Лазарев С.С.
Баллада о времени [женская версия], поведанная неослепшим пока, но уже теряющим разум Гомером (перевод с древнегреческого)
Баллада о времени [женская версия], поведанная неослепшим пока, но уже теряющим разум Гомером (перевод с древнегреческого)
Сладко, когда мы во вторник к шести, мир суетной позабыв,
Поспешаем место занять в корабле под названьем П-6,
Парус подняв, покидаем привычную твердь.
Разные мы, и разбросаны наши жилища по всей ойкумене.
Общая всех поразила бацилла, Темпора имя которой.
Темпора, о морес. О Темпора, о морес.
Странными людям нормальным кажутся наши потуги
Этот феномен познать, чтобы его приручив, состязаться с богами,
Их потеснив на Олимпе высоком.
Мыслями головы наши полны до отказа,
Но, к сожаленью, двух одинаковых нету голов,
Чтоб к совпаденью придти и заплакать от счастья.
Каждый имеет конька своего, уникального очень,
Так что когда собираются разные кони все вместе,
Смрад по всему Универсуму стелется густо.
Много желающих веское слово сказать,
Чтоб небеса поразить и привлечь благосклонность богов
Планом своим о пленении Девы прекрасной.
Не было этим героям препятствий, и смело они
Руки свои сладострастные к Темпоре тянут,
Напрочь забыв о семье и о прожитых годах.
Тщетны, однако, усилья, сам Зевс
Страшную бурю поднял громовержец,
Силу вселяя в троянцев, любимцев своих.
Впрочем, ахейцев сломить не под силу и Зевсу,
К хитростям он прибегает тогда,
Стрелки часов к девяти приближая.
Еще бы, очень отважны ахейцы, а их колесницы быстры,
И к битвам суровым привычны,
Много героев средь них, всем нам известных.
Виктора вспомним, Михайлова сына, к примеру.
Перст указательный в небо вонзая,
Речь громогласную держит, трепещут троянцы.
Иначе совсем натиск ведет на врага
Воин другой - Игорь, что сын Николая,
В том же обычно он фланге, где Виктор - Михайлова сын.
Вкрадчивый голос его и как будто негромкий,
Валит он всех наповал, сам оставаясь спокойным:
Мол, Ифигения все это, больше ничто.
Там же, повыше чуть-чуть воин другой - победитель Виктор,
Павлом рожденный. Он динамичен, Темпору он нелокально поймал
И, как утверждает, покрыл, т.е. закрыл навсегда Темпору,
О морес. О Темпора, о морес.
Впрочем, как Афродита считает, спутал святую он Темпору-Деву
С Термой публичной, которая всем без разбора тепло отдает,
И тем самым себя растворяет в безмолвии темном.
С правого фланга другие герои в бой поспешают,
Игорь - Михайлова сын, многоопытный воин.
Очень искусно сраженье ведет, крепки доспехи его,
Пусть и с налетом реликта.
Мы в благородстве ему отказать не посмеем,
Ибо врага поразив, тут же геройство его
Он не забудет отметить учтиво, голову низко склонив.
В секторе том же мощный, закованный в латы воин сидит.
Имя - Ильгиз, сын Абдуллы всем известный.
Хоть и безмолвствует он, меч у него наготове. А взгляд
Всех трепетать заставляет, дрожь вызывая в коленках.
Ну, а повыше - лучников целый отряд.
Меткие стрелы свои держат они наготове,
Так что тому смельчаку, кто на арене гарцует,
Щит опустить очень низко мы не советуем, если
Этот герой в руки Харона попасть не желает.
Если о всех мы рассказывать будем героях,
Тех, кто пока не сражен и приходит еще на арену,
Нам не удастся закончить рассказ свой и завтра.
Все же нельзя умолчать нам о главном стратеге, который уверен:
Темпору может настичь только тот, кто сумеет
Мысли свои обогнать и модели-ловушки повсюду расставить.
Часто он место свое наверху занимает поближе к Олимпу,
Метко разит наповал он любого, кто шевельнуться посмеет,
Или пришпорит коня своего на арене. И особливо -
Чей шлем слишко хрупок и плохо пристегнут.
Имя его всем вам, конечно, известно. Ведь он Александр,
И почти Македонский, точнее - Московский, Владимира сын.
Трои великой история всем нам в деталях известна,
Вот почему не желая ее окончанья,
Путь свой продлим бесконечно
В наших попытках пленить
Эту бесплотную Деву, Темпора имя которой.
Если какой-то счастливчик настигнет ее или хотя бы удастся ему
Нечто реальное нам предъявить из ее одеянья,
Словно перо из хвоста синей птицы,
Этот счастливчик тогда породнится с матерью Темпоры -
Столь же бесплотным созданьем, что называется Вечность.
В этих мечтах помогает нам всем, невзирая на лица и званья,
Бог триединый, он с нами всегда:
Ведь он, безусловно же, чей-то Отец,
И всем нам известно давно, что он вместе с тем - сын Петра.
А разве посмеет кто-то из нас усомниться,
Что Дух он святой, который и нас и себя вдохновляет.
Нам остается теперь только ему принести покаянье
За то, что не так мы опять наши силки расставляем,
И что вновь эта прекрасная Дева от нас ускользнула,
Двух тысяч уж третий наставив нам рог,
С чем мы себя и ее поздравляем,
Но все же надежд на успех не теряем.
С наступающим Новым Рогом Темпора нас поздравляет!
Поспешаем место занять в корабле под названьем П-6,
Парус подняв, покидаем привычную твердь.
Разные мы, и разбросаны наши жилища по всей ойкумене.
Общая всех поразила бацилла, Темпора имя которой.
Темпора, о морес. О Темпора, о морес.
Странными людям нормальным кажутся наши потуги
Этот феномен познать, чтобы его приручив, состязаться с богами,
Их потеснив на Олимпе высоком.
Мыслями головы наши полны до отказа,
Но, к сожаленью, двух одинаковых нету голов,
Чтоб к совпаденью придти и заплакать от счастья.
Каждый имеет конька своего, уникального очень,
Так что когда собираются разные кони все вместе,
Смрад по всему Универсуму стелется густо.
Много желающих веское слово сказать,
Чтоб небеса поразить и привлечь благосклонность богов
Планом своим о пленении Девы прекрасной.
Не было этим героям препятствий, и смело они
Руки свои сладострастные к Темпоре тянут,
Напрочь забыв о семье и о прожитых годах.
Тщетны, однако, усилья, сам Зевс
Страшную бурю поднял громовержец,
Силу вселяя в троянцев, любимцев своих.
Впрочем, ахейцев сломить не под силу и Зевсу,
К хитростям он прибегает тогда,
Стрелки часов к девяти приближая.
Еще бы, очень отважны ахейцы, а их колесницы быстры,
И к битвам суровым привычны,
Много героев средь них, всем нам известных.
Виктора вспомним, Михайлова сына, к примеру.
Перст указательный в небо вонзая,
Речь громогласную держит, трепещут троянцы.
Иначе совсем натиск ведет на врага
Воин другой - Игорь, что сын Николая,
В том же обычно он фланге, где Виктор - Михайлова сын.
Вкрадчивый голос его и как будто негромкий,
Валит он всех наповал, сам оставаясь спокойным:
Мол, Ифигения все это, больше ничто.
Там же, повыше чуть-чуть воин другой - победитель Виктор,
Павлом рожденный. Он динамичен, Темпору он нелокально поймал
И, как утверждает, покрыл, т.е. закрыл навсегда Темпору,
О морес. О Темпора, о морес.
Впрочем, как Афродита считает, спутал святую он Темпору-Деву
С Термой публичной, которая всем без разбора тепло отдает,
И тем самым себя растворяет в безмолвии темном.
С правого фланга другие герои в бой поспешают,
Игорь - Михайлова сын, многоопытный воин.
Очень искусно сраженье ведет, крепки доспехи его,
Пусть и с налетом реликта.
Мы в благородстве ему отказать не посмеем,
Ибо врага поразив, тут же геройство его
Он не забудет отметить учтиво, голову низко склонив.
В секторе том же мощный, закованный в латы воин сидит.
Имя - Ильгиз, сын Абдуллы всем известный.
Хоть и безмолвствует он, меч у него наготове. А взгляд
Всех трепетать заставляет, дрожь вызывая в коленках.
Ну, а повыше - лучников целый отряд.
Меткие стрелы свои держат они наготове,
Так что тому смельчаку, кто на арене гарцует,
Щит опустить очень низко мы не советуем, если
Этот герой в руки Харона попасть не желает.
Если о всех мы рассказывать будем героях,
Тех, кто пока не сражен и приходит еще на арену,
Нам не удастся закончить рассказ свой и завтра.
Все же нельзя умолчать нам о главном стратеге, который уверен:
Темпору может настичь только тот, кто сумеет
Мысли свои обогнать и модели-ловушки повсюду расставить.
Часто он место свое наверху занимает поближе к Олимпу,
Метко разит наповал он любого, кто шевельнуться посмеет,
Или пришпорит коня своего на арене. И особливо -
Чей шлем слишко хрупок и плохо пристегнут.
Имя его всем вам, конечно, известно. Ведь он Александр,
И почти Македонский, точнее - Московский, Владимира сын.
Трои великой история всем нам в деталях известна,
Вот почему не желая ее окончанья,
Путь свой продлим бесконечно
В наших попытках пленить
Эту бесплотную Деву, Темпора имя которой.
Если какой-то счастливчик настигнет ее или хотя бы удастся ему
Нечто реальное нам предъявить из ее одеянья,
Словно перо из хвоста синей птицы,
Этот счастливчик тогда породнится с матерью Темпоры -
Столь же бесплотным созданьем, что называется Вечность.
В этих мечтах помогает нам всем, невзирая на лица и званья,
Бог триединый, он с нами всегда:
Ведь он, безусловно же, чей-то Отец,
И всем нам известно давно, что он вместе с тем - сын Петра.
А разве посмеет кто-то из нас усомниться,
Что Дух он святой, который и нас и себя вдохновляет.
Нам остается теперь только ему принести покаянье
За то, что не так мы опять наши силки расставляем,
И что вновь эта прекрасная Дева от нас ускользнула,
Двух тысяч уж третий наставив нам рог,
С чем мы себя и ее поздравляем,
Но все же надежд на успех не теряем.
С наступающим Новым Рогом Темпора нас поздравляет!
