В биографии Сергея Алексеевича Алексеева (1871 – 1945) можно отметить наличие своего рода “династической” приверженности проблеме времени. С. А. Алексеев получил физико-математическое и философское образование, окончив два факультета в Петербургском университете. Его отец, Алексей Александрович Козлов, год проучился на математическом факультете Московского университета и перевелся на историко-филологический факультет. Творчество Алексея Александровича было связано с рассмотрением философских проблем: кандидатская диссертация “Метод и направление философии Платона”, докторская – “Генезис теории пространства и времени Канта” (1884г.). Сам Сергей Алексеевич также уделял исключительно большое внимание проблеме времени. Его работы были высоко оценены таким крупным специалистом в области истории русской философии, как В. В. Зеньковский.
Формирование и развитие философских взглядов С. А. Алексеева происходило под влиянием мировоззрения отца, который, как известно, был одним из первых представителей персонализма в России.
Принято считать, что термин “персонализм” впервые был использован Ф. Шлейермахером в “Речи о религии к образованным людям, её презирающим” (1799 г.). Персонализм – достаточно распространённое философское учение, особенно во Франции и США. Основная проблематика персоналистов сводится к следующему: личность следует характеризовать по таким признакам, как экстериоризация, интериоризация и трансценденция. Экстериоризация – это процесс внешнего оформления, выражения (знакового, социального) внутренней психической жизни человека, переход действий из внутренней и свернутой формы в форму развернутого действия, направленность человека во вне. Интериоризация – это формирование внутреннего плана сознания в результате социализации (усвоения культурных норм, социальных ценностей и ролей); это внутренняя сосредоточенность индивида на своем духовном мире. Обе эти черты – экстериоризация и интериоризация – находятся в глубинной взаимосвязи и увлечены движением трансцендирования, т. е. нацелены на высшие, божественные, находящиеся за пределами природного и человеческого мира ценности: истину, красоту, благо. Персоналисты акцентируют воспитательную функцию личностной философии. В персоналистической педагогике делается попытка вложить конкретное содержание в такие понятия, как личность, творчество, коммуникация, культура.
Обращаясь к рассмотрению проблемы времени, С. А. Алексеев подчёркивает, что эта проблема связана с целым рядом других принципиальных научных и философских проблем. Особое внимание он обращает на такой аспект проблемы, как психологическое время.
Наиболее ценные свои суждения о феномене времени С. А. Алексеев излагает в работе под названием “Время и его преодоление” [1], опубликованной в 1922 году. В ней изложены оригинальные идеи и сделаны акценты на такие стороны в стратегии исследования времени, которые не были удостоены должным вниманием в работах многих других авторов.
Прежде всего, С. А. Алексеев объясняет смысл названия своей работы. “Преодолеть время” – это значит “выйти за пределы времени”, но речь идет только о его “теоретическом преодолении”. Одним из первых философов, который “отказал миру” в его временной характеристике, был Парменид. Он утверждал, что бытие в своей основе является единым и неизменным, а раз неизменным, то, следовательно, и безвременным. Выше было показано, что понятие неизменности следует определенным образом соотносить с представлениями об инвариантности, сохранности чего-либо. Могут быть постоянными, неизменными функции, могут иметь место законы сохранения и т. д. Так что здесь перед нами заведомая неполнота характеристики содержания понятия “неизменного”. Интересно отметить, что сами попытки теоретического преодоления времени в истории философии С. А. Алексеев классифицирует и показывает, что они осуществлялись с различных позиций, по “разным поводам” и с “различной целью”.
Одна позиция: наличие высших форм бытия, не подчиняющихся общему закону изменения (онтологические учения). Отметим в этой связи, что в иерархии темпоральных уровней, предложенных Д. Т. Фрейзером, атемпоральные объекты, наоборот, расположены на самых нижних уровнях, а сами эти уровни определенным образом соотносятся со структурными уровнями в организации материи. Вместе с тем известно, что идея о “безвременности” объектов высшего уровня словесно оформляется во многих афоризмах: например: “Над истинно прекрасным – время бессильно”.
Вторую позицию С. А. Алексеев называет то “гносеологической”, то “чисто познавательной”, то “субъективной”. Основная идея заключается здесь в том, что “мысль схватывает в единстве модусы времени” и поэтому вызывает сомнение постановка вопроса о времени без мысли.
В этой связи отметим, что суждения о том, что только мысль может уловить взаимосвязь модусов прошлого, настоящего и будущего, в значительной степени переосмысливается в связи с теми работами, которые выполнены совместно физиками и математиками, исходя из идей нелинейности. Так, например, показано, что такой процесс, как горение – это, по сути, “комплексное представление” всех стадий процесса в смысле “одновременного” представления прошлого, настоящего и будущего. Один из авторов работ, выполненных в русле этой концепции, академик С. П. Курдюмов сказал: “будущее временит настоящее” [2]. “Временит”, в смысле определяет, формирует, прогнозирует. По сути, речь идет о том, что не только в нашем сознании мы можем помыслить “одновременно и о прошлом, и о настоящем, и о будущем, но в реальном, объективном физическом процессе, таком, например, как горение, “сосуществует” прошлое, настоящее и будущее”. В данной связи нам важно было рассмотреть постановку вопроса, т. к. она представлена в наследии С. А. Алексеева. Он чётко фиксирует, что между объективным и психологическим временем имеются отличия. Вопрос о том, может ли в дальнейшем происходить сближение представлений не только физиков и психологов, но и философов по вопросу о том, какое содержание следует вкладывать в понятие времени, им не рассматривается.
Особое внимание С. А. Алексеева привлекает вопрос о том, какое содержание следует вкладывать в такие понятия как “безвременность” и “безвременное бытие”.
Сама по себе проблема той роли, которую играют в обыденном сознании и в науке понятия, содержание которых связано с представлениями об отсутствующих предметах, объектах или свойствах, является достаточно важной. На уровне обыденного сознания люди привыкли пользоваться очень многими понятиями, содержание которых строиться таким образом, что включает отсутствующий объект или признак.
Естественно, что объект при наличии определенного свойства функционирует по-другому, чем при его отсутствии. На что именно следует обратить внимание: на наличие какого-либо свойства или на отсутствие противоположного – это зависит от конкретной ситуации. Можно сказать: в доме был беспорядок, или в доме отсутствовал порядок и, соответственно, наоборот. Иногда используют юмористический рассказ: на одном и том же спектакле присутствовало два журналиста. В своих рецензиях один написал “зал был наполовину полон”, а другой – “зал был наполовину пуст”.
Для характеристики некоторых процессов и объектов необходимо использовать представления о времени, при этом существуют такие объекты и зависимости, для характеристики которых нет необходимости использовать представления о времени. Временная логика рассматривает только те классы объектов и зависимостей, характеристика которых обязательно предполагает знание временных зависимостей. Вводится специальный термин: “овременённые предложения”.
В данной связи отметим, что временная логика как самостоятельная область знаний, представляющая раздел математической логики, появилась позже, чем статья С. А. Алексеева “Время и его преодоление”, опубликованная в 1922 г.
Таким образом, можно дополнить класс объектов вневременного бытия терминами, которые использует временная логика, – это класс овременённых суждений. Во многих суждениях время просто отсутствует, тогда нет и необходимости использовать представления о времени.
Естественно может возникнуть вопрос о том, как познаются те объекты, которые для своей характеристики не нуждаются в привлечении представлений о времени? В этой ситуации возможно несколько ответов. Один из них: объекты существуют в пространстве (скажем, геометрические объекты). Этот случай рассматривается С. А. Алексеевым, на нём мы остановимся несколько позднее. Другой вариант – в сознании может быть отражено то, что не существует в реальности. Эта ситуация подробно рассматривается в феноменологии (философском направлении, стремящемся очистить философское сознание от натуралистических установок). В феноменологии подчеркивается, что суть психического состоит не в предмете, а в модусе представления, ибо предмет может и не существовать в реальности. Например, в таком представлении как Юпитер, предметом психического переживания выступает бог, имманентно присутствующий в акте.
Мы уже отмечали, что особенно подробно ситуацию восприятия того, чего нет, анализирует в своих работах Ф. Брентано. Он показал, что “восприятие тишины” – это восприятие отсутствия всякого шума, всяких звуков, восприятие сути того, чего нет.
С. А. Алексеев был заинтересован в том, чтобы найти “мосты” между физическим знанием и знанием философским. Он отмечал, что представления об онтологическом времени следует соотносить с представлением об изменении, а представления о физическом времени – с представлением о движении.
В ряде современных исследований используется понятие “состояние”. Внимание к этому понятию было привлечено ещё в далёком прошлом [3]. Речь шла о том, что гладкая поверхность воды и волны – это различные состояния одной и той же воды. Вода как вещество остается той же самой, но само “поведение частиц”, их “конфигурация” меняются. Смена настроений человека – это смена его состояний. Смена состояний – это своего рода смена режимов (поведения, деятельности).
С. А. Алексеев пишет: “Ответить на вопрос, что такое время, – это то же, что ответить на вопрос, что такое изменение.” Изменение, во всяком случае, составляет корень или сущность времени, осложняемую лишь различными подробностями и обстоятельствами, отвечающими на вопрос, как эти изменения совершаются.
На вопрос о том, почему следует обращаться к представлениям об изменении, когда речь идет о характеристике понятия времени, ответ даётся в тех исследованиях, в которых определенным образом соотносятся представления о времени и информации. Понятие информации, как правило, связывается с представлением о разнообразии. Представим себе шкалу, на которой нанесены в хронологической последовательности моменты времени. Одной из особенностей этой шкалы является следующее: ни один момент времени не повторяется, различных моментов всегда бесконечное множество. Отсюда можно сделать вывод, что время является таким множеством отдельных событий, информационная емкость которого потенциально является бесконечно большой. Эти вопросы подробно рассматриваются в работах, в которых анализируется “негеометрическая модель времени” [4]. Можно, предположить, что негеометрическая модель времени в значительной степени обогащает наши представления о физическом времени.
С. А. Алексеев же понятие времени соотносит именно с понятием движения. Он пишет, что: “…время, как и пространство, есть своеобразная множественность и дробность бытия. Но пространство, в отличие от времени есть абсолютная раздробленность, время же – раздробленность относительная. В нем прошлое, настоящее и будущее всегда преодолеваются в своей разделенности тем пребывающим, которое, так или иначе, включено в ж и в у ю изменяемость. Лишь один вид изменения представляет с известной точки зрения такую же абсолютную раздробленность, как пространство, а именно д в и ж е н и е. Но это именно потому, что движение есть тот вид изменяемости, который воспринимается не в внутри самой изменяющейся реальности, а извне, со стороны внешнего наблюдателя, и воспринимается именно внешним образом, через внешнюю чувственность протяжения. Движение есть форма времени, представленная нам в чужеродной среде пространства, время переведенное на язык пространства”. Далее следует суждение, имеющее, на наш взгляд, глубокий методологический смысл: “ Если к этому переводу есть очень серьезные основания со стороны жизненной и научной техники, т. к. только через эту форму времени может точно измеряться, то эта чисто условная постановка пространства на место времени не должна нисколько влиять на философское понимание времени”. С. А. Алексеев считает, что физическое время – это движение, измеренное движением. Далее он объясняет, какое именно содержание следует вкладывать в слово “измеренное”. Измеренное – это значит раздробленное и разделенное в чужеродной среде пространства, ибо только пространство можно измерять. Он пишет – что “время, т. е. изменяемость, есть само бытие” [1, с. 442 – 446].
В конце своей статьи С. А. Алексеев отмечает, что принципиальное различие физического и философского понятий времени обусловлено тем, что в физическом подходе время сопоставляется с пространством. Но подобного рода сопоставление теряет смысл при философском подходе. В философском подходе играет важнейшую роль соотнесение тех или иных категорий с категорией бытия. Время, с точки зрения С. А. Алексеева, это и есть само бытие. С другой стороны, он утверждает, что пространство и протяжение не есть ни само бытие, ни даже его свойство, а только внешняя отраженность какого-то вида бытия (чувственной материи) в сознании.
Имеется историческая справка о том, как Р. Декарт пришел к выводу о том, что целесообразно заменить ранее существовавшую так называемую полярную систему координат на более простую (которую в последствии стали называть “декартовой). Рассказывают, что Декарт был болен и лежал в больнице при монастыре. Окна были в таких рамах, которые состояли из одинаковых квадратов. Декарт наблюдал, как за окном ветер колышет ветку дерева. Он видел, что если описывать движение ветки таким образом, чтобы было возможным каждый раз фиксировать наличие ветки в том или ином квадрате и, соответственно, перемещение этой ветки из одного квадрата в другой, и если для большей точности геометрического изображения траектории квадраты сделать сколь угодно малыми, то можно будет дать достаточно адекватную характеристику движения (пространственного перемещения) объекта во времени.
Нам кажется, что следует обратить внимание на соотнесение движения, изменения с чем-то устойчивым и неизменным, в данном случае с расположением квадратов в раме окна. Переплёт окна играет роль своеобразного каркаса, схемы или, как сейчас принято говорить, матрицы, на базе которой происходит организация такого процесса, как стихийное, произвольное, вызванное порывами ветра движение (перемещение) ветки дерева. Дело не только в том, что в пространстве можно дробить ”движение”, но и в том, что можно одновременно зафиксировать различные диспозиции, ситуации, которые имели место в различные моменты времени, предсказывать поведение системы.
В исследованиях имеет место разная трактовка отношений между пространством и временем. В некоторых работах делается акцент на их органической связи, неразрывном единстве, в других же, наоборот, подчеркивается их различие, и само это различие соотносится с различием между философскими и физическими представлениями о времени.
В заключение о взглядах С. А. Алексеева, пожалуй, необходимо сказать о том, что в его наследии имеется яркая страница – это книга о жизни и творчестве отца – А. А. Козлова. Поскольку сам А. А. Козлов уделял значительное внимание проблеме времени, то естественно, что и его сын в качестве автора книги о своем отце довольно подробно останавливается на рассмотрении суждений А. А. Козлова по вопросам темпоралистики.
С. А. Алексеев четко выделяет те проблемы, которые он считает достойными быть предметом исследования. Он пишет о тм, что А.А. Козлов справедливо подчеркивает необходимость тщательного рассмотрения процесса возникновения проблемы времени. Если учесть, что цитируемая работа А. А. Козлова относится к 1890 году (“Свое слово”, №3, 1890г.), то следует отметить, что это одно из довольно ранних исследований, в котором указана последовательность в формировании механизмов реакции на настоящее (или “теперь” в тексте А. А. Козлова), прошлое и будущее. В этих суждениях содержится защита идеи апостериорности категории времени и, вместе с тем, раскрывается нецелесообразность использования данных психологии для постижения феномена времени, по крайней мере, в аспекте изучения механизма происхождения идеи времсни.
Л.Н.Любинская