Различение - фундаментальное свойство человеческого языка. По моей гипотезе, язык, во всей его невообразимой сложности -  причина человеческого сознания. Сознание я рассматриваю как особую раз-личающую, объективирующую и отчуждающую способность, возникшую благодаря раз-личающей силе и структуре языка. Есть два главных уникальных (то есть не встречающихся в других знаковых системах) свойства человеческого языка: 1.  фонемы и различительные признаки, из которых состоит фонема это уникальные "пустые" знаки, которые сами абсолютно ничего не обозначая, служат различению знаков более высокого уровня. Знаки, которыми пользуются животный мир это всегда сигналы, где есть однозначаная и жесткая связка между знаком и значением, криком и опасностью. Язык РАЗРЫВАЕТ эту связку на уровне фонем, которые СВОБОДНЫ от значения, и тем самым служат различению тех знаков, которые значением уже обладают (начиная с морфем) 2.  самореферентность языка, метаязык, то есть способность быть всегда не просто языком и речью, но речью о речи, языком о языке, речью о языке, и языком о речи. Пчела-разведчик, например,  может рассказать, где найти цветок, передать информацию, но она не может рассказать о самом этом своем рассказе, создать информацию об информации. Эта способность к рассказу -о рассказе- о рассказе, плюс способность пользоваться личными местоимениями, которые в речи, в диалоге постоянно меняют носителя, и есть способность к различению различения, зеркала в зеркале, и именно эта способность необратимо вырывает человека (и как вид, и как индивид) из "природного" до-языкового  единства. Это "единство" - наш опыт, которым мы обладали в утробе матери, и в первые полтора-два года жизни, до активизации "языковой матрицы". Тогда мы еще были только <em>возможностью человека</em>, которая, попади мы на раннее воспитание к волкам, так и не стала бы действительностью, вопреки Киплингу. К двум-трем годам, если все идет нормально, происходит появление, рождение человека как действительного, а не только возможного. Человек становится "лингвистической катастрофой", то есть перманентно различающей и одновременно перманентно ностальгирующей по единству "машиной". В этот момент рождается базовый, общий для всего человечества "наркотический инструментарий", "универсальный клей" который пытается склеить трещину между единством и различением, между миром и человеком, восстановить потерянный рай, утраченное единство. Этот инструментарий таков: 1. Миф (вербальное построение и реставрация космоса) 2. Ритуал ( экстравербальные наркотические, как в узком, так и в широком смысле) практики для устранения различения как такового, то есть практики преодоления языка (сюда относятся и все известные  в истории  практики молчальничества). Миф это такая особенная речь, которая пытается убрать из языка различение различений, время. Ритуал, это практическое руководство по уничтожению вербальности, то есть попытка вернуться к речи животных, речи, где знак и смысл были абсолютно неразрывны. И все было  бы хорошо, и мы жили бы в гармоничных ритуальных обществах, если бы язык не существовал в нас в форме "архивированной", сжатой внутренней речи, которую мы в себе никогда не слышим, но которая как магма, постоянно кипит внутри нас, порождая различения различий помимо нашей воли.  Отсюда весь драматизм отношений человека с самим собой, и с ближним, неизбежность "горячей" истории, и  невозможность никогда, кроме как в смерти, удовлетворить до конца свою фундаментальную ностальгию. Я пытаюсь описать всю историю человека, как разворачивание "лингвистической катастрофы". Необходимо честно отдать себе отчет в человеческой (то есть нашей) перманентной катастрофичности. И не просто констатировать, такая констатация стара как мир, но знать  полную структуру катастрофы (особенности) человека, и тем самым иметь в руках инструмент для предотвращения и прогнозирования реальных катастроф, продуцируемых человеком в себе, в социуме, в мире. Поэтому я ссылаюсь на математическую теорию катастроф (теорию особенностей), без которой ни один корабль не может выйти в море и ни один автомобиль доехать, и ни один летательный аппарат долететь до места назначения.