Публикации профессора МГУ имени М.В.Ломоносова Анатолия Павловича Садчикова «Воспоминания о былом …»
ЗАПИСКИ НАРОДНОГО ЗАСЕДАТЕЛЯ СУДА
Народный заседатель
Меня вызвали в партком и сообщили, что я избран народным заседателем суда. Не знаю, кто и когда избрал меня заседателем, однако в парткоме не принято выяснять отношения и тем более – спорить. Мне предстояло один месяц в году поработать по защите правопорядка страны. Я приехал в суд, познакомился с судьей, с которой мне в дальнейшем предстояло работать. Она оказалась очень симпатичной женщиной, обещала сильно не загружать меня работой, тем более какой прок от заседателя, который ни в чем не смыслит. Мне удалось выторговать у судьи условия моей работы, чтобы во время моего пребывания в суде не было никаких дел со смертоубийственным исходом, только бытовые разборки. Дескать, я слабонервный, по ночам плохо буду спать. На том и порешили.
С нами работали еще двое судей. Одна была худая, как жердь, голос такой пронзительный, что слышно было, как она ведет заседания, во всей здании. Она обращалась к подсудимым на «ты», ругала их, совестила, корила всем, чем только могла. Угрожала, что упечет их «на полную катушку», причем обязательно на «Колыму». Одним словом – «злыдня». Однако, несмотря на это подсудимые умильно смотрели на нее. Попасть к ней на «прием» считалось у подсудимых большой удачей.
Вторая была женщина в летах (как мне тогда казалось), толстая, как бочка, милая тетенька, одним словом «лапочка». К подсудимым она обращалась со словами: «Милок, как тебя угораздило здесь оказаться. У тебя ведь есть мама, девушка, которые волнуются, страдают за тебя». Она шутила с подсудимыми. Внешне казалось, что это не судья, а милая бабушка. Звали ее Мария Петровна (давайте будем ее так называть), хотя за глаза называл ее «бабулькой».
Однажды нам пришлось разбирать уголовное дело. Мы вошли в зал, а за решеткой уже сидели трое молодых людей, дело которых предстояло разбирать. Они вели себя так, будто не мы их судим, а они нас. У подсудимых были наглые физиономии, сидели они, ухмыляясь, все время отпускали «сальные» шуточки.
По закону у каждого из них должен быть адвокат. Оказалось, одного адвоката не было, заболел. Тогда судья спросила, согласны ли они, чтобы разбирали дело без одного адвоката. Подсудимые отказались, тогда наша судья сказала, что заседание переносится на другой срок, а дело будет вести судья Мария Петровна … (т.е. «бабулька»). Что тут произошло. Спесь с подсудимых мгновенно прошла, они завертелись на месте, как ужи, начали чуть ли поскуливать.
Немного позже я спросил судью, в чем причина такой перемены поведения подсудимых? Оказывается, среди судей, также как и преподавателей вуза, есть «добрые», а есть и «злые». Оказывается, судья, которую прозвал «злыдня» несмотря на то, что кричит и визжит на подсудимых, дает срок по самому минимуму, а милая «бабулька», которая обращается к подсудимому «миленький», всегда дает срок по максимуму. Поэтому все ее, как огня, боялись. Ведь есть большая разница получить, к примеру, 3 года или 6 лет, 4 или 8 лет. Поэтому наши наглецы перепугались, когда сообщили, что их дело будет вести милая «бабулька».
Сон в зале суда
В суде мы должны были вести какое-то бытовое дело, с мордобоем и нанесением телесных повреждений. Уже не помню, но кто-то кого-то так сильно побил, что в дело вмешались органы правопорядка. Обвиняемый мог «схлопотать» минимум 15 суток ареста, а максимум – до одного года тюремного заключения. В зале присутствовали подсудимый, пострадавшие, милиционеры, несколько свидетелей и «болельщики». Последние – это чаще всего одни и те же лица, которые не пропускали ни одного судебного заседания. Судья с заседателями заняли свои места, прокурор примостилась где-то сбоку за своим столиком. Началось слушание дела.
Погода была пасмурная, на небе нависли страшные тучи, вот-вот должна начаться гроза. Меня чего-то совсем сморило, только силой воли не давал сомкнуться глазам. Я сидел с открытыми глазами, все видел и слышал, однако голос судьи был, как в тумане, каким-то не четким. Судья долго и монотонно зачитывала протокол, причем ее голос то удалялся куда-то, то возвращался обратно. Затем начался допрос свидетелей, а я все это время мучился со сном. Вдруг я услышал чей-то храп, притом достаточно сильный. Я, не поворачивая головы, передвинул глаза в сторону прокурора: «Неужели это она храпит?». Вроде бы нет, что-то пишет. Я начал рассуждать, если кто-то храпит, значит – спит. Кто это? Судья, соответственно, не может храпеть и одновременно зачитывать протокол. Секретарь что-то пишет, значит и она не спит. Повернул голову в сторону второго заседателя. Она чего-то ерзала на стуле, который постоянно скрипел под ней. Значит, и она не спит. Я, соответственно, тоже не сплю, если рассуждаю, мыслю, смотрю по сторонам. Милиционер, переминаясь с ноги на ногу, стоял в дверях, загораживая проход. Он тоже не спит. «Болельщики» – эти уж точно не спят. Они все во внимании, ловят каждое слово судьи.
Я ужаснулся, неужели подсудимый заснул, тем более, он низко опустил голову. От этой мысли у меня даже сон прошел. Его судят, могут дать «срок», а он мирно заснул, да еще и похрапывает. Оказалось и он не спит, т.к., после очередного вопроса судьи, встал и начал чего-то оправдываться. Я покрылся испариной. Неужели начались галлюцинации? Все заняты делом, а храп раздается постоянно.
Я начал повторно по второму кругу выявлять спящего среди присутствующих в зале суда. Все это я делал одними глазами, которые у меня все больше и больше вылезали наружу, причем не только от напряженной работы, но и от ужаса. В зале кто-то храпит, а я не могу его найти. Наконец почувствовал толчок судейского локтя в бок: «Перестань храпеть, думаешь мне спать не хочется, но я же терплю». Со мной никогда такого не было, бодрствовал и одновременно храпел.
Вор-рецидивист
Встать, суд идет! Такими словами секретарь суда предупреждает присутствующих в зале заседания о начале процедуры. Заходим. В «клетке» сидит старичок, божий одуванчик. На нем круглые очки с мягкими дужками. Такие обычно носили пожилые люди в 50-х годах. Я сразу же дал ему прозвище «старичок». Встретишь такого на улице, никогда не подумаешь, что это злостный нарушитель закона, вор-домушник, рецидивист. Особенно, если он идет за руку с маленькой девочкой и мальчиком. Одним словом, добропорядочный дедушка с внуками.
Судья, как увидела подсудимого, сразу же набросилась на него:
– Иван Степанович, как вам не стыдно. Вы, пожилой человек, сколько можно по тюрьмам и лагерям мыкаться. Пожили бы, как человек, а то все на нарах, да на нарах.
Судья обращалась к нему по имени отчеству, с уважением и в то же время, как к нашкодившему школьнику. Старичок держался с достоинством, говорил очень вежливо, подбирая слова, хотя они ему с трудом давались. Какая может быть речь у человека, который большую часть жизни провел в тюрьме.
– Иван Степанович, только я три раза вас судила. А у вас 12 судимостей (это было сказано с возмущением, и в то же время с горькой обидой).
– Ошибаетесь, Анна Сергеевна, тринадцать – поправил старичок.
– Иван Степанович, вы что маленький, неужели не понимаете, что вся ваша жизнь прошла в тюрьмах. Вы на своем опыте хорошо знаете, сколько бы ни воровали, все равно попадетесь.
– Анна Сергеевна, не могу я не воровать. Вы думаете, я нарочно это делаю. Когда выхожу из тюрьмы, каждый раз даю себе слово, что это в последний раз. Я не хочу, а руки так и тянутся.
– Иван Степанович, вы понимаете, что мне придется вам, как рецидивисту, дать максимальный срок. Сколько можно воровать, вы же отвлекаете меня от серьезных дел. Вы мне прошлый раз обещали, слово давали, что не будете воровать. Почему я должна вам, как школьнику, выговаривать. Мне что больше делать нечего.
– Я не в обиде на вас, Анна Сергеевна. Все в последний раз, больше уже не придется судить меня.
– Обещаете, что в последний раз?
– Обещаю, Анна Сергеевна, обещаю. Это уже точно, в последний раз.
– Почему?
– Чувствую, что больше не выйду из тюрьмы. Умру я там. Так там и останусь навечно. Так что свое обещание на этот раз сдержу.
– Вы, Иван Степанович, не расстраивайтесь, бросьте эти упаднические настроения, держитесь.
Далее началась формальная процедура работы суда. Дело продвигалось быстро, т.к. «старичок» ничего не отрицал. Чувствовалось, что эта процедура ему сильно надоела, и он ждал только одного, ее окончания.
Наконец, судья закончила зачитывать обвинительный приговор. «Старичок» получил по максимуму. Затем он поблагодарил судью: «Спасибо вам, Анна Степановна за теплые слова» и понуро побрел за конвоем.
Просроченная прописка
Я, как обычно, рано утром, пришел в здание суда. Уселся за стол и начал перебирать первое попавшееся под руку «дело». Судья буркнула: «Не то смотришь, полистай вот это «дело». Через 15 минут начнется заседание». Вначале читал дело лениво с неохотой, потом более внимательно. Наконец, раздраженно хлопнул «делом» об стол: «Это чушь какая-то». «А я о чем тебе толкую» – сказала раздраженно судья (хотя она ничего мне не говорила). Потом взяла «дело» и пошла в зал. Мы пошли следом за ней.
Перед нами находился худенький деревенский паренек, 18 лет. Он сидел, съежившись, казалось, был еще меньшего роста и возраста. Рядом с ним сидела сестра. Они оба были настолько растеряны, что оказались в таком месте, не знали что делать. Оба робко и затравленно смотрели на милиционеров, судей, прокурора.
Оказалось, его судят только за то, что два раза попал на глаза милиции с просроченной пропиской. Я не успел толком ознакомиться с делом (что взять с народного заседателя), поэтому внимательно слушал судью и прокурора.
Выяснилось. Парень из деревни. У него умерла мать, и родственники отправили его к сестре в Москву, а дом быстренько продали. Если дома нет, то нет и штампа в паспорте. Сестра прописала его у себя временно (в те времена постоянно нельзя было прописывать в Москве без особого на то разрешения) и попыталась пристроить его работать на завод, где давали жилье и прописку по «лимиту». Однако пока он устраивался на работу, у него закончилась временная прописка. За это время милиция успела у него дважды проверить документы. В те времена милиция была более бдительна, и от нее не так просто было откупиться.
Парень был настолько подавлен, что не мог говорить. За него отвечала сестра, хотя по большому счету никаких ответов и не требовалось.
Я спросил шепотом у судьи, что «грозит» парню? «Год условно или штраф» - грустно ответила судья. Тогда я попросил судью сделать перерыв. Она с радостью согласилась, т.к. и у нее не было сил находиться в зале.
Я набросился на нее: «Вы понимаете, что мы можем парню всю жизнь сломать, если присудим срок «условно»? Его ведь с судимостью не возьмут на работу. В деревню уехать уже не сможет, т.к. дома у него уже нет».
– Штраф я не могу ему присудить, т.к. уверена, что денег у него при себе нет, и этот штраф будет до конца моей жизни «висеть» на мне.
Здесь необходимо пояснить. В те времена, если судья присуждает нарушителю штраф, а он его не оплатит, то этот штраф числится за судьей. Она не может претендовать на повышение, на премию, льготы и т.д. Поэтому судьи не любят штрафовать подсудимых.
Я начал кипятиться: «Если у парня нет денег, то я сам за него выплачу штраф». Вторая заседатель поддержала меня: «Я тоже готова внести свою долю». Судья посмотрела на нас: «Вы сволочи, давите на жалость, считаете, что вы лучше меня? Хорошо и я войду в долю». После принятого решения со всех нас камень с души был снят. Мы с довольными лицами двинулись в зал суда.
Парень и его сестра, как затравленные зверьки исподлобья смотрели на нас. Ведь от решения суда буквально зависела их судьба. Когда судья зачитала приговор, штраф, притом самый маленький, парень сразу же схватился за карман, где у него, по-видимому, лежали деньги. Мы поняли, что платить нам штраф не придется, хотя это нас нисколько не обрадовало. Оставшуюся часть дня мы пили чай, шутили, улыбались. Чувствовалось, что сегодня сделали хорошее дело. Перед уходом домой судья сказала: «Обязательно куплю бутылку вина и дома с мужем выпьем за этого парня». Оказывается, и судьям ничто человеческое не чуждо.
Бес попутал
Идет очередное заседание суда. В «клетке» сидят два пожилых гражданина в поношенных «фуфайках» и подстриженных наголо. Это сейчас иметь такую прическу модно, а во времена моей молодости ее имели в основном лица, вернувшиеся из отдаленных мест. Тщедушный вид подсудимых указывал, что они только недавно вернулись из мест заключения.
Слышу разговор: «Ну и влипли же мы. Ведь засмеют нас пацаны в лагере, что сразу загремели обратно. И зачем нам надо было брать эту дурацкую сумку. Это все ты, «давай возьмем»».
Оказалось, два гражданина отсидели в лагере срок, ехали через Москву к месту своего проживания. На вокзале, где у них была пересадка, они украли сумку. Их взяли, милиция, суд и теперь обратно в лагерь, туда, где они отбывали предыдущий срок. Подсудимые были возбуждены, однако их волновал не срок, который они должны были получить, а то, что в лагере станут объектами шуток «пацанов», что попались, как самые последние лохи. На свободе они пробыли менее суток. «Влипли» они из-за сумки, которая доверху была наполнена железками.
В зале суда находились два потерпевших, которым и принадлежала эта сумка. Это были крупные на вид мужчины, которые могли не то, что коня, быка на бегу остановить. Выяснилось, что колхоз купил в Ростове-на-Дону зерноуборочный комбайн. У него сразу же «полетели» подшипники. Завод предложил привезти бракованные детали, а взамен обещал выдать качественные. Так как бракованные детали были тяжелые, на завод были откомандированы два человека. Им тоже предстояло сделать пересадку в Москве. Представители колхоза рассказали, что эту сумку с подшипниками, они вдвоем кое-как донесли. Перед самым отходом поезда они решили зайти в туалет. Сумку они открыли, чтобы всем было видно, что в ней находится. Отлучились они всего на пару минут. Предполагали, что нормальный человек вряд ли сможет поднять и тем более унести эту сумку. Поэтому они безбоязненно ее оставили. Когда вернулись, сумки на месте не оказалось. Бдительные пассажиры указали направление, куда направились грабители. К поискам подключился дежурный милиционер. Грабители не успели отойти на сотню шагов, как их забрали с поличным. Когда они несли эту злополучную сумку, чем-то напоминали Шуру Балаганова и Паниковского, когда те выкрали тяжеленные гири у Корейко.
Судья задала вопрос. Неужели они по весу не определили, что в сумке не вещи, а нечто более тяжелое. Подсудимые оправдывались: «Мы вначале не хотели брать эту сумку, но руки сами потянулись, «бес попутал». Когда мы несли ее, сразу же догадались, что здесь что-то не то. Вначале хотели бросить эту сумку, но потом решили отнести ее обратно, но не успели. Замели нас».
Оказалось, с момента выхода из тюрьмы не прошло и суток, как они влипли в историю. Теперь они будут «мотать» новый срок, но уже как «рецидивисты». Однако не это их волновало. К «срокам» они привыкли. Их больше волновало, что «кореши» засмеют, что попались сразу же после отсидки, причем не на шмотках, а на «железках».
Всесоюзный розыск
Судят грузина, причем не «лицо кавказской национальности», а самого обычного грузина, который когда-то был объявлен во всесоюзный розыск. Это случилось в начале 80-х годов прошлого века, когда «лиц кавказской национальности» и в помине не существовало. Этот самый «розыск» длился около 6 лет. Причем разыскала его не доблестная милиция, а сам разыскиваемый. Он самолично приехал в Москву, зашел в первое попавшееся отделение милиции с наивным вопросом: «Мне сказали, что вы меня разыскиваете, вот я и приехал!? Что вы хотите мне сказать?»
Так наша судейская бригада познакомилась с грузином, который с этого момента стал подсудимым. Звали его Тариел. В суде не принято называть по имени, однако у него была настолько сложная фамилия, что судья, прокурор и заседатели обращались к нему по имени. Называть его «подсудимым» как-то язык не поворачивался, учитывая его наивность и бесхитростность.
Что он такое натворил, если его объявили в розыск? Если сравнивать с сегодняшними правонарушениями, то это чисто «детские шалости». А в те времена – это был большой проступок. Он занимался спекуляцией, причем вступив в сговор с другим лицом, на этот раз «славянской наружности» (кстати, в те времена и их тоже не было).
В процессе судейского дознания было установлено, что подсудимый познакомился с девушкой из Донецка и решил навестить ее, чтобы погулять туда-сюда, культурно посидеть с ней в кафе, ресторане, сходить в театр и прочее. Одна проблема – денег у него было совсем немного, только на дорогу. Поэтому он решил немного подзаработать.
В СССР все дороги из Грузии во все уголки страны, в том числе и Донецк, пролегали через Москву. Сейчас, как утверждают, на Украину (извините, в Украину) можно попасть через Азербайджан, Швейцарию, США, Австралию, Бразилию, но только не через Москву. Однако это не имеет отношение к произошедшему.
В Москве подсудимый вступил в сговор с продавцом магазина и занялся перепродажей апельсинов. Не смейтесь, пожалуйста. Это сейчас апельсины продаются на каждом углу, а в те времена апельсины можно было достать только «из под полы», причем по большому блату. В итоге, один участник сговора доставал апельсины по государственной цене, а другой перепродавал их, соответственно, по завышенной. Это называлось спекуляцией и за нее давали тюремный срок, притом достаточно большой.
Сделаю небольшое отступление, чтобы читатель понял, что из себя в советское время представляли апельсины. Мандарины, помню, были, но только в новогодних подарках вместе с конфетами и печеньем. Поэтому для меня и сейчас Новый год ассоциируется с запахом мандаринов. Не знаю, как другие дети, а я в год съедал всего два мандарина, причем только на Новый год. Апельсины впервые попробовал, когда мне было около 17 лет. Это случилось в Ленинграде, куда мы приехали на спортивные соревнования. Кормили нас в очень дорогом ресторане. Помню, большой зал, столы накрыты белыми накрахмаленными скатертями, на которых стояли хрустальные фужеры и большие вазы с фруктами – апельсинами, виноградом, бананами. Пока официантки занимались едой, мы съели все фрукты. Официантки были в ужасе, т.к. фрукты не входили в наше меню (обед для нас был бесплатным). Нас не предупредили, что фрукты - за отдельную плату. Однако мы быстро решили эту проблемы, сами расплатились за них, да еще дали официанткам «на чай».
Там же впервые увидел ананас, решил привезти домой в Баку, где я тогда жил. Несу ананас, подходит ко мне азербайджанец и спрашивает: «Дорогой, скажи, где растут такие большие шишки». «В Южной Америке» – ответил я. «Такие шишки можно кушать?» – допытывался он. «Конечно, они очень вкусные» – ответил я, хотя ананас впервые попробовал только дома. Он покачал головой: – «Наверное, в Америке очень хорошо, если там шишки съедобные». Затем горестно продолжил: – «А у нас растут только несъедобные шишки», кивая головой на сосну, которая был усыпана сосновыми шишками.
Спекулянтов арестовали, затем состоялся суд. Один из них – «лицо славянской наружности» получил пять лет колонии, которые он добросовестно отсидел, как говорят «от звонка и до звонка». У «лица кавказской национальности» случилось несчастье – во время суда у него умерла мать. Советский суд – был самым гуманным судом в мире, поэтому его отпустили на похороны, передав в руки грузинской милиции. Похоронив мать, подсудимый исчез, грузинская милиция, видимо, не доглядела. В результате, он был объявлен во всесоюзный розыск. Ищет его грузинская, московская и всероссийская милиции, а найти никак не могут. А он преспокойно жил себе в соседнем селе, работая сторожем в церкви. Дело в том, что после смерти матери, дом перешел старшему брату, а младшему нашли небольшой домик в соседнем селе, а заодно и работу. О его похождениях в Москве никто не знал. Сам он из-за своей наивности инциденту с апельсинами не придавал особого значения и, соответственно, быстро забыл о нем.
Его подельник («лицо славянской наружности») отсидел причитающийся ему срок и вышел на свободу уже другим человеком, т.к. советская тюрьма воспитывает, а не карает. А грузина продолжали искать. Может быть, он прожил до конца своей жизни, находясь в розыске, если бы не случайность.
Его приятель побывал в Москве и на стенде «их разыскивает милиция» увидел знакомое лицо. Вернувшись домой, он рассказал другу, что его разыскивает московская милиция. Причину розыска, он не смог выяснить, хотя заходил в отделение милиции и интересовался. Но если разыскивают, на это, видимо, есть какая-то причина, возможно очень серьезная. Они, сидя за кувшином вина, часто обсуждали интерес московской милиции к Тариелу, так звали грузина. О том, что Тариел когда-то был в суде, он совершенно забыл, а остальные в селе и не догадывались об этом.
Тариел потерял покой. Его разыскивают, наверное, хотят сказать нечто важное, а он сидит себе в горном селе в неведении. Вскоре эта информация распространилась на все село. Как только стало известно, что односельчанина разыскивает московская милиция, Тариел стал знаменитостью. С ним стали вежливо здороваться, интересоваться здоровьем, приглашали в дом выпить стаканчик вина. Было отчего, ведь их односельчанина разыскивают, причем не где-нибудь, а в самой столице.
Тариел решил съездить в Москву и выяснить причину, объявленного розыска. Денег на дорогу у него не было, поэтому их собирали всем селом. Каждый считал своим долгом дать деньги Тариелу. К примеру, Георгия никто не разыскивает, Илию, никто не ищет, Нодари – тем более, что с них взять, а Тариела ищут, чтобы сообщить нечто важное.
Судья обращается к Тариелу: «Скажите, Тариел, почему вы только сейчас явились с повинной в милицию? Разве вы не знали, что вас разыскивают?»
– Товарищ судья, если бы я знал, что меня разыскивают, я бы раньше приехал. Я не такой человек, чтобы скрываться. Я не с повинной явился. Мне просто было интересно, зачем меня разыскивают, вот я и здесь. В те времена к судье обращались «гражданин судья», однако на слова грузина никто не обращал внимания.
– Неужели вам никто не говорил, что вас разыскивает милиция?
– Вы даже не можете представить, у нас такие люди, никогда не скажут, что тебя разыскивает милиция. Я бы так и не узнал об этом, если бы не мой друг, который привез эту новость из Москвы. Он мой самый лучший друг, поэтому и сообщил такую новость.
– Как только я узнал, что меня разыскивает московская милиция, я сразу же стал собираться в дорогу, однако денег у меня не было. Поэтому и задержался. Всем селом собирали деньги на дорогу.
С подсудимым было все ясно. Так как «преступление» было совершено очень давно, то за давностью лет ему грозил всего лишь штраф, который он должен был выплатить прямо в здании суда или должны были произведены соответствующие вычеты из зарплаты.
Суд отправился на совещание. Меня и второго заседателя возмущало, один подельник отсидел в тюрьме пять лет, а с другого предстоит взыскать штраф, притом небольшой. Что делать, объясняла нам судья, такой закон. Мы предложили присудить подсудимому штраф, притом чтобы оплатил его в здании суда, т.к. если он уедет в свое село, опять придется объявлять розыск. Судья сопротивлялась, мы наседали на нее.
Мы ранее уже писали, почему судьи не любили штрафовать подсудимых. Если он не заплатит штраф, то он будет «висеть» непосредственно на судье, которая его присудила. Мы начали уговаривать судью. Тогда она сказала, она согласна, но предчувствует, что станем посмешищем не только в нашем суде, но и за его пределами.
Мы решили намеками узнать, имеются ли у подсудимого деньги. Судья сказала, что ему могут присудить штраф, если у него есть деньги. Как только она заговорила о деньгах, Тариел оживился, оглянулся по сторонам (в основном на милиционера, который стоял в дверях), потом сделал судье тайный знак, и показал на карман. Дескать, не волнуйся, деньги у меня есть. На нас (и других присутствующих в зале) он почему-то не обращал внимания. Главное, чтобы милиционер не видел. Судья, уверенная, что у подсудимого имеются деньги, присудила ему штраф.
Приговор вынесен. С этого момента подсудимый становился свободным и мог идти на все четыре стороны. Не успел Тариел выйти из зала, как у дверей его ждала наша судья. Тариел осторожно посмотрел по сторонам, не смотрит ли кто, достал деньги и хотел передать судье. Мы стояли в стороне и держались за животики, чтобы не рассмеяться, настолько комична была ситуация.
Судья начала объяснять Тариелу, что он должен отдать деньги в окошко кассы, возле которой они стояли. Незавидная работа судей. Надо судить, и одновременно выколачивать у бывших подсудимых штрафы.
Тариел никак не мог понять, почему он должен отдавать деньги в кассу, если «договорился» с судьей. Так продолжалось несколько минут. Как только до Тариела дошла суть, он начал громко кричать, почему он должен отдавать неизвестно кому деньги, если он договорился именно с судьей. Видимо, такие случаи в суде были не впервой, поэтому из всех дверей высовывались веселые лица работников суда, прокуроров, милиционеров и других любопытствующих.
На следующий день нам не давали прохода сотрудники суда, которые веселились, вспоминая нашу комичную ситуацию.
МИНИСТЕРСКИЕ ВОСПОМИНАНИЯ
Общение с пролетариатом
Меня вызвали в партком и предложили, чтобы я подготовил несколько лекций на тему «Наука и продовольственная программа». В министерстве я был единственным биологом, кандидатом наук, а совсем недавно вышло очередное постановление Партии и правительства о «Продовольственной программе». С партией шутить было нельзя, поэтому я очень серьезно отнесся к данному поручению. Доклад подготовил достаточно быстро, и мне предстояло выступать перед рабочими завода. Предупредили, что я, «вшивый интеллигент», должен выступить не просто перед рабочими, а перед «рабочим классом». В проходной меня встретил инженер завода, и привел в кузнечный цех.
Была весна, светило солнце, погода была прекрасная. Настроение у меня было отличное, и было от чего. Ведь мне предоставили возможность выступить с лекцией перед «гегемоном». Я был горд этим.
Я никогда не читал лекцию с таким энтузиазмом, 30 минут, которые были предоставлены мне, пролетели, как один миг. Инженер завода, который привел меня в цех, тихонько сказал, что пора закругляться, т.к. перерыв закончился. Я спросил у присутствующих, есть ли вопросы? Вопросов у рабочих не было. Пару вопросов задал инженер, на которые я опять же с энтузиазмом ответил. Перед уходом успел пожать руку одному представителю «гегемона». Она была мускулистая, шершавая, как подобает кузнецу.
Инженер проводил меня до ворот завода и с восхищением отозвался о моей лекции. Он сказал, что позвонит в партком, чтобы меня еще раз прислали к ним на завод, настолько понравилась моя лекция. Я был польщен таким отзывом. Но меня больше интересовал не отзыв инженера, такого же, как и я, интеллигента, а именно рабочего класса. Я поинтересовался, почему рабочие не задали ни одного вопроса. Неужели им не интересно было? Он наивно ответил: «Так они же кузнецы, глухие, ничего не слышат. Как они могли задавать вопросы, если они не слышали лекцию?».
Келдыш и высшая школа
Я работал в Министерстве высшего образования, был чиновником, курировал научные исследования в вузах. Однажды вызывает меня заместитель Министра, которому починялось наше подразделение. Он был большим «барином», развалившись, сидел в кресле, выпятив живот. Любил при сотрудниках звонить большим начальникам, а потом многозначительно говорил: «Только что разговаривал с самим…». При этом любил, чтобы на лицах присутствующих было неподдельное изумление.
Не успел войти в кабинет, как он огорошил меня: «Ты Келдыша знаешь?» Я хмыкнул, намекая на известный анекдот. «Не тот, о котором думаешь, а настоящий. В Академии наук состоится собрание, посвященное юбилею М.В.Келдыша. Мне предстоит сделать доклад, небольшой, минут на 25. Тема доклада «М.В.Келдыш и высшая школа».
Я ужаснулся, ведь это более 12 страниц убористого машинописного текста. В управлении, где я работал, был сотрудник, который обычно писал доклады начальству. Я уже не помню, почему его не было - заболел или уехал в командировку, поэтому выбор пал на меня. «Даю тебе четыре дня, надеюсь, хватит» – небрежно сказал наш начальник и занялся своими делами, предполагая, что разговор окончен.
Я загрустил, ведь о Келдыше знал только то, что он был математиком, и все. Пошел в библиотеку, в справочнике прочитал о нем немного подробнее. Однако этого было слишком мало, чтобы подготовить доклад на 12 страниц.
Что делать? Тогда я был значительно моложе, соответственно соображал быстрее. Начал рассуждать. Келдыш был академиком, возглавлял большой институт, преподавал в вузе, общался со студентами и молодыми учеными (это я прочитал в справочнике). Как всякий академик он выступал на съездах комсомола, перед студенчеством. Естественно, он должен знать проблемы высшей школы. Так как он был академиком, соответственно должен мыслить масштабно, как минимум на десяток лет вперед.
Во времена моей работы в министерстве актуальным была так называемая «смычка» высшей школы и академических институтов, компьютеризация вузов и, соответственно, научных исследований (хотя большинство из нас тогда компьютер и в глаза не видели), объединение учебного процесса с научными исследованиями студентов. Эти вопросы постоянно обсуждались в прессе, на коллегии министерства, в инструктивных письмах, на всевозможных совещаниях. Келдыш, как умный мужик, должен предугадывать все это и пропагандировать. Все это я решил преподнести, как предвидение выдающегося академика в развитии высшей школы.
Все мои размышления я внес в доклад, затем «надергал» цитаты из материалов съездов комсомола, различных студенческих совещаний. Большинство из них никакого отношения к Келдышу не имели. Когда прочитал подготовленный мною доклад, меня даже слеза прошибла, настолько складно получилось.
К концу четвертого дня доклад передал помощнику нашего начальника, который должен был организовать его перепечатку. Прошло несколько дней. Я все время волновался, что откроется моя афера.
Наконец меня вызвали к нашему большому начальнику. Я шел, не чувствуя под собой ног, настолько волновался. Увидев меня, наш заместитель Министра сказал: «Ты знаешь, мой доклад был самый лучший в Академии. Все удивлялись прозорливости выдающегося ученого, настолько он глубоко зрел, настолько хорошо знал проблемы высшей школы».
Потом с подозрением посмотрел на меня: – «Ты откуда собрал этот материал?» «Из материалов съездов, различных совещаний, перелопатил большой объем литературы» – сказал я, смиренно опустив глаза к полу. «Ладно, хорошо, свободен» – буркнул он. «Пронесло…» – обрадовался я.
В конце квартала нам выдали премию. Я обратил внимание, что моя премия была немного выше, чем у всех остальных. Спасибо, выдающемуся академику!
Политинформация
Во времена моей молодости каждый сотрудник должен был заниматься общественной работой. Думаю, люди старшего поколения это хорошо помнят. Ее распределяли на собрании трудовых коллективов, так что никто не был обделен ею. Мне поручили заниматься политинформацией. Периодически я должен был сам или кому-то поручать провести политинформацию, в основном пересказывать передовицу газеты «Правда» или иной партийной прессы. Не было более скучного материала, чем эти передовицы. Однако ничего не оставалось делать, как заниматься этой работой.
У нас был сотрудник, который покупал все газеты и, как ни странно, успевал их прочитывать до начала рабочего дня. В обеденный перерыв он приходил к нам в комнату, где обычно пили чай, с ворохом газет и начинал читать вслух понравившуюся ему статью. Читал он их так, что любому юмористу и не снилось. Чем скучнее была статья, тем лучше всего у него получалось. А передовица партийной газеты шла у него на «ура». Притом все было с определенным подтекстом. Когда он читал, стоял самый настоящий хохот.
Он перечитывал газеты, а я аккуратно вносил в журнал отчет о проведенной политинформации. Про наши политинформации прослышали сотрудники других подразделений Министерства. Они приходили в нашу комнату заранее, чтобы занять места поближе к «лектору». Народ даже стоял в дверях, вытянув шеи, и внимательно слушал. Однажды мимо проходил наш грозный секретарь парткома. У него были огромный черные брови, которыми он шевелил, как таракан усами. Из-за этого его боялись больше, чем того пресловутого насекомого. Он поинтересовался, что здесь происходит. Когда узнал, что это политинформация, был крайне удивлен и в ужасе побежал дальше. Он не мог даже представить, что политинформация может собрать такое количество людей.
Так что за счет артистичности нашего сотрудника я несколько лет подряд получал почетные грамоты Министерства и ЦК профсоюзов, как победитель соцсоревнования.
Селекционная смородина
В России путешествия возможны только по командировочным удостоверениям. Эти слова принадлежат одному из классиков российской литературы, который знал толк в путешествиях такого рода. Так путешествовали в ХIХ веке, так путешествовали в Советском Союзе, так путешествуют в современной России и, возможно, то же самое будет и в будущем.
Министерство высшего образования РСФСР (молодежь, наверное, не помнит такой абревиатуры) планировало очередную проверку работы ботанического сада Мордовского университета. Мой приятель, который работал в этом Министерстве, предложил войти в состав комиссии и поехать с ними. Участие представителя союзного министерства (я тогда там работал) придавало вес комиссии. С другой стороны, можно отдохнуть немного на природе. Я с удовольствием согласился. Чего не поехать погулять за государственный счет, тем более что в Мордовии у меня было много друзей и знакомых.
Поездку надо было согласовать с начальством. Я написал докладную, где обосновал необходимость такой поездки, однако она не воздействовала на начальника. Резолюция была отрицательная. Дескать, здесь дел невпроворот, а он собрался куда-то ехать. Тем более, Мордовский университет в входил в непосредственное подчинение нашего Министерства.
Я и так, и сяк пытался уговаривать начальника, однако он был непреклонен. Пришлось пойти на хитрость. Я знал, что у него имелась дача. Если есть дача, то для нее обязательно необходимы растения. Я пришел к начальнику и начал рассказывать, что в Мордовском университете селекционеры вывели хорошие сорта смородины, малины, облепихи и других плодовых кустарников. Начальник, который ранее отмахивался от меня двумя руками, начал с интересом слушать. Потом включился в разговор и стал говорить, что такие работы очень важны для народного хозяйства. Когда его мозг и плоть прониклись важностью проблемы, я подсунул ему командировочное удостоверение.
По приезде в ботанический сад я сказал: «Ребята, если вы не обеспечите меня посадочным материалом, мне обратно в Москву можно не возвращаться. Ищите мне работу в Мордовии». Меня заверили, что этого добра у них хватает. Перед отъездом накопаем столько, сколько нужно. Раньше нет смысла – завянут.
Время летит быстро. В последний день работы комиссии поехали на биостанцию. Оттуда должны были сразу же, не заезжая в Саранск, отправиться на железнодорожный вокзал. Я начал волноваться, время идет, до отъезда остались всего одни сутки, а саженцев нет. Друзья уверяли, что саженцы принесут непосредственно к поезду. Однако меня мучили сомнения.
Обратил внимание, в лесу, к которому примыкала биостанция, огромные заросли черной и красной смородины, малины, облепихи, шиповника. Рай для сборщиков ягод. На всякий случай, решил накопать в лесу кусты этих ягодников. Недостатка в посадочном материале не было, поэтому отобрал самые лучшие экземпляры. Все это связал в большой тюк, не качеством, так количеством возьму.
Поезд отходил, а обещанные саженцы из ботанического сада никто так и не принес. Не знаю, может забыли накопать, может перепутали вагон или время отправления поезда. Неважно. Главное, саженцев не было. Хорошо, что оказался предусмотрительным.
Ничего не оставалось делать, как отнести мой тюк с растениями начальнику домой, благо, жил он в соседнем доме. Предупредил, что все саженцы районированы к местным условиям, поэтому за качество продукции не ручаюсь.
Отдал и забыл. Прошло несколько лет. Однажды подходит начальник и говорит: – «Ты помнишь, привозил мне саженцы из Мордовии?» Начальник при доверительной беседе всегда переходил на «ты». Я утвердительно и в то же время неуверенно кивнул, предчувствуя, что открылась моя афера.
– Ни у кого из соседей нет таких ягод, как у меня. У всех ягоды сожрал клещ, парша замучила, а мои районированные все как на подбор. Очередь выстроилась из соседей, чтобы получить отводки. Спасибо тебе.
– Это не меня надо благодарить, а мордовских селекционеров. Затем преисполненный гордостью за селекционеров многозначительно произнес: – «Нам надо больше внимания уделять работам периферийных ученых. Недооцениваем мы их».
Апельсины
Два уважаемых профессора поехали в научную командировку в Болгарию. Это было в конце семидесятых годов прошлого века. Хотя и в то время бытовала шутливая поговорка: «Курица не птица, Болгария – не заграница», однако и туда не так просто было попасть. Вообще, чтобы поехать за границу нужно испытать на себе столько инстанций, собеседований, что не захочешь и ехать. Однако люди шли на это, чтобы, как сейчас любят говорить, «глотнуть свежего воздуха». Однако речь не об этом.
Два профессора-ботаника приняли участие в какой-то ботанической конференции и поездом возвращались обратно. Они были большими друзьями, хотя жили в разных городах, регулярно переписывались, обменивались статьями, книгами. Внешне они были похожи на настоящих профессоров – очки, бородки, седые волосы, да и взгляд профессорский – смесь рассеянности и целеустремленности, наивности и отрешенности.
Естественно, из любой командировки, и тем более из заграницы, люди везут друзьям и близким сувениры, подарки. Что можно купить, если денег на поездку давали совсем немного, можно сказать – на карманные расходы. Однако «умельцы» и из них выкраивали крохи на всевозможные покупки. Наши друзья купили апельсины, тем более в городе, где жил и работал один из профессоров (на севере страны), их с огнем не сыщешь.
Пересекают наши друзья границу. В те времена ее родную пересекали почему-то обязательно ночью. Строгие пограничники бесцеремонно будили людей и первым делом интересовались у заспанных людей, везут ли они наркотики, оружие, валюту. У наших профессоров проверили только паспорта, обо всем остальном у пограничников даже язык не повернулся спросить, настолько на лицах было написано, что они добропорядочные граждане великой страны.
Следом вошла дама внушительных размеров и строго спросила, везут ли они фрукты, овощи, цветы. Профессора одновременно выпалили: «Да, везем, нет, не везем». Дама молча перевела взгляд с одного на другого.
- Мы везем апельсины – сказал один.
- Мы ничего не везем – сказал другой.
- Василий Максимович, ведь мы с вами купили апельсины и везем их домой – сказал один.
- Сергей Иванович, да мы их купили, но, к большому сожалению, мы их уже не везем домой – отпарировал второй.
- Я вас не понимаю, Василий Максимович, как же так – сказал первый.
- Дело в том, что я съел все апельсины – сказал второй.
- Как, вы и мои апельсины съели!?
- Да, съел свои и ваши апельсины.
- Вы не могли съесть мои апельсины, это же не порядочно, не честно. Я их купил в подарок своим детям, а вы съели. – У Сергея Ивановича на глазах навернулись слезы.
- Я всегда считал вас своим другом, а вы поступили бесчестно. – Сергей Иванович был очень расстроен, причем не столько из-за апельсинов, сколько поступком друга, которому он всецело доверял, можно сказать любил его. На его глазах были слезы, губы дрожали, а на лице появилось плаксивое выражение.
Дама смущенно опустила глаза. Ей было неловко, что стала виновницей выяснения отношений взрослых мужчин. Она засуетилась, извинилась и скрылась с глаз долой.
Когда дверь закрылась, Василий Максимович стал объяснять другу, что все это он инсценировал специально, чтобы пограничная инспекция по карантину растений не конфисковала фрукты. Цитрусовые запрещено перевозить через границу. Если бы они вдвоем не устроили такой «спектакль», оказались без апельсинов. Василий Максимович начал хвалить Сергея Ивановича за хорошо сыгранную роль, настолько правдоподобно у него получилась сцена «с возмущением и обидой». Он, Василий Максимович, один вряд ли справился с этой инсценировкой.
Сергей Иванович не слушал. Он, отвернувшись, смотрел в темное окно. Утром Василий Максимович сходил с поезда. Он подошел к другу, чтобы попрощаться с ним, однако тот не подал ему руки, настолько обижен был его поступком.
ПОДСЛУШАННЫЙ РАЗГОВОР
Крутой первоклассник
Мама уговаривает сына-первоклассника идти в школу. Мама уговаривает, а малыш рассудительно отвечает.
– В сентябре, пока тепло и сухо, я буду ходить в школу, а как только похолодает – буду сидеть дома. В грязь и слякоть я не намерен ходить в школу.
– Тебя папа будет возить на машине (отец мальчика, по-видимому, преуспевающий деревенский предприниматель).
– На «Жигулях» я не согласен. На «Жигулях» будут Вовку возить, Ленку, …
– Тогда папа отвезет тебя на «Камазе».
– На «Камазе» тоже не хочу.
– Тогда на тракторе повезет, это ведь очень здорово!
– Тоже не хочу.
– На чем же ты хочешь?
– На лошади. Представь, какие у всех будут глаза, когда к дверям школы приеду верхом на лошади. Буду самым «крутым» в школе. Ни у кого в деревне нет лошади, а у нас есть. Во, какие у всех будут глаза. (Мальчик сделал пальцами огромные круги и поднес их к глазам. Даже у собаки Баскервилей, наверное, не было таких, которые он изобразил).
Вещий сон
Муж обычно просыпается рано утром и сразу же ставит чайник, чтобы приготовить кофе. Пока он умывается, чайник успевает закипеть. После этого из кухни доносится запах кофе и его струйки прогоняют утреннюю дремоту. Я буквально доползаю до кухни, один, второй, третий глоток и начинаю постепенно оживать. Только после этого я могу говорить, и даже готовить завтрак. Так происходит в обычные дни. Мое состояние чем-то напоминает активность ящериц, которые в утренней прохладе крайне малоактивные. По мере повышения температуры их активность постепенно повышается.
На этот раз Коля проснулся несколько позже. Вернее, он проснулся рано, однако все время делал вид, что спит. Я сделала нетерпеливое движение, отдаленно напоминающее попытку спихнуть его с кровати. Он что-то недовольно буркнул и, не говоря ни слова, отправился на кухню.
Время шло. В ванной слишком громко журчала вода, он сморкался, кашлял. На кухне должен гудеть чайник, однако этого не происходило. Не было и запаха кофе. Я почувствовала что-то неладное, поэтому воркующим голосом тихонько спросила: «Коленька, а почему нет кофе?» Он пробормотал что-то нечленораздельное и опять заперся в ванной. Ничего не оставалось делать, как самой готовить кофе. Мне не давало покоя любопытство, что произошло ночью? Ведь перед сном все было нормально, а утром Николая было не узнать, ходил мрачнее тучи.
Мы молча выпили кофе, позавтракали и начали собираться к родителям Коли; давно обещали детям свозить их к дедушке и бабушке. Дети, которые по утрам вели себя шумно, на этот раз, чувствуя неладное, притихли. Коля сел за руль и всю дорогу не произнес ни одного слова. Даже когда дети начали баловаться на заднем сиденье, он только молча сопел.
Дедушка и бабушка встретили нас радостно. В духовке допекался пирог. Началась возня внуков с дедом. Коля сидел, не говоря ни слова. Отец обратился к нему: «Что случилось, ты чего такой мрачный? Поссорились, наверное?» «Да, нет», – нехотя ответил Николай. Он ерзал, ерзал на стуле, потом говорит отцу.
– Ночью мне приснился сон, что Оля отказывается гладить мне рубашки. Я ей приношу всю зарплату, дома все делаю, готовлю завтрак, детей отвожу в школу, а она, видите ли, отказывается гладить мои рубашки.
– Не только тебе отказываются гладить рубашки. И мне тоже. А ты думаешь, твоя мать гладит мне рубашки! Я все время ее прошу, а она не хочет. – В запале сказал отец.
– А кто их тебе гладит, скажи мне, пожалуйста – вмешалась мать, услышав диалог отца и сына.
– Мне приходится постоянно просить тебя об этом. Меня постоянно гложет мысль, есть ли у меня глаженая рубашка. Рубашки обычно или грязные, или не глаженые. – Отпарировал отец.
– Если тебя послушать, то к нам кто-то посторонний приходит в дом и гладит твои рубашки. – Окончательно рассердилась мать.
Настроение у всех было испорчено. Мы быстро доели пирог и решили заодно съездить к моим родителям. Дверь открыл отец. Буквально с порога я выпалила: «Кольке приснился сон, что я отказываюсь гладить ему рубашки. Он рассказал о своем сне родителям, и они переругались из-за его дурацкого сна. Отец обвинил мать, что и она никогда не гладит его рубашки. Слово за слово, одним словом они переругались». Я предполагала, что мои слова вызовут смех или, по крайней мере, улыбку.
– А мне и не удивительно, что Коле приснился такой сон. Ты вся в свою мать. И она тоже не гладит мне рубашки. Я совсем недавно купил ей машину, которую она в первый же день помяла. Пришлось заниматься ремонтом. Недавно возил ее на Канары. А она никогда не гладит мои рубашки. – Сердито начал выговаривать отец.
– А почему именно я должна гладить тебе рубашки, ведь у нас есть домработница? – Начала оправдываться моя мама.
– Мы ей платим деньги не только за уборку, но и за глажку, в том числе и твоих рубашек. – Продолжила она.
– А когда у нас не было денег на домработницу, кто гладил мои рубашки? Я всегда сам их гладил. Такой же ты воспитала свою дочь. Коля целыми днями работает, всю зарплату отдает твоей дочери, она транжирит ее направо и налево и еще не хочет ему гладить рубашки. – Окончательно вышел из себя отец.
– Папа, мама, успокойтесь. Из-за чего весь этот шум. Это всего сон, который приснился Коле. – Пыталась я успокоить разбушевавшегося отца.
– Да, это сон, но в жизни разве не так. Вы обе не уважаете своих мужей. – Раздраженно, но немного смягчившись сказал отец.
После такого разговора не было смысла оставаться обедать у родителей. Быстро сели в машину и вернулись домой. Коля весь вечер был мрачный.
Легли спать. Я приблизилась к нему. Он немного отодвинулся.
– Коля, я больше не буду – воркующим голосом сказала я, прижимаясь к его плечу.
– А рубашки будешь гладить? – прошептал он.
– Буду, конечно, буду – сказала я, еще теснее прижимаясь к нему.
В пошивочной мастерской
Еще один смешной случай, связанный с Грузией. Я сидел в пошивочной мастерской и лениво наблюдал за посетителями. Оказался я там случайно, сопровождал приятеля, который делал заказ на изготовление костюма.
В мастерскую зашел мужчина, у которого была непропорционально большая голова. Он положил перед мастером отрез ткани и попросил сшить ему костюм, а на остатки – фуражку. Мастер внимательно посмотрел на него и вполне серьезно сказал: «Я вначале сошью тебе фуражку, а уже на остатки – костюм».
Воспоминания о Грузии
Старик-винодел
Я в Грузии, вернее в Тбилиси бывал достаточно часто, в основном в молодости, когда ездили на спортивные соревнования. Грузия мне всегда нравилась, нравились ее люди, грузинский юмор, грузинские фильмы, тосты и прочее. Юмор в грузинских фильмах никто не придумывал, он встречался в Грузии буквально на каждом углу, почти, как в Одессе.
Я в молодости пытался коллекционировать грузинские вина, хотя тогда не пил, одной бутылки хватало на весь год. Собрал достаточно большую коллекцию, пока отец не добрался до моих запасов. На этом и закончилось мое коллекционирование.
Жаль, что все это ушло куда-то в прошлое. Однако, надеюсь, все пройдет, все перемелется. Люди ведь остались, а они главное. Вспоминаю смешной случай.
Как-то раз мы пришли на рынок купить вино. Нас сопровождал молодой парень – грузин, который был нашим гидом и переводчиком. Подошли к пожилому продавцу, который продавал вино. Он предложил нам попробовать его вино. Налил каждому по небольшому стаканчику, и мы с неподдельным восхищением стали расхваливать вино. Чем больше мы хвалили вино, тем больше мрачнел продавец. Наконец он начал громко ругаться на грузинском. Мы не могли взять в толк, с чем это связано. Мы спросили нашего переводчика, в чем дело, не обидели ли мы продавца.
Оказалось, продавец продавал колхозное вино, которое было очень низкого качества. Его заставляли продавать это вино, и его постоянно мучила совесть. Мы были неискушенные в этом напитке, хвалили вино, а это его больше всего огорчало. Мы начали успокаивать старика, что вино хорошее. Ничего страшного в этом нет, нам нужно всего два литра вина, и такое сойдет. Тогда он предложил, чтобы мы приехали к нему в деревню, он угостит нас таким вином, которое мы никогда не пили. Все это он говорил по-грузински, который мы, соответственно, не понимали.
Все переговоры вел наш переводчик. Он договорился, и на следующий день мы оказались в горном селе, где провели в гостях целый день. Пили (конечно, в меру), ели, беседовали. Старик приносил разные вина, мы дегустировали. Мы целый день ели фрукты, виноград, деревенский хлеб, сыр, зелень. И все это в больших количествах, ведь у спортсменов не только сильные ноги, но и крепкие желудки. В конце старик налил нам в кувшин два литра вина, за которым мы пришли на рынок, и взял за него плату. А все остальное, как сейчас говорят: «Угощение за счет заведения». Мы предлагали старику деньги, а наш переводчик все время говорил: «Нельзя так, обидите человека».
Я написал этот рассказ в знак благодарности старику-виноделу. Возможно, он еще жив (ведь в Грузии много долгожителей), и когда-нибудь прочтет это. А если его уже нет на этом свете, то там, на небесах ему будет приятно, что о нем помнят и вспоминают добрым словом. А если ему будет приятно, то приятно будет и всем нам.
Сервис по-грузински
Я собрался в командировку в Тбилиси и мой друг-борец, выступающий в тяжелом весе, попросил купить ему водолазку. В то время (1970-е годы) в Грузии производили хорошие водолазки, шили в подпольных цехах.
Я зашел в первый попавшийся магазин и попросил показать мне водолазку 68 размера. Продавец небрежно сказал мне, что людей такого размера не бывает, а, соответственно, не бывает и водолазок. Потом внимательно посмотрел на меня и презрительно добавил, что мне, по-видимому, нужен 48 размер, а не 68. Я возмутился: «Как это не бывает? У меня есть друг-борец, который носит рубашки именно такого размера». После этих слов продавец посмотрел на меня уже с нескрываемым уважением, затем заглянул в подсобное помещение и сказал что-то по-грузински. Вокруг меня собрался народ, и продавец с гордостью сказал, показывая на меня: «У него есть друг-борец, который носит водолазки 68 размера». Все уважительно кивали головой и дружески хлопали меня по плечу.
Затем продавец сказал, что в Грузии водолазок такого размера не производят, нет таких людей (и он уважительно поднял глаза к потолку, как бы показывая этим рост человека). Однако мне не следует беспокоиться, он сделает все что надо. И просил зайти в магазин через несколько дней.
Когда я опять зашел в магазин, меня повели к директору и вручили водолазку нужного размера. Плату за нее не взяли, сказали, что специально шили для такого большого человека. Каждый раз, говоря о моем друге, они уважительно поднимали глаза к потолку. Продавец потом уже рассказал мне, что мастера перессорились между собой, каждый из них хотел шить эту водолазку.
