены комнаты и те грани куба), которые при непосредственном восприятии находятся за пределами поля зрения» /Веккер, 1974, с. 281/.

Своеобразная панорамность свойственна и субъективному времени представлений, заключающаяся «в том, что компоненты временной и двигательной последовательности имеют тенденцию преобразовываться во вторичном образе в одновременную структуру, в которой эта последовательная динамика очень затушевана или не воспроизводится совсем» /Веккер, 1974, с. 282/.

Если рассматривать репрезентацию как относительно самостоятельный уровень процесса познания, то мы должны будем отметить, что хотя представление и возникает как нечто данное субъекту сознания в текущем моменте объективного настоящего времени и существует в сознании человека некоторый интервал длительности, тем не менее не эта длительность является временной характеристикой самого представления. Во-первых, представлять мы можем объекты и события, не только актуально существующие в непосредственно текущем настоящем времени, но и те, которых уже или еще нет в данный момент в объективно-реальной действительности. Во-вторых, представляемая длительность существования объекта и длительность существования представления в нашем сознании далеко не одно и то же. За весьма короткое время мы можем, например, представить себе многовековую историю государства. Следовательно, уже на репрезентативном уровне мы начинаем переходить к мысленному субъективному времени.

Поскольку объектом и чувственного восприятия, и рационального познания является одна и та же объективно-реальная действительность, то возникающие в непосредственно текущем моменте настоящего времени в сознании человека результаты этих качественно разных познавательных процессов взаимно дополняют друг друга и интегрируются в систему знаний об окружающем материальном мире, что позволяет рассматривать весь процесс познания как единый, в котором чувственное восприятие и рациональное познание являются его составными элементами, протекающими параллельно и совместно ведущими к все более полному и точному познанию материального мира⁴⁰.

Трудность содержательного раскрытия закономерностей перехода информационных процессов познания от уровня чувственного восприятия к логическому мышлению обусловлена, на наш взгляд, тем, что такого перехода в самих информационных процессах восприятия и познания вообще не существует, ибо чувственно-образное восприятие и процессы параметрического и понятийно-логического моделирования развиваются параллельно при доминировании разных полушарий головного мозга и имеют принципиально разные информационные механизмы. Лишь на уровне сознания происходит интеграция результатов этих познавательных процессов в единую систему человеческих знаний. Разумеется, интеграция результатов чувственного восприятия и логического мышления имеет свои информационные механизмы, представляющие собой либо более высокий уровень информационных структур и процессов мозга, либо особый интегральный эффект функционирования всего человеческого мозга в целом. Поэтому «переход» от чувственного восприятия к логическому мышлению можно пока характеризовать в самых общих чертах, выявляя лишь принципиальные изменения при этом субъективного пространства и субъективного времени. В частности, как считает Л.М. Веккер, прогрессивное развитие структуры психического пространственно-временного поля при переходе от сенсорики к перцепции и далее к представлениям состоит в усилении объективированости психического пространства и времени. «Такое усиление объективированности структуры пространственно-временного поля воплощается соответственно в уменьшении зависимости его макрограниц от собственной метрики носителя психики» /Веккер, 1976, с. 37/. Процесс объективизации субъективного пространства и времени завершается полным освобождением от эгоцентризма чувственного познания на уровне логического мышления.

Итак, переход через границу «образ-мысль» ведет не просто к расширению макрограниц доступных человеку областей пространства и интервалов длительности, протяженных в прошлое и будущее от реально текущего момента настоящего времени, как это имеет место при переходе от сенсорики к перцепции, а к полному снятию границ. Это означает, что макрограницы доступных человеку областей пространства и интервалов длительности перестают зависеть от расстояния между субъектом и объектом и от удаленности события от текущего момента времени. В сочетании с такими свойствами субъективного пространства и времени, как панорамность, одновременная представленность в субъективном времени последовательных рядов событий, позволяющая мысленно проследить их как в прямом, так и в обратном направлении и обусловленная этим обратимость субъективного времени, снятие границ доступных человеку областей пространства и интервалов длительности ведет к тому, что человек оказывается в состоянии мысленно поместить себя в любую точку пространства и в любой момент бесконечно протяженного в прошлое и будущее времени и с этих позиций мысленно «обозреть» мир. На уровне мышления субъективное пространство и субъективное время освобождаются и от «разрешающих способностей» органов чувств, известных в психологии в виде пороговых величин, и человек оказывается способным не только охватить своим «внутренним взором» бесконечную протяженность и вечное бытие мироздания. но и мысленно проникнуть сколь угодно глубоко в строение материи и в структуру протекающих в объективно-реальном мире процессов. С переходом на уровень мышления появляется возможность представить себе объективное время как бесконечно протяженное в прошлое и будущее линейно упорядоченное отношениями «раньше (позже), чем» одномерное многообразие бездлительных мгновений. Такой мысленный образ объективного времени отражает весьма существенные особенности временного бытия материального мира, но никак не является самим объективным временем. В мысленном образе неограниченно протяженного в прошлое и будущее объективного времени «находят отражение» актуально существующее объективное настоящее время, виртуально-реально существующее прошедшее и потенциально существующее будущее время⁴¹. Отражая в себе свойства объективного физического времени, мысленное (когнитивное) время⁴² логического мышления образует своеобразный объективно-субъективный феномен времени, который человек осознает как неограниченно протяженную в прошлое и будущее равномерно текущую объективно-реальную сущность.

Когнитивные пространство и время рационального познания не привязаны жестко к метрическим и топологическим свойствам объективного физического пространства и времени, в результате чего в когнитивных пространстве и времени оказывается возможным моделировать как евклидовое пространство и ньютоновское абсолютное время, так и разного рода неевклидовые пространства и не сводимые к физическому времени типы объективного времени⁴³. Более того, на уровне когнитивного пространства и времени снимаются и детерминированные на уровне чувственного восприятия пространственными и временными свойствами воспринимаемого материального мира ограничения на их размерности и возникает возможность мысленно моделировать в абстрактных многомерных математических пространствах все те совокупности свойств объектов и процессов материального мира, количественные выражения которых образуют пространственно-подобные многообразия «ортогональных друг к другу» измерений реальной действительности⁴⁴.

2. Бытийное субъективное время (Б. с. вр.) – это субъективное время, которое возникает на основе интеграции информационных «лучей» прошедшего и будущего времени при доминировании правого полушария и в котором человек эмоционально переживает, осознает и осмысливает свое собственное временное бытие.

Б. с. вр., в отличие от гносеологического субъективного времени, не связано столь непосредственно с объективным (физическим) временем. Оно сугубо человеческое, «внутреннее» время сознания, в котором структурируется эмоционально переживаемая и осознаваемая жизнь. Б. с. вр. на разных масштабных уровнях имеет специфические свойства, функции и закономерности проявления. Б. с. вр. обладает ярко выраженной модальной структурой, ибо прошлое, настоящее и будущее бытийного субъективного времени – это разные периоды жизни самого субъекта сознания, заполненные имевшими место в прошлом, происходящими в настоящем и ожидаемыми в будущем событиями его индивидуальной, личной жизни. На разных уровнях бытийного времени деление его на прошлое, настоящее и будущее проявляется по-разному.

Вопрос о критериях разграничения масштабных уровней Б. с. вр. остается еще не исследованным, однако, обобщая уже имеющиеся результаты изучения бытийного времени, можно выделить три его уровня, а именно: микроуровень, охватывающий краткосрочные интервалы длительности, заполненные непосредственно текущими в реальном времени поступками, действиями и деятельностью человека, связанными как с удовлетворением его естественных потребностей, так и с выполнением производственных, социальных и других функций; макроуровень, включающий среднесрочные интервалы длительности, в которых протекают относительно целостные эпизоды жизни человека; и мегауровень, включающий как длительность всей жизни человека, так и выходящее далеко за её пределы время рода, страны, человечества⁴⁵.

Микроуровень бытийного времени изучается преимущественно в психиатрии, нейропсихологии и других науках, исследующих функционирование головного мозга в норме и патологии.

Существенное значение для познания субъективного времени имеет исследование соотношения и взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего на микроуровне Б. с. в. Обобщая результаты таких исследований, Н.Н. Брагина и Т.А. Доброхотова приходят к выводу, что актуализация прошлого в сознании человека находится как бы в обратной, а актуализация будущего в прямой зависимости от степени актуализации настоящего времени⁴⁶.

У психически здоровых людей в состоянии бодрствования непосредственно текущий момент бытийного времени обычно совпадает с непосредственно текущим моментом объективного времени материального мира. Самостоятельный бытийный статус субъективного времени выявляется при отклонениях функционирования головного мозга от нормы и возникновении необычных свойств субъективного времени, как правило, переживаемых и осознаваемых субъектом сознания как изменения свойств «воспринимаемого» им объективного времени.

Среди таких нарушений можно указать на возникающие у правшей при правополушарной патологии ощущения «ускорения», «замедления» или «остановки» времени. У части левшей возникает инверсия индивидуального субъективного времени, которая состоит в изменении направления реализации некоторых психических функций, таких, как речь, письмо, чтение текстов, формирование образных представлений. Изменение этих функций обычно описывается как зеркальное преобразование субъективного пространства. Однако подобные нарушения психики можно интерпретировать и как реализацию программ психомоторных реакций в обратном субъективном времени.

Индивидуальное будущее время, в отличие от индивидуального прошедшего, не содержит каких-либо завершенных процессов, а «несет в себе» лишь «модели образов – наметки, схемы, планы поведения и действий, осмысление и осознание возможных последствий этих действий». Поэтому если индивидуальное прошедшее время наполнено конкретным содержанием воспринятых образов, уже завершенных (или оставшихся незавершенными) дел, поступков и т.д. и поэтому максимально индивидуально, то индивидуальное будущее время пусто и потенциально может быть наполнено разным содержанием, в зависимости от того, какие планы и программы поведения и деятельности будут избраны субъектом и как они будут им реализованы.

Перемещение «текущего мгновения» субъективного времени в будущее наблюдается у некоторых левшей, у которых чувственные образы формируются не только в правом полушарии (как это имеет место у правшей и большинства левшей), но и в левом, где, по-видимому, могут образно оживать параметрические модели «вероятного будущего» как проявление особой способности «пред-видеть» будущее.

Такого рода способность нередко обнаруживается у творческих людей в виде фрагментарного «пред-видения» тех элементов будущего, которые связаны с их творческой деятельностью⁴⁷. Но в некоторых весьма редких (возможно, лишь пока редких) случаях возникает «пред-видение» будущего в более широком плане, касающемся судеб отдельных людей или целых стран. Наиболее интенсивно подобная способность была, очевидно, развита у Нострадамуса⁴⁸.

В психологии исследование микроструктуры субъективного времени сводилось в основном к оценкам временных порогов разных психических функций. В последние десятилетия ХХ столетия малые интервалы длительности субъективного времени привлекли внимание психологов в связи с появлением методов воздействия на течение субъективного времени в гипнотическом состоянии, с применением лекарственных средств, а также в связи с лабораторными экспериментами, в которых использовались часовые механизмы с ускоренным или замедленным ходом (метод “кажущихся (иллюзорных) длительностей”). Исследования показали, что «представление о длительности интервала является существенным фактором, воздействующим на психические процессы» /Головаха, Кроник, 1984, с. 28/. Е.И. Головаха и А.А. Кроник отмечают, что эти результаты свидетельствуют о том, что «психологическое время не является искаженным отражением объективного времени, а выступает собственным временем психических процессов, поскольку именно представленная в сознании (а не объективная) длительность воздействует на содержание памяти, социальной перцепции и других процессов, в частности на проявление потребности в пище» /Там же/.

Макроуровень бытийного субъективного времени охватывает актуальные для человека события прошедшего, настоящего и будущего времени, связанные с формированием и реализацией жизненных планов, перспектив профессионального и духовного роста и т.д.

Анализу преимущественно макроуровня бытийного субъективного времени посвящены работы И.Е. Головахи и А.А. Кроника (См.: /Головаха, Кроник, 1989, 1988, 1984/).

Бытийное время на макроуровне имеет ярко выраженную причинно-следственную основу, проявляющуюся в том, что степень реализованности или потенциальной вероятности события связана с тем, насколько актуальны для человека на текущий день последствия уже состоявшегося элементарного события и насколько актуализировались причины предстоящего. События же, не включенные причинно-следственными связями в межсобытийную сеть, имеют неопределенную удаленность в субъективном времени.

Топологические и метрические свойства субъективного времени на его макроуровне весьма своеобразны. Психологическое настоящее время может включать в себя события, значительно удаленные в календарном времени в прошлое и будущее, а более близкие в календарном времени к текущему моменту жизни человека события могут оказаться в индивидуальном прошлом или будущем. Не имеющие же причинно-следственных связей в сети событий человеческой жизни могут вообще выпасть из субъективного времени человека, образуя своего рода временные пустоты в субъективном времени. Подобная структура психологического времени, будучи в целом характерна для всех людей, имеет некоторые особенности в разных социальных группах: мужчин и женщин, людей разных возрастов и т.д. Выявлена определенная связь между уровнем интеллектуального развития человека и степенью осознания им субъективного времени.

Осознание человеком бытийного субъективного времени, целенаправленное планирование жизни с учетом всех факторов, влияющих на осуществление намеченных планов, имеет огромное значение для психического здоровья человека.

Важным масштабным уровнем бытийного субъективного времени является мегауровень, в котором можно выделить уровень биографический, охватывающий всю жизнь человека и уровень исторический, выходящий далеко за границы времени его жизни и в пределе охватывающий всю историю человечества.

Мегауровень бытийного субъективного времени актуализируется в сознании человека в моменты, когда он окидывает своим мысленным взором всю свою жизнь, как прожитую, так и еще предстоящую прожить, а это обычно бывает сопряжено с оценкой и осмыслением своей жизни.

В статью включены сокращенные фрагменты монографии И.А. Хасанов. Феномен времени. Часть II. Субъективное время. Вып. 2. – М., 2005, с. 35-47, 47-58.

²⁷ Несмотря на огромные успехи в изучении головного мозга и в целом нервно-мозговой системы человека, многое еще остается неизвестным. Мы, фактически, не знаем, что собой представляют «работающие» в мозгу «языки программирования» разных иерархических уровней организации информационных структур и процессов головного мозга, в какой форме возникают и существуют информационные планы и программы поведения и деятельности человека. Мы не знаем, каким образом идеальное содержание определенных информационных структур и процессов мозга «освобождается» от своих материальных основ и механизмов и «предоставляется» («презентуется») самому субъекту сознания в виде пространственно-образного восприятия объективно-реальной действительности, понимания содержания и сущности объектов, процессов и событий материального мира. Не знаем мы и того, в каком конкретно виде хранится информация в оперативной и долговременной памяти человека. Однако уже имеющиеся знания об информационных процессах искусственных и естественных информационных систем дают возможность изучать информационные основы и механизмы субъективного времени и субъективного пространства.

²⁸ Результаты многочисленных и разносторонних исследований интеллектуальных способностей животных весьма удачно обобщены и представлены в работе /Зорина, Полетаева, 2001/.

²⁹ См.: «Модусы времени».

³⁰ См.: /Yerkes, 1925; Yerkes, Yerkes, 1929/. Аналогичный вывод о том, что обезьяна как бы всегда находится во власти настоящего, сделал применительно к павианам-гамадрилам и макакам-лапундерам Н.Ю. Войтонис /Войтонис, 1949/.

³¹ Имеются достаточно веские основания для того, чтобы предполагать наличие у человека двух видов долговременной памяти, а именно индексированной и структурированной во времени памяти на эпизоды и события собственной жизни и не индексированной во времени, а данной целиком в текущем настоящем времени памяти на знания, умения и навыки, условные и безусловные рефлексы и т.п. Второй вид долговременной памяти имеется и у животных, тогда как первый в развитом виде существует только у человека.

³² С. Спрингер и Г. Дейч отмечают, что многочисленные наблюдения приводят «к предположению о существовании тонко сбалансированных отношений между полушариями, когда одно или другое принимает управление на себя, в зависимости от задачи, а также от других, пока еще точно не установленных факторов» /Спрингер, Дейч, 1983, с. 70/. Кроме того, характер функциональной асимметрии полушарий мозга не остается постоянным на протяжении жизни человека.

³³ Наличие потенциальных возможностей мозга, позволяющих одни и те же психические функции и отдельные их элементы выполнять при помощи материальных структур и процессов разных участков мозга, часто включая участки альтернативного полушария, обеспечило А.Р. Лурия и его коллегам в годы Великой Отечественной войны успешное восстановление психических функций у людей, которые утратили их в результате локальных поражений головного мозга /Лурия, 1962, 1948/.

³⁴ Хомская Е.Д. Нейропсихология. – М.: МГУ, 1987, с. 59.

³⁵ В 1948 г. Дж. фон Нейман, основываясь на эмпирическом законе “все или ничего”, выдвинул положение о нервной системе как об автомате, работающем на цифровом принципе (см.: Нейман Дж. фон. Общая и логическая теория автоматов //Тьюринг А. Может ли машина мыслить? – М., 1960. Приложение). Считая цифровой код главной формой организации нервных сигналов, фон Нейман высказал предположение о том, что в нервной системе имеет место и аналоговый способ представления и обработки информации /Там же/.

В 1968 г. М. Бреже подтвердила наличие в нервной системе аналогового способа обработки информации. «Одним из многих важных откровений для создателей моделей был тот факт, что дискретный характер передачи импульса есть свойство только нервного волокна, а на обоих его концах, то есть на входе и выходе, электрические процессы являются градуальными, то есть аналоговыми по форме и, по-видимому, могут быть представлены математически как непрерывные функции» /Бреже М. Биологи и математик – необходимый симбиоз // Современные проблемы электрофизиологии центральной нервной системы. – М., 1967, с. 43/.

³⁶ Веккер Л.М. Психические процессы. Т. 1. – Л.: ЛГУ, 1974. – 334 с.; Психические процессы. Т. 2. Мышление и интеллект. – Л.: ЛГУ, 1976. -342 с.; Психические процессы. Т. 3. Субъект. Переживание. Действие. Сознание. – Л.: ЛГУ, 1981. – 326 с.

³⁷ Следует при этом учитывать, что генетически детерминируется лишь способность (возможность) формирования субъективного времени. Для реализации этой способности новорожденному ребенку необходимо развиваться в нормальной социальной среде.

³⁸ См.: «Гносеологические позиции».

³⁹ Пожалуй, наиболее радикально в этом плане высказался А. Бергсон: «Если … вы будете рассматривать конкретное настоящее, реально переживаемое сознанием, можно сказать, что это настоящее большей частью состоит в непосредственном прошлом. За ту долю секунды, в течение которой длится самое краткосрочное из возможных восприятий света, произошли триллионы вибраций, из которых первая отделена от последней тысячекратно делимым интервалом. Таким образом, ваше восприятие, каким бы оно ни было мгновенным, состоит из неисчислимого множества вспоминаемых элементов, и по сути дела всякое восприятие уже есть память. Практически мы воспринимаем только прошлое, так как чистое настоящее представляет собой неуловимое поступательное движение прошлого, которое подтачивает будущее» / Бергсон А. Собрание сочинений в четырех томах. Т. 1/Пер. с фр. – М.: «Московский клуб», 1992, с. 254/.

⁴⁰ В этом плане заслуживает внимания предпринятая Л.М. Веккером попытка построить информационную теорию познания и представить познание как процесс многоступенчатого декодирования поступающей в головной мозг от рецепторов органов чувств линейно упорядоченных рядов сигналов, в которых закодированы как пространственные, так и временные характеристики воспринимаемой объективно-реальной действительности (См.: /Веккер, 1974, с. 80-124/.

⁴¹ См.: «Модусы времени».

⁴² Высший уровень развития гносеологического субъективного времени, данный субъекту сознания как мысленное время, представляет собой сложное материально-идеальное (информационное) образование, которое играет важную роль в процессах и структурах параметрического и понятийно-логического (смыслового) моделирования объективно-реальной действительности. Поэтому его уместнее именовать когнитивным, а не мысленным временем. Аналогично вместо термина «абстрактные мысленные пространства» лучше использовать термин «когнитивные пространства».

⁴³ В частности, биологическое время, в котором первично структурированы основные биологические процессы живого организма, мы не в состоянии чувственно воспринимать, поскольку наша интуиция времени связана либо с «биологическими часами», а следовательно с физическим временем, либо с информационными правополушарными процессами и информационными критериями эквивалентности интервалов длительности. А поскольку биологическое и физическое время взаимно стохастичны, то биологические процессы живого организма, равномерно текущие в биологическом времени, нами воспринимаются и осознаются как стохастические. Но в субъективном времени логического мышления равномерно текущее биологическое время может быть смоделировано точно так же, как и общеизвестное физическое время, - в виде равномерно градуированной числовой оси.

⁴⁴ Можно предположить, что многомерные математические пространства и выявляемые при их помощи объективно присущие материальным системам, процессам и событиям свойства, связи и отношения представляют собой «отражение» на уровне сознания тех многомерных информационных параметрических структур, в которых при доминировании левого полушария моделируются будущие состояния окружающей среды, а возможно, и более широкие сферы окружающего материального мира.

⁴⁵ В современной психологической литературе существуют и иные способы разграничения масштабных уровней субъективного (или, как обычно называют, психического или психологического) времени. Так, например, Е.И. Головаха и А.А. Кроник выделяют уровень непосредственно текущих малых интервалов длительности, именуемый ими «ситуативным» уровнем психического времени; далее выделяется «биографический» уровень, охватывающий всю жизнь человека, и, наконец, «исторический» уровень, выходящий далеко за пределы времени жизни человека и охватывающий время жизни его предков и потомков. При этом авторы полагают, что на ситуационном уровне психического времени слишком много случайного, в силу чего основные закономерности психического времени проявляются на его биографическом уровне. Поэтому именно биографический уровень психологического времени взят ими в качестве объекта изучения (См.: Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. - Киев: Наукова думка, 1984, с. 10-13).

⁴⁶ Брагина Н.Н., Доброхотова Т.А. Функциональная асимметрия человека / 2-е изд. перер. и доп. - М.: Медицина, 1988, с. 170.

⁴⁷ Иногда умозрительное представление будущего результата творческого труда доходит до высшей степени ясности, при которой, например, писатель может буквально считывать содержание создаваемого им произведения из мысленно воспринимаемого текста еще не написанного произведения. По-видимому, именно это имеет в виду Ч. Диккенс, когда пишет, что он не сочиняет содержание книги, а видит его и записывает (Цит. по: Лапшин И.И. Художественное творчество. – Пг., 1922, , с. 118). Об этом же свидетельствуют слова А. Сент-Экзюпери: «Учиться нужно не писать, а видеть. Писать – это следствие» /Сент-Экзюпери А. Сочинения. – М., 1964, с. 576/.

В других случаях мысленное видение еще не реализованного плода творческой деятельности может быть более смутным и недостаточно четко определенным в деталях. Вот как описывает подобное состояние математик Ж. Адамар: «… Я должен был рассмотреть сумму бесконечного числа слагаемых и оценить порядок ее величины. Итак, когда я обдумываю этот вопрос, я вижу не собственно формулу, а место, которое она бы занимала, если бы ее написали: нечто вроде ленты, более широкой или более темной в местах, соответствующих членам, которые могут оказаться существенными, или же я вижу нечто вроде формулы, прочесть которую, однако, невозможно, как будто бы я смотрю без очков (у меня сильная дальнозоркость), причем в этой формуле буквы немного более отчетливы в местах, которые предполагаются более важными (хотя их также невозможно прочесть)» /Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. – М.: «Сов. Радио», 1970, с. 74/.

⁴⁸ Весьма показательно, что все предсказания Нострадамуса изложены в виде особых образных видений, или, точнее «пред-видений». Он пишет, что видит такого-то (по внешнему облику) короля (или, иначе, правителя), который совершает такие-то действия, что видит такие-то события и т.д.