Бахтинский анализ творчества Ф. М. Достоевского определённо свидетельствует о созвучности мыслей таких величин духовной культуры 20 в., какими являются М. Хайдеггер, Ж. П. Сартр, М. М. Бахтин. Особенно близки их размышления по поводу центральной для экзистенциализма проблемы – проблемы времени. Хотя для Бахтина время – это феномен не только экзистенциальный, но и исторический, и социальный, и художественный. Он исследует данные аспекты в горизонте художественного времени, которое выступает способом отражения и осмысления человеческих и исторических временных отношений. При этом Бахтин ни чуть не подвергает сомнению право художника на своё понимание времени и собственное к нему отношение. Для него же самого высшим смыслом обладает соотношение, связь “большого” человеческого времени и “малого” времени личности. Исследуя творчество русского предтечи экзистенциализма – Ф. М. Достоевского, он отмечает особый интерес того даже не к биографическому времени, а именно к кризисному : “В обжитом внутреннем пространстве, вдали от порога, люди живут биографической жизнью в биографическом времени : рождаются, переживают детство и юность, вступают в брак, рождают детей, стареют, умирают. И через это биографическое время Достоевский также “перескакивает”. На пороге и на площади возможно только кризисное время, в котором миг приравнивается к годам, десятилетиям, даже к “биллиону лет” (как в “Сне смешного человека”)” (3. С. 198).
Для Ф. М. Достоевского “и время каторги, и время игры – это, при глубочайшем различии, одинаковый тип времени, подобный времени “последних мгновений сознания” перед казнью или самоубийством, подобный вообще времени кризиса. Всё это – время на пороге, а не биографическое время, переживаемое в удалённых от порога внутренних пространствах жизни” (3. С. 201). Бахтин в таком отношении ко времени видит методологическую основу для создания полифонического романа.
В 20в. западноевропейские экзистенционалисты развивают подобный подход к исследованию человеческого времени. Так, Хайдеггер считает, что смысл человеческому существованию придаёт его конечность, временность. Поэтому время должно рассматриваться как самая существенная характеристика бытия. Задача мыслителя заключается в том, чтобы раскрыть связь между бытием, временем и человеком. Причём время неразрывно связано не просто с бытием, а именно с человеческим бытием. Сущность его можно раскрыть лишь в его отношении к человеку. Время, переживаемое человеком, Хайдеггер называет “временностью” и рассматривает его даже не как способ бытия человека, а как само это бытие; оно как бы имеет свой источник в конечности человека, жизнь которого заключена между рождением и смертью. Временность всегда “наша” и “в нас”.
Таким образом, если у Бахтина биографическое время – это только одна из характеристик человеческого времени, то у Хайдеггера всякое бытие во времени сводится к биографии. Для обозначения времени человека в совместном его существовании с другими людьми Хайдеггер вводит понятие мирового, или публичного, времени, которое безлично и измеряется независимо от человека. Рассматриваемое как настоящее, время раскрывается как “вечное присутствие”. В форме будущего оно
Связано с “заботой”, “страхом”, “ожиданием”. Только сосредоточенность на будущем дает личности подлинное существование, суть которого - осознание человеком своей историчности, конечности и свободы. Оно достижимо только “перед лицом смерти”, в переживании экзистенциального страха. Бахтин называет это “кризисным временем”.
Немало общего у Бахтина с другим его именитым современ-ником - Ж.П.Сартром. Правда, временность у Сартра дана через “ничто”, которое, по существу, и оказывается источником временности. Человеческое “я” (для-себя-бытие) “овременяет” свое существование. Иначе говоря, временность признается только как приходящая в мир через человека, только как свойство переживающей человеческой души.
Как и Бахтина, Сартра глубоко занимает проблема соотношения прошлого, настоящего и будущего. Время возникает, по его мнению, в процессе постоянного ускользания сознания от тождества с самим собой. Человеческое “я” существует в форме трех временных состояний или экстазов (прошлого, настоящего, будущего). Это разделенные моменты изначального синтеза, который осуществляется личностью. Именно поэтому прошлое, как и будущее, не существует вне связи с настоящим. Это обязательно чье-то прошлое. Сартр считает, что прошлое всегда оказывается настоящим, но только таким, которое выражает прошлое.
Само же настоящее – это только мгновенное постижение “теперь” или “ничто”, которое ориентирует человека в его отношении к своему прошлому и к своему будущему. Соответственно, будущее приходит в мир только с человеческим существованием, как “проект” будущего, где прошлое через заполнение “ничто” настоящего может стать чем-то. Но будущее на самом деле никогда не сможет реализоваться, так как в самый момент осуществления цели оно переходит в прошлое. Действительное будущее, в сартровском понимании, есть возможность такого настоящего, которое “я” продолжает в себе и которое представляет собой продление действительного в себе. Отсюда и критерием свободы выступает проектируемое сознанием будущее, а не реальное настоящее. Причем будущее берется в не связи с возможностью его претворения в действительность. Поскольку время становится эгоцентрическим, постольку смещается и вся историческая перспектива. Только в “проектировании” человек схватывает время как промежуток, отделяющий его нынешнее состояние от возможного и желательного.
Подобный психологизм в исследовании времени, свойственный мыслителям - экзистенциалистам, Бахтин сумел, опираясь на художественное постижение феномена времени, сочетать с более широким историческим и культурологическим анализом. Оперируя понятиями времени – карнавального, доброго, кризисного, циклического, биографического, большого, малого и т.д., он постоянно имеет в виду их координацию с временем общественно-историческим. Связь прошлого, настоящего и будущего в человеческой истории, согласно Бахтину, находит отражение в субъективной художественной оценке, неоднозначном восприятии человеком сложной взаимосвязи и взаимовлияния событий и этапов исторического процесса.
Бахтинский анализ творчества Ф. М. Достоевского определённо свидетельствует о созвучности мыслей таких величин духовной культуры 20 в., какими являются М. Хайдеггер, Ж. П. Сартр, М. М. Бахтин. Особенно близки их размышления по поводу центральной для экзистенциализма проблемы – проблемы времени. Хотя для Бахтина время – это феномен не только экзистенциальный, но и исторический, и социальный, и художественный. Он исследует данные аспекты в горизонте художественного времени, которое выступает способом отражения и осмысления человеческих и исторических временных отношений. При этом Бахтин ни чуть не подвергает сомнению право художника на своё понимание времени и собственное к нему отношение. Для него же самого высшим смыслом обладает соотношение, связь “большого” человеческого времени и “малого” времени личности. Исследуя творчество русского предтечи экзистенциализма – Ф. М. Достоевского, он отмечает особый интерес того даже не к биографическому времени, а именно к кризисному : “В обжитом внутреннем пространстве, вдали от порога, люди живут биографической жизнью в биографическом времени : рождаются, переживают детство и юность, вступают в брак, рождают детей, стареют, умирают. И через это биографическое время Достоевский также “перескакивает”. На пороге и на площади возможно только кризисное время, в котором миг приравнивается к годам, десятилетиям, даже к “биллиону лет” (как в “Сне смешного человека”)” (3. С. 198).