Почти каждый с большей или меньшей степенью достоверности скажет, кем были Леонардо да Винчи, Галилей, Ломоносов, Менделеев. А многие ли, если не считать специалистов, смогут столь же определенно охарактеризовать место в науке Александра Леонидовича Чижевского? Между тем имя его достойно быть в ряду величайших ученых и мыслителей. Недаром Международный конгресс по биофизике и космической биологии, проходивший в 1939 году в Нью-Йорке, избрал его одним из своих почетных председателей. Он же выдвинул его кандидатуру на соискание Нобелевской премии, отметив при этом, что многогранная научная, литературная и художественная деятельность ученого дает основание характеризовать его как «Леонардо да Винчи XX века».

Но началась вторая мировая война, приостановившая деятельность Нобелевского комитета. А вскоре и в жизни самого Чижевского произошли трагические события, на долгие годы изолировавшие его от внешнего мира. Всего несколько лет отвела ему судьба после возвращения в столицу. А Нобелевские премии увы, присуждаются только живым.

Но все это было потом, а пока перенесемся почти на столетие назад, в тот январский день 1897 года, когда в семье кадрового офицера Леонида Васильевича Чижевского родился сын Александр. Прадед будущего великого ученого, Никита Васильевич, был потомком бежавшего из Польши в XVI веке графа Яна Казимира Чижевского. Никита Васильевич прожил 111 лет, участвовал более чем в ста сражениях, в знаменитом Итальянском походе русской армии, получил ключи от города Брешиа для передачи их А.В. Суворову. Близким родственником Чижевских был герой Крымской войны адмирал П.С. Нахимов. Кстати, отец Александра Чижевского - Леонид Васильевич - даже внешне был очень похож на знаменитого флотоводца.

В 1913 году семья переехала в Калугу, и это обстоятельство сыграло немалую роль в становлении личности Александра Чижевского. Здесь состоялось его знакомство со знаменитым калужанином, отцом мировой космонавтики Константином Эдуардовичем Циолковским. Несмотря на существенную разницу в возрасте, у молодого Чижевского быстро установились теплые, доверительные отношения с маститым ученым.

К этому времени уже частично определилась сфера интересов будущего «солнцепоклонника», как полушутя - полусерьезно называл себя сам Чижевский. В 9-летнем возрасте он стал пылко интересоваться астрономией, а в 10-летнем написал «Популярную космографию». Особо привлекало его наше небесное светило - Солнце.

«Во всякую погоду в 9 часов утра, не пропуская ни одного дня, я выносил телескоп на двор или на балкон и тщательно со всеми подробностями зарисовывал солнечные пята. Записывал в дневник замеченные за сутки или двое суток изменения, - вспоминал много лет спустя на страницах книги «Моя жизнь» ученый, - Все книги о Солнце, которые нашел я в библиотеке отца, в Калужской городской библиотеке, были мною добросовестно изучены. Я выписывал книги из крупнейших магазинов Москвы и Петрограда. Мои запросы о солнечных книгах полетели в книгохранилища разных городов».

Одним из первых, с кем Чижевский поделился своими идеями космической биологии, вероятности влияния галактических полей, солнечной активности на мир растений, животных, человека, был Циолковский. Тот, по словам Чижевского, задумался, а потом сказал: «Было бы совершенно непонятно, если бы такого действия не существовало. Такое влияние, конечно, существует и спрятано в любых статистических данных, охватывающих десятилетия и столетия. Вам придется зарыться в статистику.»

И Чижевский «зарылся», собрав уникальный материал, нашедший, в частности, воплощение в его трудах «Физические факторы исторического процесса» и «Земное эхо солнечных бурь». В них затронут не только биологический аспект проблемы, но показано очевидное воздействие внеземных факторов на социально-политические процессы и события, на весь ход земной эволюции.

Почти одновременно ученый начинает изучать загадку воздействия на живые организмы отрицательно заряженных аэроионов. Он выдвигает гипотезу о целебных свойствах отрицательно заряженных ионов кислорода. Чтобы экспериментально подтвердить это предположение, на семейном совете принимается трудное решение провести серию опытов. Трудное, потому что базой становится калужская квартира Чижевских. В нее завозятся клетки с подопытными белыми крысами, корм для них, монтируется установка для ионизации воздуха, измерительная аппаратура. Немалые расходы приходится относить на счет скудного домашнего бюджета. И все это в 1919—1920 годах, на фоне гражданской войны и разрухи.

Эксперимент блестяще подтверждает догадку Чижевского. Понятной становится причина «горной болезни». Она проявляется, как правило, в узких горных проходах, ущельях, ложбинах, где воздух больше всего подвержен застаиванию. Оказывается, именно там ионы кислорода имеют положительную полярность.

Но в тех же горах в местах, где воздух свободно циркулирует, а также на побережье, на море он, напротив, обладает целебными свойствами, поскольку насыщен отрицательными ионами кислорода. Отсюда родилась идея аппарата для искусственной аэроионификации - насыщения воздуха отрицательно заряженными ионами кислорода. Практически она воплотилась в то, что называется «люстрой Чижевского».

А тогда, в 1920 году, обобщенные Чижевским результаты большой экспериментальной работы были размножены на ротаторе и разосланы ряду крупных ученых. В том числе в переводе Сванте Аррениусу, шведскому академику и Нобелевскому лауреату. Вскоре от него вместе с положительным отзывом поступило приглашение на работу в Нобелевский институт, директором которого был Аррениус. Увы, ни эта, ни другие зарубежные командировки Чижевского так и не состоялись. В том числе и в Нью-Йорк, когда его избрали почетным председателем проходившего там Международного конгресса. Впереди его ждала другая «командировка», в сталинские лагеря.

И в предыдущие, более благополучные, годы смелые новаторские идеи Чижевского, намного обогнавшие время, далеко не всегда находили понимание в кругах научной общественности. Даже такой широко образованный человек, как академик О.Ю. Шмидт, которому в качестве руководителя Госиздата предстояло решить судьбу одной из рукописей Чижевского (она трактовала наиболее важные биологические процессы, происходящие при участии электронов), назвал этот труд «преждевременным». Что уж говорить о полуневежественных ретроградах, каковых было немало среди хулителей ученого. Некоторые не останавливались перед прямыми доносами, клеймя Чижевского как «носителя антисоветских идей».

За границей его избирают почетным членом академий, научных академических обществ, институтов. А на родине закрывают созданную и возглавляемую им Центральную научно-исследовательскую лабораторию ионификации. И как апофеоз, этих гонений - арест. Стандартное для тех лет обвинение в «антисоветской агитации» и «клевете на советскую действительность». По печально знаменитой 58-й статье УК РСФСР его приговаривают к лишению свободы на 8 лет. Потом последовали еще 8 лет ссылки.

Но и в суровых условиях карагандинских лагерей Чижевский не теряет оптимизма, умудряется продолжить научную деятельность. Его солагерники вспоминают такой характерный штрих: заключенные должны были носить на фуражке, спине и коленях нашитые номера. Ученый категорически отказался следовать этому правилу, унижающему человеческое достоинство. Карцер, физическое воздействие - ничто не могло заставить отступить его от своих принципов. Кончилось тем, что лагерное начальство махнуло на него рукой. А клиническую лабораторию при лагерном госпитале, которой он руководил, профессор превратил в научное учреждение. Там он продолжил работу в области, которая глубоко интересовала его с молодых лет: структура крови и механизм ее движения по сосудам, их связь с электричеством организма и окружающей средой. Разработанная им теория нашла отражение в таких его трудах, как «Электрические и магнитные свойства эритроцитов» и «Структурный анализ движущейся крови». А результатом лагерных исследований стала монография «Биофизические механизмы реакции оседания эритроцитов».

Трудно даже обозначить все направления, в которых работала мысль Чижевского. Занимаясь глубокими исследованиями в сфере своих интересов он одновременно вникал в смежную проблематику, связанную с освоением космического пространства. «Я рад, что внес небольшую лепту в дело становления ракетодинамики и космонавтики в Советском Союзе, помогая Константину Эдуардовичу Циолковскому своей логарифмической линейкой, проверкой расчетов, схемами и рисунками», - вспоминал он позднее. Книга Циолковского «Ракета в космическом пространстве» вышла в январе 1924 года со вступительной статьей Чижевского.

Заветной мечтой замечательного ученого было внедрение аэроионификации в повседневную жизнь страны, а потом, может быть, и всей планеты. В быту, на производстве это можно осуществить с помощью генератора отрицательно заряженных ионов, каковой является «люстра Чижевского».

При ее включении вдыхаемые человеком аэроионы отдают свои заряды эритроцитам крови, а с ними - клеткам и тканям всего организма, нормализуя обменные процессы и утоляя «электронный голод». Особенно хорошо она помогает при функциональных расстройствах нервной и кровеносной систем, болезнях органов дыхания, аллергии, стрессах и многих других заболеваниях.

О многогранной одаренности Чижевского можно судить не только по широте его научных интересов. Он писал прекрасные стихи, отлично рисовал, хорошо играл на скрипке, был человеком энциклопедических знаний. Научный и жизненный подвиг нашего великого соотечественника достоин того, чтобы быть увековеченным.

Аркадий Бутлицкий. http://www.diod.ru/MainRoot