Тема цикла: Проблема природы времени и прогностическая функция науки

О виртуальности прошлого

Полуян Павел Вадимович, Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

к.филос.н., доц. каф. философии Сибирского федерального университета

Аннотация: В работе рассматривается вопрос о виртуальности событий прошлого в контексте современной философии с учетом положений квантовой механики и релятивистской физики. За основу берется критика «неотменяемого прошлого»,  изложенная в работе Дж. Г. Мида «Философия настоящего». Делается вывод, что в рамках квантовой механики поведение микрочастиц в прошлом можно рассматривать как неопределенное, что приводит к вопросу о связи виртуальных событий микромира в прошлом с прошедшими событиями макромира.

Ключевые слова: Виртуальность будущего, виртуальность прошлого, мировые линии частиц, события микромира.

Abstract: The article considers the issue of the virtuality of past events in the context of modern philosophy, taking into account the provisions of quantum mechanics and relativistic physics. It is based on the critique of the «irrevocable past», set out in the work of «The Philosophy of the Present» (George Herbert Mead, 1932). In the framework of quantum mechanics the behavior of micro particles in the past can be considered as uncertain, which leads to the question of the relationship of virtual events in the micro world in the past with past events in the macrocosm.

Keywords: Virtuality of the future, virtuality of the past, world lines of particles, events of the microcosm

Виртуальность будущего очевидна уже со времен Аристотеля, рассмотревшего в трактате «Об истолковании» [1, т. 2, с. 99-102] вопрос о возможных результатах завтрашнего морского сражения [Отметим, что понятие virtus в схоластике использовали как эквивалент греческого понятия «потенция-способность», определенного в «Метафизике» Аристотеля: «Способное в первичном смысле есть способное потому, что может стать действительным» [1, т. 1, с. 244]. Мы здесь и далее употребляем понятие «виртуальность» для обозначения возможной реальности, существование которой дано потенциально (при том, что в узком смысле виртуальной реальностью сейчас называют разнообразные компьютерные модели фрагментов бытия)]. А вот вопрос о виртуальности событий прошлого впервые был поставлен в 18 веке французским философом Гельвецием, который опираясь на картезианские рассуждения о достоверных истинах, отметил в работе «Об уме» в примечаниях: «Если почти все наши истины сводятся к вероятностям, то какую благодарность стяжал бы гениальный человек, который взялся бы составить физические, матафизические, моральные и политические таблицы, где были бы с точностью указаны все различные степени вероятности... В таблицах моральных или политических помещались бы как первая степень достоверности существование Рима или Лондона, затем существование героев, как Цезарь и Вильгельм Завоеватель; и так спускались бы по ступеням вероятности до фактов менее достоверных...» [2, с. 156-157] Однако здесь имеется в виду гносеологическая вероятность наших истин, а отнюдь не самих событий прошлого. Гельвеций был, как известно, материалистом и придерживался механического детерминизма, который ярко выразил потом Пьер-Симон Лаплас. Впрочем, автор знаменитого «демона» – суперразума, способного рассчитывать траектории частиц и события в прошлом и будущем, тоже отдал должное вероятностному подходу, создав знаменитый «Опыт философии теории вероятности» [3], где рассматривал даже юридическую  достоверность. Но факт преступления точно – либо был либо не был, а,  следовательно, речь идет опять-таки о гносеологической вероятности, связанной с недостатком информации у субъекта. Лапласовский детерминизм опирался на классическую механику, где для упругих шаров в замкнутом пространстве при заданных начальных условиях можно вычислить точные траектории, продолженные как в будущее, так и в прошлое.

Следует четко развести смыслы: детерминизм связан с математизацией законов механики и вычислимостью координат (предсказание и ретросказание), а вот заданность  прошлого проистекает из других оснований. Минувшее изменить нельзя – эта интуиция сформировалась задолго до Галилея и Ньютона. Детерминизм Лапласа восходит к знаменитой метафоре деизма: мир – часы, созданные и заведенные Богом. Но понятно, что ход механизма охватывает прошлое и будущее потому, что пребывает в вечности, являясь репрезентацией вневременной системы математических уравнений. А вот прошлое, настоящее  и будущее – суть эмпирические условия существования. Указанное различие смыслов зафиксировано в другой метафоре: Бог может создать мир в любое мгновение со всеми следами его прошлого. То есть по его воле мир обретает бытие в некоторый момент настоящего так, что в нем находятся следы прошлого, но самого прошлого у этого мира нет – согласно смыслу творения. Эту метафору берет за исходную точку аргументации американский философ Джордж Герберт Мид. Один из отцов-основателей прагматизма в работе «Философия настоящего» пишет о концепции «сущностно неотменяемого прошлого» [4, с. 48-51], но отмечает  парадоксальность ситуации, ведь прошлого на самом деле нет. Неотменяемость прошлого, по мнению Мида, лишь «обычный фон мышления», а в применении к исторической науке обычна ситуация, когда историки меняют выводы, сообразно новым фактам и интерпретациям. Джордж Мид писал это в начале 30-х годов ХХ века, он указал на соответствие концепции сущностно неотменяемого прошлого и теории относительности, где пространство-время Минковского вмещает мировые линии всех частиц – события прошлого имеют точные координаты в четырехмерном континууме. В современной науке бытует мнение, что и времени как такового нет, а есть т. н. «блок-вселенная», где заданы точные координаты абсолютно всех событий. Укажем на явное недоразумение: будущие мгновения времени действительно заданы, поскольку заданы оси пространства-времени, но в нем нет будущих событий. Иными словами, времени нет – как процесса наступления новых мгновений, но есть время как процесс становления объективной реальности.

Джордж Мид проявил прозорливость, отметив, что картина заданного прошлого, согласуется с теорией относительности, но противоречит размышлениям де Бройля, Шредингера [В цитированном издании переводчики допустили ошибку дав фамилию Шредингера как «Шрёдер»] и Планка: «Даже в области математической физики строгое мышление не предполагает с необходимостью, что обусловливание настоящего прошлым несет с собой полную детерминацию настоящего прошлым». [4, c. 59] Действительно, из квантово-механических уравнений вытекает следствие: в прошлом не может быть заданных «мировых линий частиц», поскольку движению микрочастиц присуща квантовая неопределенность. Этот тезис, по нашему мнению, чрезвычайно важен, поскольку из него следует вывод: опираясь на квантовую механику можно говорить о сущностной неопределенности прошлого (по крайней мере на уровне неопределенности параметров микрочастиц).

Таким образом, виртуальность прошлого с точки зрения квантовой механики доказана (правда, доказанность эта относится только к микромиру), а математическая доказательность, в свою очередь, свидетельствует, что для человеческого сознания виртуальность совместима с прошлым – так что «обычный фон мышления» с этим смиряется. Поэтому нет ничего удивительного, что данная интуиция влечет  допустимость влияния и на макрособытия: существует мнение, мол, люди могут каким-то образом менять «уже заданное» прошлое. В области искусства это выражается в драматических сюжетах, воплощенных в кино. В фильме «Остров» (П. Лунгин) прошлое меняется по православным молитвам, в фильме «Жертвоприношение» (А. Тарковский) потребовалось магическое жертвоприношение, в голливудских лентах «Назад в будущее» помогает машина времени, в фильме «Исходный код» прошлое зависит от квантово-механических эффектов, опосредованных сознанием наблюдателя, а в серии фильмов «Эффект бабочки» работают экстрасенсорные способности и т. п.

Мы рассматриваем эти сюжеты как фантастические, но можно усмотреть в них и некий рациональный момент. Как уже было сказано, из квантовой механики вытекает неопределенность прошедших микрособытий, относящихся к элементарным частицам. Но  Эрвин Шредингер обратил внимание на то, что можно иногда провести строгую детерминистскую цепь от микро- к макрособытию (парадокс кота). Тогда мыслимы варианты, когда виртуальность микрособытий ведет к виртуализации и событий макромира. Этот вариант в квантовой концепции осмыслен в форме т. н. эвереттики – в известном варианте интерпретации квантовой механики данной физиком Хью Эвереттом. И хотя данная интерпретация сама по себе порождает разнообразие толкований (от сугубо формальных, до оккультных), в целом такой подход научным сообществом не отвергается.

Следует сказать, что даже в рамках виртуализации макрособытий остается логическая возможность рационализации фантастики. Вспомнив данное в начале статьи высказывание Гельвеция, можно ввести некоторое ранжирование макрособытий прошлого по степени реальности. Тогда абсолютно достоверные события (например, исход Второй Мировой Войны) вполне совместимы с виртуализаций событий другого уровня (например, индивидуальные судьбы солдат). Иными словами, можно допустить, что число погибших на войне остается виртуально неопределенным, тогда как общий исход войны абсолютно достоверен.

Описанный подход перекликается с концепцией, изложенной в книге известного современного физика Макса Тегмарка «Наша математическая вселенная». Книга  начинается с описание ситуации, где виртуальность микрособытия определяет степень внимательности человека, благодаря которой тот становится (или не становится) жертвой автокатастрофы.  [5, с. 11-13] С точки зрения Тегмарка феномен виртуальности возникает в строго детерминистской математической Вселенной, соответствуя математически же доказанной теореме о невычислимости, согласно которой существуют задачи, кои никакой сколь угодно мощный вычислитель не может решить в принципе. Таким образом, виртуальность оказывается совместима с супервычисляющим демоном Лапласа. Абсолютный вычислитель может функционировать, но есть область явлений, которые он вычислить не может.

Это выглядит парадоксом, противоречащим логическому закону исключения третьего. Но, по нашему мнению, такой взгляд ошибочен. Он связан с излишней абсолютизацией данного логического закона, в то время как в самой логике существуют парадоксальные ситуации, указывающие на её пределы. Назовем известный парадокс «Лжец» и менее известный парадокс, который можно именовать «Правдоруб»: утверждение «Я всегда говорю правду» одинаково подходит для случая, когда говорящий всегда изрекает истины, и когда он все время лжет...

Таким образом, виртуализация прошлого и физически, и математически, и логически обосновывается. Остается лишь определить меру виртуализации.

Литература:

1. Аристотель. Собр. соч.: в 4 т., М.: Мысль, 1976-1984. (Скачать: Том 1, Том 2, Том 3, Том 4)
2. Гельвеций Клод Адриан. Соч.: в 2 т. М.: Мысль, 1973. Т.1. С.156-157. (Скачать)
3. Лаплас П. Опыт философии теории вероятностей. Пер. с фр. Изд. стереотип. М.: URSS. 2019. 208 с. (Купить книгу)
4. Мид Дж. Г. Философия настоящего. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2014. С. 48-51. (Скачать)
5. Тегмарк М. Наша математическая вселенная. В поисках фундаментальной природы реальности. М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2017. С.11-13. (Скачать)